Марина Сененко - Вена Страница 22

«Историзация» архитектуры с большей определенностью и редкой даже для того времени последовательностью выразилась в исполнении другого заказа Франца-Иосифа. После покушения на его жизнь оставшийся невредимым император дал обет построить церковь. Вотивкирхе («Обетная церковь») была заложена в 1856 году на месте, впоследствии оказавшемся рядом с Рингштрассе. Строил ее Генрих Ферстель, победитель большого конкурса. Он всерьез, с почти археологической точностью воспроизвел готический собор и при всей искусственности затеи даже добился некоторой иллюзии. Хотя все слишком симметрично, ровно, слишком заметна необязательность тех или иных форм, аккуратно скопированных и приставленных друг к другу, сооружение Ферстеля исполнено добротно, с размахом. Вотивкирхе огромна, и два ее шпиля видны над крышами большой части города. Возведенная в принцип несамостоятельность архитектурной идеи сочетается с упорным стремлением зодчего как можно более ясно, внушительно, даже грандиозно воплотить именно себя, свое время.

Так, еще до того как был заложен первый фундамент на будущей Рингштрассе, определилось направление, в котором пойдут ее создатели. Задачи, вставшие перед ними, были отчасти обусловлены и самим приказом императора, предусмотревшего конкурс на необходимые постройки вдоль будущей магистрали; кроме казарм и Генерального штаба в списке фигурируют и Опера, и Архив, и Библиотека, и музеи, и Ратуша.

Распоряжение Франца-Иосифа вызвало целую общественную бурю. Мероприятие было неизбежным, валы не могли удержаться посреди быстро растущего города. Однако уничтожалась не только традиция – уничтожалось одно из главнейших поэтических очарований Вены. Многие ее патриоты, такие, например, как драматург и поэт Грильпарцер, не могли с этим примириться. Другие протестовали из чувства консерватизма. Министр полиции Кемпен ворчливо записывал в свой дневник: «Валы должны быть срыты, рвы засыпаны. Все республиканцы ликуют, газеты кадят фимиам императору за этот поступок». Но многим и многим шаг казался необходимым и выгодным. «Вена станет наконец тем, чем она должна была бы быть уже давно! Немецким Парижем, чтобы немцам не надо было больше стремиться в него, когда они хотят видеть мировую столицу»,- писал один из приверженцев перемен. Среди таких людей было, видимо, гораздо меньше «республиканцев», которых опасался министр полиции, чем толстосумов, стремившихся укрепить и доказать свою силу в обществе.

Венским архитекторам предстояло разрешить градостроительную задачу невиданного до тех пор масштаба. К ее решению некоторые из них были подготовлены годами предварительной работы. Сложился образ Ринга – широкой, засаженной деревьями улицы, на которую отдельные здания выходят парадным строем, перемежаясь островками зелени. Специальная комиссия объединила три победивших проекта (Фёрстера, Штахе и Зиккардсбурга с ван дер Нюллем). Землю разбили на участки, от продажи их образовались средства.

С самого начала при планировке приняли меры для защиты центра города от возможных массовых восстаний: у Дунайского канала с двух концов улицы расположили казармы, предусмотрели размещение нескольких фортов и т. д.

В 1858 году ломка бастионов началась. Через десять лет улица была почти целиком проложена, проведена канализация, сделана мостовая, посажены деревья. Торжественное открытие Рингштрассе состоялось еще раньше-1 мая 1865 года; к этому времени часть улицы была уже застроена. Первый период строительства Рингштрассе характеризуется не только сооружением общественных зданий – из них были возведены Опера, Торговая академия, Дом художников, Дом Союза музыкантов,- но и бурными темпами роста частных владений. Все старые и новые богачи устремились на Ринг. В районе нынешних Шуберт- и Пар-кринг селились «благородные», на Оперн- и Кернтнерринг – финансовые воротилы. Между Кернтнерштрассе и Шварценбергерплатц было место светских гуляний – своеобразный открытый салон. Архитекторы работали с невероятной нагрузкой. Один из них, Карл Титц, в юности подмастерье каменщика, добившийся звания архитектора и возможности работать со знаменитым Ханзеном, вел в 1869 году сразу тридцать шесть строек в районе Ринга. Как рассказывают, несчастный архитектор не выдержал такой гонки и помешался на мысли, что он должен купить всю Рингштрассе, но не имеет денег. В 1871 году в возрасте сорока двух лет он умер.

Драматична и история постройки самого известного из зданий Рингштрассе – прославленной Оперы. Строили ее Зиккардсбург и ван дер Нюлль, работавшие обычно вместе (первый давал общий план и конструкцию, второй – декоративное оформление). Работа над зданием шла под неодобрительные замечания прессы, сочинялись ядовитые стишки о том, что для архитекторов, мол, все едино – греческий, готический или ренессансный стиль. Сам Франц-Иосиф, когда здание было почти готово, нашел, что оно-де кажется слишком осевшим в землю. Ван дер Нюлль не вынес нападок и повесился. В том же 1868 году умер от удара и Зиккардсбург – через два месяца после гибели друга. А 25 мая 1869 года Опера была торжественно открыта представлением моцартовского «Дон-Жуана».

Здание Оперы действительно как бы распластано по земле, действительно ему недостает композиционной гармонии, отдельные объемы приставлены друг к другу, и их не может объединить несколько однообразный декор. Однако современники напрасно упрекали ван дер Нюлля и Зиккардсбурга, они были на высоте опыта и мастерства своего времени. Опера построена по продуманному плану, прочно и умело. Славились ее удобство, замечательная акустика, отделка интерьера. Внушителен ее фасад – двухъярусная открытая лоджия, которую поддерживает аркада.

Для нас, однако, не столь важно архитектурное совершенство или несовершенство этого сооружения; здание Оперы в какой- то мере символизирует Вену, музыкальную столицу. Оно приобрело мемориальное значение. Венская Опера – одна из лучших в Европе, здесь пели и поют самые знаменитые вокалисты; за дирижерским пультом стояли Верди, Вагнер, Малер и другие прославленные композиторы и дирижеры.

Во время второй мировой войны здание Оперы было сильно разрушено бомбами. Его восстановили снаружи, а внутри построили заново по последнему слову театральной техники. Теперь там помещается 2200 человек. 5 ноября 1955 года на торжественном открытии восстановленной Оперы давали бетховенского «Фиделио» – не только для публики в зале, но и для тысячных толп, собравшихся вокруг театра в честь этого важнейшего для Вены события.

Из зданий Рингштрассе особенно знамениты – если следовать от Оперы мимо Бурга – музеи, Парламент, Ратуша, Бургтеатр, Университет (не считая Рингтурм, «Башни на Ринге», возникшей недавно – в начале 50-х гг. нашего века). Все они были построены уже во второй период создания нового района; «стиль Рингштрассе» проявился в них очень ярко. Бургтеатр (авторы Земпер и Хазенауэр, 1874-1888), как и Опера, был удобно устроен и хорошо оборудован, а его внешняя отделка подчинялась той же эстетике богатства, парадной торжественности. Во время второй мировой войны Бургтеатр тоже пострадал и более десяти лет восстанавливался. Теперь это вновь главная драматическая сцена Австрии, гордящаяся своими традициями.

Длинное помпезное здание Университета, спроектированное Ферстелем, как считают, в стиле итальянского Ренессанса, ближе к австрийскому барокко: средний из трех ризалитов, украшенный пышным портиком, сильно выступает вперед, каждая часть здания покрыта отдельной крышей.

Ратуша и Парламент, эти соседи по территории и по своим функциям, составляют характернейший «ансамбль наоборот», живо воплощающий дух эпохи. Ратуша строилась в 1872-1883 годах по проекту Фридриха Шмидта, приверженца готики, когда-то работавшего в Кельнском соборе, руководившего строительной мастерской при соборе св. Стефана. Все относящиеся к Ратуше здания образуют большой четырехугольник, внутри которого – семь дворов. Для главной части, выходящей в разбитый перед ней парк, Шмидт взял за образец старонидерландскую ратушу. Фасад вытянут по горизонтали, но нарастает и движение вверх – от боковых башенок к средней и высокой башне. Вся композиция, очертания башен, островерхая крыша напоминают о Нидерландах: есть и детали, взятые с образцов венской готики. Ратуша обильно украшена, но благодаря стремлению ввысь не кажется перегруженной декором. Хотя и здесь сохраняется общий бутафорский характер архитектуры, случайно по чьему-то индивидуальному вкусу выбирающей те или иные формы из старого арсенала, башня Ратуши уже прочно вошла в силуэт города.