Моя неприличная Майорка (СИ) - "Katou Youji" Страница 25

— Блеать, — тихо проскулил я, аккуратно ретируясь с балкона и запирая дрожащими пальцами дверь. Поджилки здорово затряслись, а о том, чтобы справиться с коллективом наркоманов, речи и не шло. Также рысью, я надел на себя первое попавшееся тряпье, стараясь минимально шуметь, запер номер, и по-пластунски пополз к лифту на спасительный выход. Слава Богу, ВИА «Напевы Африки» продолжали пребывать в творческом экстазе и моего поспешного бегства не заметили.

Отдышался от быстрого темпа неджазовой походки легкоатлета я уже только на берегу… под укоризненный и полный скорби взгляд Костюни, отошедшего в сторонку воскурить.

— Ну, маму вашу… Не ту страну назвали Гондурасом. Прямо не Испания, а Баскервиль-холл, — злился Костюня, — ну, а ты чего на галерке скромно втихаря топчешься? Белкин братик-то, вон, здесь с самого начала в первых рядах окопал. Чуть руку ей на колено положу, так сразу — зырк на меня. Только ей прическу поправлю, нате, здрастье, — под ногами вертится. Чую я, он мне еще под утро как сэру Генри лекцию прочитает о культуре сексуальных отношений на селе. Ну, а ты чего, приперся?

— Понимаешь, Кость, у нас в номере арабы. В смысле не у нас, а в соседнем. Они играют на барабанах, режут кинжалами свинью, тьфу, свинину, и по ходу того… под кайфом, — выпалил на одном дыхании я.

— И снова поздравляю, Славка. С прибавлением в зоопарке. Теперь у тебя уже есть и свинки,- позлорадствовал Костик, — чего уж теперь, пошли к народу.

И, похоже, на пляже при отеле в ту ночь действительно собрались все постояльцы. Приметив возвращающегося Костюню и меня, Белла помахала нам обоим рукой и освободила зарезервированные для нас места. А на импровизированной площадке как раз вот-вот должна была начаться главная часть испанского вечера — народные танцы.

— Я так и знала, что ты все равно придешь, — обронила Беллочка на ухо мне, — и прости за соседей. Но я действительно ничего не могла сделать. Хозяин отеля увлечен восточной музыкой, это был его приказ, и уже рано утром они уедут.

— Ты хочешь сказать, что Костик не увидит их завтра? — просипел я, представляя, какие еще подстебки со стороны друга меня ждут. — Белл, да ты меня без ножа режешь. Костик и так считает, что я сошел с ума из-за ваших белочек на балконе, картин и негров в красных плавках, которые то появляются, то исчезают.

— А, так ты уже даже встретился с нашим легендарным Джонни, — тихонько рассмеялась Белла, — а я так надеялась сделать вам сюрприз под отъезд. Он работает водителем у нас в отеле и обычно провожает в аэропорт на лимузине самых незабываемых постояльцев. Но тогда, тсс, не рассказывай об этом Косте, и, возможно, все, так или иначе, прояснится и с твоими белками и картинами. А теперь давай смотреть на сцену.

А поглядеть было на что. Пары скользили в сумасшедшем ритме под потрясающую чувственную музыку и словно излучали, нет, не секс, но любовное настроение, приправленное терпкими запахами ночи и нагретого моря. И больше всего мне понравилось наблюдать за отточенными, напряженными движениям рук во время красного-черного фламенко. Потому что именно эти жесты я уже неоднократно видел раньше — в профессиональном стриптизе.

Именно за счет них, а не голого тела, по-настоящему хорошие танцовщики создавали накаленную атмосферу и ощущение, будто номер предназначен для каждого в отдельности зрителя и обращается к нему персонально. И на какой-то момент я полностью выпал из реальности и погрузился в собственные воспоминания.

— Тебе понравилось, Слав? — вернул меня в нее голос Васятки. Дон Бэзил обзавёлся где-то мороженным с красным вином и теперь протягивал мне в руки небольшую вазочку.

— Да, очень. Особенно та девушка в красном платье. Ее жесты были такими… — на секунду запнулся я, подбирая точное слово, — зачаровывающими, что ли…

— И как будто смутно знакомыми? — подстроился под романтичный тон Васек. — Славка, ты и вправду не врубился? Неужели даже ты не смог отличить? Тогда какой спрос с других, но это я так. На будущее. Они и вправду танцуют лучше многих, особенно, когда считают это делом своей жизни. А в итоге заказчику все обходится немного дешевле.

— Во что, во что еще я должен был врубиться? — психанул я, восстанавливая в памяти движение девушки. Они действительно были очень знакомы. Особенно когда ее танец закончился, и она устало опустилась на стул, вертя в пальцах сигарету и играя с зажигалкой. — Бляха, Васька, я тебя сейчас урою… Ты хочешь сказать, что все они…

— Ну, не все, но трансвеститы, — захихикал Васютка, — но ведь мы же не расскажем об этом Костику, которого Белла и твоя девушка в красном — Тим, учат сейчас божественному пасадоблю? Потому что иначе, боюсь, наш дон Константин превратится сразу в разъярённого быка, и ни один тореадор не сможет с ним справиться. А ведь мы же хотим превратить свадьбу в то, что имитирует это танец — корриду?

Корриды я не хотел точно.

— Вась, так что там с Ибицей?

— Славочка, все обязательно будет. Просто надо немного подождать. Мы же все равно не могли пропустить такой чудесный вечер?

Ч.15. По стопам Штрилица или лифчик радистки Бэллы.

Вот эту неизменную Васюткину фразу про Ибицу — «все обязательно будет», я слушал потом еще трое суток, а на четвертые проснулся и понял, что, увы и ах, моим мечтам про танцевальную Мекку не суждено сбыться. По крайней мере, не в этот раз. Сначала я пребывал просто в тихом бешенстве, и у меня стояли перед глазами картины, одна кровожаднее другой, в которых я душил, калечил и наносил дону Бэзилу травмы, несовместимые с жизнью, но потом, уже в России, я успокоился и понял, что, быть может, мне даже повезло. Потому что в тридцатилетнем возрасте я бы вряд ли увидел именно ту Ибицу, которую представлял себе в семнадцать и, скорее всего, мог разочароваться.

Зато воплотилась в жизнь голубая мечта у кое-кого другого. Да так, что я потом долго по-филатовски икал и чуть не получил разрыв мозга, изобретая устраивающее всех объяснение. Эта задача оказалась покруче, чем придумать комментарий за спикера или полностью написать за него интервью. Случалось и такое в нашей с Костюней практике, и тут главным было соблюсти внешнюю достоверность с учетом психологических и речевых привычек заказчика.

Костик по особой трезвости как-то раз вообще про… бал диктофон в баре под конец недели, а в понедельник уже надо было сдавать текст. Крестясь локтями и обгрызая ногти, он вдохновенно наваял за четыре часа отсебятину и отправил ее спикеру, готовясь мысленно к предстоящему увольнению и скандалу с заказчиком и начальством.