Сергей Романюк - Переулки старой Москвы. История. Памятники архитектуры. Маршруты Страница 29

Елена Константиновна Лешковская

Тут также находилась квартира литературоведа и историка театра А.К. Дживелегова в 1909–1952 гг., чьи труды были посвящены трем замечательным представителям итальянского Ренессанса: Данте Алигьери, Леонардо да Винчи и Микеланджело. Он редактировал и участвовал в написании большого труда «Отечественная война и русское общество», в продолжение 40 лет работал в редакции энциклопедического словаря «Гранат». В 1930-х гг. в этом доме жил писатель Е.А. Пермяк.

В 1994 г. внешний вид дома существенно изменился: его переделали для московского Департамента строительства – все сломали, за исключением фасадной стены, и перестроили (архитектор И.А. Покровский и др.). Рядом с бывшим университетским домом в 1801 г. под руководством профессора А.А. Прокоповича-Антонского устроили Малый ботанический сад, где выращивали оранжерейные редкие растения, полученные из сада имения Разумовских Горенки.

Весь следующий участок до Тверской занят монументальными зданиями: Министерства связи, на углу – Центральным телеграфом, построенным в 1927 г. по проекту архитектора И.И. Рерберга, и возведенной к Олимпиаде 1980 г. Международной автоматической телексной станцией (1980, архитекторы Ю. Шевердяев, А. Мелихов, В. Уткин). Эти здания выстроены на обширном участке, где находился дом генерал-фельдмаршала князя Н.Ю. Трубецкого, опытного политика, долго удерживавшегося у кормила власти. В 1740–1760 гг. он занимал один из высших постов в Российской империи – пост генерал-прокурора Сената. В 1770 г. его дом был приобретен казной для Межевой канцелярии, помещавшейся там до 1788 г. В этом году университет просил предоставить ему дом, ибо новое его здание на Моховой строилось весьма медленно «за уменьшением назначенной на то суммы по нынешним военным обстоятельствам». Тогда шла разорительная Русско-турецкая война, закончившаяся победным Ясским договором 1791 г. В старых помещениях университета на Красной площади было уже тесно «по причине умножающихся ежедневно учеников» и еще потому, что было «негде расположить все принадлежности университетской, как то: библиотеки, кабинета натуральной истории, физических машин, анатомии, лаборатории, ботанического сада и протчих вещей, находящихся в совершенном неустройстве, наносящим вред оным».

Екатерина удовлетворила просьбу университета, указом от 3 октября 1788 г. повелела отдать «казенный дом, где прежде помещалась межевая канцелярия, Московскому университету для употребления на его надобности». И уже и в следующем году сюда перевели университетскую типографию, словолитню и книжную лавку, которыми руководил знаменитый просветитель и книгоиздатель Н.И. Новиков. В типографии печатались «Московские ведомости», которые продавались в книжной лавке в Строгановом переулке, отчего последний скоро стал называться Газетным. Тут же была и одна из первых московских публичных библиотек.

В дом Трубецкого решили поместить университетский пансион. Его перестраивал М.Ф. Казаков. Как писал директор пансиона: «Из суммы, вносимой воспитанниками пансиона, отделан мною в полтораста тысяч рублей архитектором Козаковым так, что в нем были не только удобные классы, спальни и залы, но и театр был весьма удобный и поместительный для публичных представлений». Казаков выделил левый угол здания эффектной купольной ротондой, отмечавшей поворот улицы в этом месте. Симметричная ей вторая ротонда была построена уже позже; в ней находилась домовая церковь пансиона, освященная во имя преподобного Сергия; в 1818 г. по повелению императора Александра I церковь перестроили и освятили во имя Воздвижения Креста. По воспоминаниям, главные ворота тогда были с Газетного переулка, а по Тверской еще не было построено здание по красной линии. По переулку шла кирпичная ограда, у ворот стоял небольшой флигель, в котором жил директор пансиона А.А. Прокопович-Антонский. У него квартировал В.А. Жуковский, который здесь, как утверждают, написал поэму «Людмила». П.А. Вяземский вспоминал, что, возвращаясь «за полночь с какой-нибудь вечеринки или бала» Газетным переулком, он видел свет в окне Жуковского и заезжал к нему на беседу.

В 1791 г. в доме разместился университетский Благородный пансион, закрытое учебное заведение для дворянских детей, одно из лучших в России, ставший центром общественной и литературной жизни Москвы. Учебные программы значительно превышали гимназические. Учившийся в пансионе будущий военный деятель Д.А. Милютин вспоминал, что уровень пансиона «значительно превышал уровень гимназического. Так, в него входили некоторые части высшей математики (аналитическая геометрия, начала дифференциального и интегрального исчисления, механика), естественная история, римское право, русские государственные и гражданские законы, римские древности, эстетика». В пансионе преподавали крупные ученые Московского университета, а среди его воспитанников были М.Ю. Лермонтов, Е.А. Баратынский, А.П. Ермолов, братья Милютины, А.С. Грибоедов, А.Ф. Вельтман, В.Ф. Одоевский, С.П. Шевырев и многие другие известные деятели. Особенно увлекались воспитанники пансиона литературой. Они создали «Дружеское литературное общество», в котором принимали участие братья Андрей и Александр Тургеневы и В.А. Жуковский. В пансионе издавались рукописные журналы и альманахи, ставились спектакли. В залах пансиона устраивались заседания Общества любителей российской словесности, и молодежь видела на них Н.М. Карамзина, И.И. Дмитриева, К.Н. Батюшкова. «Всякое чтение в Обществе, – по словам М.П. Погодина, – делалось предметом живых споров и суждений у студентов. Русский язык был главным, любимым предметом в Пансионе. Русская литература была главною сокровищницею, откуда молодые люди почерпали свои познания, образовывались». Пансион имел, как писал М.Е. Салтыков-Щедрин, тоже его воспитанник, «хорошие традиции и пользовался отличною репутациею». Правда, для правительства Николая I репутация университетского пансиона была основательно подпорчена: в нем получили образование многие декабристы – он «приготовлял юношей, которые развивали новые понятия, высокие идеи о своем отечестве, понимали свое унижение, угнетение народное», – считал воспитанник пансиона декабрист В.Ф. Раевский.

Так, в пансионе воспитывались видный участник Южного общества Н.С. Бобрищев-Пушкин, члены Союза благоденствия А.В. Семенов и П.П. Каверин, видный декабрист А.И. Якубович, член Северного общества П.А. Муханов, первый из арестованных декабристов В.Ф. Раевский, один из казненных П.Г. Каховский, крупный деятель ранних декабристских организаций Н.И. Тургенев. Недаром Николай I, приехав в сентябре 1830 г. в Москву, и внезапно, по своему обыкновению никого не предупреждая, посетил университетский пансион и был несказанно возмущен, увидев фамилии декабристов, «государственных преступников», на мраморной доске отличников – выпускников пансиона. Он попал в пансион во время перемены, встреченный толпой учеников, мчавшихся, не обращая ни на кого внимания, вон из классов. Николай наткнулся на кого-то из учителей, приказал собрать воспитанников в актовый зал, которые вместе со всем синклитом перепуганных преподавателей выслушали гневную речь императора. Последствия не заставили себя ждать: пансион преобразовали в дворянскую гимназию с муштрой и преподаванием военного дела – о дружеских литературных беседах уже не было речи (надо сказать, что еще в 1800 г. существовали планы переделки пансиона в кадетский корпус).

Позднее дом был продан, и в нем поместилось множество торговых заведений. Один из воспитанников пансиона, М.А. Дмитриев, так писал о продаже дома:

В те дни, когда добро и знаньеЦенилось выше серебра,Здесь было место воспитанья,Был дом науки и добра!..И вот, проломанные стеныДверей и крылец кажут ряд!Тайник святыни воспитаньяНепосвященному открытИ осквернен рукой стяжанья.Здесь роскошь некогда разложит,Прельщая очи, свой товар;За деньги зрелище, быть может,Раздует сладострастный жар;Иль будет там вертеп веселья,Куда обжорство заманит,И где народное похмельеВ разгульных песнях загремит.

До 1914 г. этот дом, часто появлявшийся на многочисленных фотографиях старой Тверской, с его характерными угловыми ротондами, был почти полностью закрыт рекламными вывесками – тут и «электро-театр», и «мануфактурные товары», и «оружейный магазин», и «готовое платье». Перед Первой мировой войной весь участок покупает страховое общество «Россия», ломает все здания на нем и начинает строить комплекс из нескольких больших доходных домов. Однако во время войны были устроены лишь подвалы и возведены стены на высоту полутора метров. Художник В.П. Комарденков вспоминал, что в первые годы советской власти в подвалах ютились беспризорные, проститутки, бандиты, дезертиры. «Как-то раз я зашел, в подвал под телеграфом, – рассказывал художник. – Огромный, с многочисленными переходами и закоулками, он напоминал катакомбы, Закутки подвала оказались обставленными с известным комфортом, попадались золоченые кресла, вазы, ковры, картины. Были сложены даже печи из кирпича, где в никелированной посуде из ресторанов варили обед. Шла игра в карты».