Т. Акимова - Музей истории искусства Вена Страница 3

Иоахим Патинир по праву считается одним из родоначальников новоевропейского пейзажа. В сюжетных картинах этого мастера из Амстердама природа становится важнейшей композиционной и смысловой составляющей действия. Стремясь воплотить в одном произведении все разнообразие форм земного ландшафта, он создает образ величественного мироздания, в каждой частице которого ощущается присутствие божественного духа.

В «Крещении Христа» два разновременных события Священной истории объединены широкой пейзажной панорамой, осененной благословением Бога Отца. Туманные равнины, живописная долина реки, безжизненные скалы и поросшие темной зеленью холмы, являясь частью грандиозного космического единства, показаны художником с весьма высокой точки зрения, благодаря чему небольшая по размерам композиция выглядит впечатляюще и монументально. Ее пространство делится на три последовательно сменяющих друг друга плана, которые окрашиваются по мере удаления от зрителя соответственно коричневато-зеленым, желтым и серо-голубым тонами. Мастер умело увлекает взгляд зрителя вглубь, к дальнему горизонту. Таким образом закладываются предпосылки для передачи воздушной перспективы. Пейзаж создает и особую эмоциональную атмосферу: пустынный, суровый ландшафт местности, где разворачивается проповедь Иоанна Крестителя и свершается Крещение Христа, наряду с холодной колористической гаммой картины придает изображению драматическое звучание.

Небольшая деревянная панель, представляющая «Несение креста» на внутренней стороне и обучающегося ходить младенца на оборотной, по всей видимости, является левой створкой не дошедшего до наших дней триптиха, посвященного Страстям Господним. Предполагается, что в центральной части этого исчезнувшего алтаря было изображено Распятие, а справа — Оплакивание Христа.

Следуя средневековой традиции, Иероним Босх разделил действие уцелевшей картины на несколько эпизодов. Главное событие показано наверху, где многолюдное сборище злорадных зевак и гримасничающих воинов сопровождает несущего огромный крест Иисуса. Его ясно различимый силуэт четко выделяется на фоне плотной толпы напирающих друг на друга людей, безобразные лица которых сливаются в пеструю мозаику, составленную из самых отвратительных человеческих черт и мимик. В этих ожесточенных физиономиях напрасно искать сочувствия. Даже Симон Киринеянин, призванный, согласно Евангелию, помогать Христу, лишь слегка дотрагивается до креста рукой. Кроме того, Босх изображает привязанные к ногам Спасителя деревянные дощечки с гвоздями: впиваясь при каждом шаге в Его ступни и щиколотки, они безмерно умножают страдания. Высокая линия горизонта и отсутствие на среднем плане пространственной глубины усиливают ощущение безысходной духовной тесноты, в которой пребывает озверевшая толпа. Символом демонической природы этого «войска сатаны» является жаба, красующаяся на щите одетого в сарацинский наряд стражника. На переднем плане показаны два возможных для заблудшего человечества пути — покаяние, дарующее спасение души, и ведущее к ее гибели упорство во грехе. Внизу слева представлен окруженный палачами злой разбойник, не уверовавший во Христа. С невиданной прежде достоверностью художник изображает состояние человека, охваченного животным ужасом перед лицом неизбежной смерти. В качестве антипода этому персонажу справа — исповедующийся перед монахом благоразумный разбойник. В красном плаще рядом с грешником Босх показал самого себя.

К образу святого Луки, рисующего Деву Марию, довольно часто обращались фламандские живописцы, считавшие его своим небесным покровителем. Согласно преданию, Лука впервые изобразил явившуюся ему Богоматерь.

Ян Госсарт дважды писал картины на этот сюжет. В венском, более позднем варианте, в отличие от ранней работы, хранящейся в настоящее время в Национальной галерее Праги, художник интерпретирует сцену явления Богородицы как чудо. Тема визионерских откровений святым была очень характерна для религиозного чувства народов Северной Европы XV–XVI веков.

Мастер изобразил Деву Марию с Младенцем Христом на руках так, как будто Она предстала перед евангелистом Лукой в мистическом видении: среди облаков в ореоле золотого света, окруженная ангелами. Сам святой показан стоящим на коленях перед пюпитром, на котором лежит белый лист с рисунком. Держащую серебряный карандаш руку апостола направляет находящийся за его спиной златокудрый ангел. Великолепие выдержанной в римском стиле архитектуры усиливает ощущение грандиозности свершающегося события. Яркие цветовые всплески и сложная игра светотени в складках одежд наполняют картину беспокойным движением, соответствующим экзальтированному духу визионерства XVI столетия.

Картина Питера Брейгеля Старшего «Битва Карнавала и Поста» представляет собой вид на площадь небольшого фламандского городка. Художник как будто смотрит на человеческий муравейник из окна высокой башни. Среди участников многолюдного действа не сразу различимы показанные на первом плане герои шутовского турнира: восседающий на винной бочке жирный Карнавал и тощий, увенчанный пчелиным ульем Пост, держащий в одной руке розги, в другой лопату с рыбами. Две эти аллегорические фигуры олицетворяли противоборство Добра и Зла, воздержания и распущенности, а их сражение, которое было принято устраивать в последний день Масленицы, должно было символизировать победу добродетели над греховными страстями. Однако данная сцена, поясняющая сюжет работы, не является ее центральным эпизодом. Настоящий главный «герой» здесь — деятельная и праздная людская толпа — образ суетного человечества.

Многочисленные персонажи, объединенные в небольшие группы или выступающие поодиночке, совершенно безлики: индивидуальность не различима под гротескной карнавальной маской. В картине Брейгеля, как в земной жизни, все перемешано: сытые богачи соседствуют с нищими, изуродованными войнами, а веселые играющие дети — со стариками, везущими хоронить мертвецов. Все пребывает в движении: люди снуют между домами, выходят из дверей и выглядывают из окон. Пестрая, сложная колористическая гамма произведения вносит ощущение мелькания фигур, многоликости толпы, создавая замысловатый узор из нежных оттенков розово-красных, сиреневых, зеленых и желтых цветов, чья красота вступает в противоречие с неразумием человеческого поведения. Несмотря на кажущийся хаос, картина четко делится на две части: левую — греховную, где царят чревоугодие и распущенность нравов, и правую — добродетельную, пронизанную благочестивым духом строгого воздержания и покаяния. Причем герои последней упорно надвигаются на первую, захватывая ее территорию и символизируя победу наступающего поста.

В основу картины Питера Брейгеля Старшего «Вавилонская башня» положена история из Первой книги Моисея о строительстве людьми грандиозного сооружения, достигающего вершиной неба. «Построим себе город и башню высотою до небес», — самонадеянно сказали они. Однако задуманному не суждено было сбыться, ибо Бог, смиряя смертных, дерзнувших совершить деяние, достойное божества, смешал их языки. Не имея возможности понимать друг друга, люди прекратили строительство и рассеялись по всей земле. Вавилонская башня стала символом поверженной гордыни и образом недостижимого на земле единства человеческого рода.

Этот библейский сюжет настолько занимал воображение автора, что он трижды обращался к нему в своем творчестве. Представленная работа — лучший образец воплощения данной темы. Брейгель в отличие от своих предшественников, изображавших башню прямоугольной, делает грандиозную ступенчатую постройку круглой, подчеркивая арочный мотив в ее архитектуре. Во время своего путешествия по Италии нидерландский художник посещал Вечный город, который произвел на него сильное впечатление. Сходство изображенной башни с римским Колизеем очевидно, однако это не реальное здание, а нечто невообразимое до конца даже в своем замысле. Друг Брейгеля, географ Абрахам Ортелиус, сказал о нем: «Он написал много такого, о чем считалось, что это невозможно передать». В центре картины — ступенчатый конус с большим количеством входов, арок и окон разного размера. Но в постройке нет гармонии: чем она выше, тем заметнее пропорциональный разнобой ее архитектуры. Вырастающая из прибрежной скалы башня довлеет над мирной равниной. Вокруг этой странной конструкции расставлены лестницы, вращаются колеса сложных машин, деловито снуют подвозящие материалы люди. Со знанием дела мастер изображает эту кипучую деятельность: тут все полно движения, у подножия башни живет целый портовый город. Ироничный художник запечатлевает даже приезд на ударную стройку царя Нимрода, перед ним подобострастно падают ниц перепуганные рабочие. Но, несмотря на заботу и суету людей, их огромное создание выглядит искусственным и мертворожденным по сравнению с гармоничной красотой живой природы, сотворенной Богом, которой они себя противопоставили и нанесли разрушения в угоду своим призрачным и неосуществимым замыслам.