Нина Малькова - «В дружеском кругу своем …» (Вяземский в Петербурге) Страница 3

Но главным событием этого приезда в столицу был очный прием Вяземского в члены общества «Арзамас». (Раньше он числился «арзамасцем-заочником»). Произошло это 24 февраля 1816 года на восьмом заседании в квартире Дмитрия Николаевича Блудова, одного из учредителей этого общества, на Невском проспекте (участок современного дома №80). Присутствовали действительные члены Жуковский, Уваров, А.И. Тургенев, Вигель, Дашков, Северин и хозяин дома. Ритуал приема новых членов оказался забавным, веселью не было конца. Члены называли себя «гусями», но, кроме того, все имели прозвища, взятые из баллад Жуковского. За «бранный дух» и острый язык Вяземского окрестили Асмодеем (из баллады «Громобой»). После принятия присяги Петр Андреевич вынес жареного гуся, которого тут же «пустили в дело», запивая шампанским. Затем читали опусы Хвостова, графомана, члена «Беседы любителей русского слова», с которой «воевали» «арзамасцы». Затем пели кантату, сочиненную Дашковым, смеялись до упаду, обращаясь друг к другу «ваше превосходительство». Вяземскому нравилось это объединение интересных людей, хотя между собой не все были в близких дружеских отношениях. Но все уважали друг друга, серьезно относились к литературному труду каждого, рецензировали новые произведения, «судили… беспристрастно и строго», указывая авторам на промахи и радуясь удачам. Как писал сам Вяземский, «это была школа взаимного литературного обучения, литературного товарищества». В свое отсутствие Вяземский посылал стихи для прочтения на заседаниях арзамасцев-петербуржцев и с нетерпением ждал их ответа. В одном из протоколов, которые в обязательном порядке велись на каждой встрече «арзамасцев», записано: «Читано было несколько эпиграмматических излияний отсутствующего члена Асмодея, и члены, восхищенные ими, восклицали: экой черт!». Вяземский из Москвы слал ответ: «Приеду за запасом жизни к источнику вечно живому «Арзамасу».

Дружеские визиты, театральные премьеры, литературные салоны занимают у москвичей весь день: Карамзина часто приглашают почитать отдельные главы из его «Истории». После одного такого чтения, где и Вяземский читал свои стихи, Карамзин получает записку от директора Императорской публичной библиотеки Алексея Николаевича Оленина, который просит повторить чтение у него дома и добавляет: «Нельзя ли почтенному и любезному Николаю Михайловичу замолвить за меня словцо остроумному, но доброму при том князю Петру Андреевичу Вяземскому, в том, чтобы он не лишил жену мою того удовольствия, которое я ощущал вчерашнего дня, слушая прелестные его творения». Так в марте 1816 года началось знакомство Вяземского с известным салоном Олениных. Петру Андреевичу это льстило и начинало казаться, что в столице он, москвич, становится своим.

Мечтая о переезде в Петербург, Вяземскому нужно было подумать и о службе. По этому вопросу следовало обращаться к императору. Петр Андреевич просит аудиенции у Александра I, которая состоялась 15 марта: поэт выслушивает благосклонный отзыв о своих стихах, но предложений по службе никаких не получает. В то же время Карамзин был осыпан высочайшими милостями: чин статского советника, Анненская лента и 60000 рублей на бесцензурное издание «Истории государства Российского». Обласканный Карамзин теперь должен жить в столице, где его присутствие становится обязательным для контроля над изданием его труда. 25 марта 1816 года он выехал в Москву, чтобы вернуться в Петербург уже со всей семьей. В обратный путь с ним отправляется и Вяземский, которому было жаль покидать столицу и друзей.

Попутчиками оказались известные братья Сергей Львович и Василий Львович Пушкины, а провожатыми до Царского Села – В.А. Жуковский и А. И. Тургенев. По дороге решили посетить Царскосельский лицей, где уже зрел талант юного Александра Пушкина.

В этот день занятий в Лицее не было – праздник Благовещенья. Свободные лицеисты окружили гостей и с любопытством ловили каждое слово «великих», а на Вяземского вроде бы никто не обращал внимания. Но когда его стали знакомить с Дельвигом, Пущиным, Кюхельбекером, молодежь бросилась к нему, заговорили о поэзии, литературе. Тут Сергей Львович представил Вяземскому и своего сына, о котором Петр Андреевич уже слышал в Москве как о юном даровании: он еще в январе 1815 года успел прочесть «Воспоминания в Царском Селе» и в письме к Батюшкову дал такую оценку автору: «Что скажешь о сыне Сергея Львовича? чудо, и все тут. Его Воспоминания скружили нам голову с Жуковским. Какая сила, точность в выражении, какая твердая и мастерская кисть в картине. Дай Бог ему здоровья и учения, и в нем будет прок, и горе нам. Задавит каналья!..»

Несмотря на короткую беседу, Вяземский и Пушкин понравились друг другу, почти подружились, не заметив семилетнюю разницу в возрасте. Уже через три дня после отъезда гостей Пушкин пишет вдогонку первое письмо новому другу: «Любезный арзамасец! утешьте нас своими посланиями, и обещаю вам, если не вечное блаженство, то, по крайней мере, искреннюю благодарность всего лицея». Тем временем Вяземский находится еще в пути по дороге домой.

В последующие пять лет он наездами будет посещать Петербург, и каждый раз находить приют у Карамзиных, перебравшихся окончательно в столицу и проживавших в доме Е. Ф. Муравьевой до 1823 года.

Третье появление Вяземского в Петербурге состоялось в мае 1817 года, когда он твердо решает пробиваться на службу: он уже давно женат, нужны средства на содержание семьи.

Неделю он живет у Карамзиных на даче в Царском Селе, где присутствует на лицейских выпускных экзаменах, и вместе с Николаем Михайловичем вновь навещает Пушкина в день его 18-летия. Родным в имение Остафьево он сообщает: «Общество наше составляют лицейские Пушкин и Ломоносов; они оба милые, но каждый в своем роде: один порох и ветер, забавен и ветрен до крайности, Н. М. (Николай Михайлович Карамзин) бранит его с утра до вечера, другой гораздо степеннее».

Но Вяземскому не сидится в Царском Селе – его ждет «Арзамас»: появились новые члены, Михаил Федорович Орлов и Николай Иванович Тургенев, младший брат Александра Ивановича.

Рис. 9. П.А.Вяземский. Литография с оригинала И.Вивьена. 1817 г.

С ними в «Арзамас» пришла политика и экономика. Литература стала отступать на второй план, о чем многие члены начали сожалеть. Вяземского же новички весьма заинтересовали. Еще бы! Один – прославленный генерал, человек передовых взглядов, член «Союза благоденствия», другой – государственный и общественный деятель, видный ученый-экономист, один из руководителей того же «Союза», тайной организации, многие члены которой позднее стали участниками восстания декабристов 1825 года.

На двадцатом заседании «Арзамаса» в июне 1817 года решили издавать журнал, где освещались бы все стороны жизни общества. Идею журнала Вяземский принял с энтузиазмом и тут же активно включился в работу. Он взял на себя разделы критики, сатиры, театральных рецензий.

К этому времени он уже автор ряда статей и поэтических произведений: статья «О Державине», послание «К перу моему», элегия «Первый снег», цикл из четырех «Песен» и другие.

Где останавливался Вяземский в этот приезд в Петербург точно неизвестно, но можно предположить, что это была снова квартира Карамзиных, которые с сентября 1816 по осень 1818 года жили уже на Захарьевской улице в доме Баженовой (участок современного дома №11; старый дом снесен в 1842 году).

Лето 1817 года Петр Андреевич провел в разъездах: Петербург, Мещерское (имение тещи в Саратовской губернии), имение Красное, Москва.

В августе пришла долгожданная весть об определении его на службу в чине коллежского асессора с назначением в Королевство Польское под начало императорского комиссара от России Н.Н. Новосильцева. Эта весть и обрадовала князя и огорчила: он получил наконец место службы, но тогда надо покинуть любимое Остафьево, расстаться с милыми домашними привычками, друзьями и надеть сюртук чиновника. Настроение и состояние духа в этот момент диктуют поэту Вяземскому такие строки:

Прости, халат, товарищ неги праздной,Досугов друг, свидетель тайных дум!С тобою знал я мир однообразный,Но тихий мир, где света блеск и шумМне в забытьи не приходил на ум.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Забот лихих меня обступит строй,И ты, халат! товарищ лучший мой,Прости! Тебя неверный друг покинет,Теснясь в рядах прислуженцев властей,Иду тропой заманчивых сетей.

Но выбора нет: сейчас для него важнее служба, в которой он заинтересован материально. Друзья Батюшков, Пушкин, Плещеев, Жуковский удивлены назначением. Они шлют князю вдогонку коллективное послание, где каждый написал свои строки:

Зачем, забывши славу,Пускаешься в Варшаву

Ужель ты изменилЛюбви и дружбе нежной,И резвости небрежной

Но ты все так же мил

Все мил – и неизменноВ душе твоей живетВсе то, что в цвете летСтоль было нам бесценно.

Итак, путь его лежал в Польшу. Отъезд состоялся 11 февраля 1818 года. Вскоре служба в Варшаве его разочаровала. Он рвется в Москву, в Петербург, ищет поводов для отставки. 21 января 1819 года Петр Андреевич прибывает в столицу. Останавливается опять у Карамзиных, которые вновь, после двухлетнего перерыва, живут у Е. Ф. Муравьевой, на Фонтанке. Николай Михайлович продолжает работу над «Историей государства Российского», поэтому разговоры в доме только о ней. Но взгляды историка и Вяземского на сей предмет расходятся. Правда, верный воспитанник старается не противоречить своему наставнику. Они по-прежнему любят друг друга.