Сергей Романюк - Русский Лондон Страница 30

И до сих пор слова Тургенева: «Что же делают эти русские дипломаты за границей, если они не знают даже азбуки социального строя страны, в которой они пребывают, ее законодательства и руководящих начал ее управления?» – можно применить к нашим дням…

Сам Николай в разговорах с британскими послами в Петербурге, сообщал, что Тургенев пользуется симпатией «в качестве страдающего русского патриота» и считал своим долгом «предупредить правительство его величества [короля Англии] против Тургенева», а также не преминул попугать английское правительство и указал «на возможность для Тургенева принести значительный вред, воспользовавшись современным критическим положением с целью распространения революционных идей в тех частях Англии, где ощущается нужда и может быть недовольство». Бесцеремонные советы русского императора британцы оставили без каких-либо последствий, и Тургенев без всяких затруднений спокойно жил в Англии.

В книге «Россия и русские» он оставил нам свои впечатления о Великобритании: по его словам, эта страна «самое дивное и, может быть, высшее выражение европейской цивилизации».

Самым известным русским эмигрантом в Лондоне XIX в. был Александр Иванович Герцен, блестящий философ, один из великих русских писателей, борец за демократические преобразования.

Одна из лучших и ярких характеристик его принадлежит писателю и мемуаристу П. В. Анненкову: «Признаться сказать, меня ошеломил и озадачил на первых порах знакомства этот необычайно подвижной ум, переходивший с неистощимым остроумием, блеском и непонятной быстротой от предмета к предмету, умевший схватить и в складе чужой речи, и в простом случае из текущей жизни, и в любой отвлеченной идее ту яркую черту, которая дает им физиономию и живое выражение… Неугасающий фейерверк его речи, неистощимость фантазии и изобретения, какая-то безоглядная расточительность ума приводили постоянно в изумление его собеседников. …Я знавал людей, преимущественно из так называемых серьезных и дельных, которые не выносили присутствия Г., зато были и люди, даже между иностранцами, в эпоху его заграничной жизни, для которых он скоро делался не только предметом удивления, но страстных и слепых привязанностей.

Почти такие же результаты постоянно имела и его литературная, публицистическая деятельность. Качества первоклассного русского писателя и мыслителя Г. обнаружил очень рано, с первого появления своего на арену света, и сохранил их в течение всей жизни, даже и тогда, когда заблуждался. Вообще говоря, мало встречается на свете людей, которые бы умели сберегать, подобно ему, право на внимание, уважение и изучение в то же самое время, когда он отдавался какому-либо увлечению. Ошибки и заблуждения его носили еще на себе печать мысли, от которой нельзя было отделаться одним только презрением или отрицанием ее…»[106].

Герцен еще в 1849 г. принимает решение остаться на Западе, не возвращаться в Россию – «…затем, что борьба з д е с ь, что, несмотря на кровь и слезы, здесь разрешаются общественные вопросы, что здесь страдания болезненны, жгучи, но г л а с н ы… Я остаюсь здесь не только потому, что мне противно, переезжая через границу, снова надеть колодки, но для того, чтобы работать».

После почти шести лет жизни в Европе, переездов из одной страны в другую, после многих трагических событий в его жизни – семья распалась, погибли в кораблекрушении его мать и сын, умерла жена и новорожденный сын – Герцен 24 августа 1852 г. прибыл в Великобританию. Как писал он, «переездом в Лондон… замыкается самая ужасная часть моей жизни»[107]. «…Болезненно ошеломленный, сбитый с толку рядом ударов, так скоро и так грубо следовавших друг за другом, я не мог ясно взглянуть на то, что делал. Мне будто надобно было еще и еще дотронуться своими руками до знакомых истин для того, чтоб снова поверить тому, что я давно знал или должен был знать»[108].

Он не предполагал оставаться в Англии надолго, но оказалось, что Герцен прожил в ней двенадцать лет, богатых встречами, творческими успехами и разочарованиями: «Я не думал прожить в Лондоне дольше месяца, но мало-помалу я стал разглядывать, что мне решительно некуда ехать и незачем. Такого отшельничества я нигде не мог найти, как в Лондоне»[109].

Он уже заранее считал, что Великобритания – это то, что он должен был увидеть: свободная страна. И только-только сойдя с палубы парохода, доставившего его из Франции в Дувр, он сразу же увидел то, что очень хотелось увидеть: «С уваженьем, с истинным уваженьем поставил я ногу на английскую землю, – какая разница с Францией! Здесь чувствуешь себя свободным». Потом он много раз менял свое отношение к увиденному в этой стране, оценки его переменялись в противоположных направлениях. И вот его впечатление от Лондона в самые первые дни: «Такого характера величия и полнейшей независимости не имеет ни один город».

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Автор истории саксов Видукинд (Widukind), живший во второй половине Х столетия.

2

Литературное наследство. Т. 91. Русско-английские литературные связи. М., 1982. С. 89–90.

3

Об этом событии сохранилась запись в исландских королевских сагах: «На Гюде, дочери конунга Харальда [Английского], женился конунг Вальдимар» (Джаксон Т. И. Исландские королевские саги как источник истории древней Руси и ее соседей // Древнейшие государства на территории СССР. 1988–1999. М., 1991. С. 160).

4

Менькова Н. М. О родственных связях Гиты – жены Владимира Мономаха // Летопись Историко-родословного общества. Вып. 4–5. М. 1997. С. 104–113.

5

Текст воспроизведен по изданию: Английские средневековые источники IX–XIII вв. М., Наука. 1979. C. 247–248 (пер. В. И. Матузовой).

6

Письмо от 13 июля 1567 г.

7

С. Б. Веселовский считает, что его фамилия была Григорьев, а Непея – прозвище или некалендарное имя (Дьяки и подьячие в XV–XVII вв. М., 1975. С. 135).

8

Собрание государственных грамот и договоров. СПб., Т. 5. С. 133–137.

9

Известно о поездке купцов Степана Твердикова и Федота Погорелого, которых царь послал в Англию в 1567 г. с целью обменять пушной товар на драгоценности (Гамель И. Англичане в России в XVI–XVII вв. СПб., 1865).

10

Толстой Ю. Первые сорок лет сношений между Россиею и Англиею. 1553–1593. СПб., 1875. С. 109 («пошлая» значит настоящая, истинная).

11

Сборник Императорского Русского Исторического Общества, СПб., 1883. Т. 38. С. 6 (далее Сб. РИО).

12

«Леди Гастингс и все прочие изумились такой выходке» (Россия XVI– XVII вв. глазами иностранцев. Л., 1986. С. 182–183).

13

Путешествия русских послов XVI–XVII вв. : Статейные списки. М.-Л.: АН СССР, 1954. С. 158.

14

Уильям Герберт (1506–1570), 1-й граф Пемброк, предок мужа дочери русского посла в Великобритании графа С. Р. Воронцова.

15

Там еще живут многочисленные потомки русского студента.

16

Рогинский З. И. Лондон 1645–1646 годов : Новые источники о поездке гонца Г. С. Дохтурова в Англию. Ярославль, 1960. С. 37.

17

Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М., 1991. Кн. 6. С. 518.

18

Устрялов Н. Г. История царствования Петра Великого. СПб., 1859. Т. 2. С. 400 (далее Устрялов).

19

Письма и бумаги имп. Петра Великого. T. 1. С. 145.

20

«Зело стало противно, что такой дальний путь для сего восприял и желаемого не достиг» (Павленко Н. И. Петр Великий. М., 1990. С. 74). Можно также привести и слова самого Петра: «На Ост-Индской верфи, вдав себя с прочими волонтерами в научение корабельной архитектуры, государь в краткое время совершился в том, что подобало доброму плотнику знать, и своими трудами и мастерством новый корабль построил и на воду спустил. Потом просил той верфи баса (мастера) Яна Поля, дабы учил его препорции корабельной, которым ему чрез четыре дня показал. Но понеже в Голландии нет на сие мастерство совершенства геометрическим образом, но точию некоторые принципии, прочее же с долговременной практики, о чем и вышереченный бас сказал и что всего на чертеже показать не умеет, тогда зело ему стало противно, что такой дальний путь для сего восприял, а желаемого конца не достиг. И по нескольких днях прилучилось быть его величеству на загородном дворе купца Яна Тесинга в компании, где сидел гораздо не весел ради вышеписанной причины; но когда между разговоров спрошен был: для чего так печален? тогда оную причину объявил. В той компании был один англичанин, который, слыша сие, сказал, что у них в Англии сия архитектура так в совершенстве, как и другие, и что кратким временем научиться мочно. Сие слово его величество зело обрадовало, по которому немедленно в Англию поехал и там, чрез 4 месяца, оную науку окончал» (Устрялов. Т. 2. С. 400–401).