А. Крупнова - Еврейский музей Нью-Йорк Страница 4

Свиток Эстер (или Эсфири), одна из частей Еврейской Библии, повествует о чудесном спасении евреев Персии от истребления во времена царя Ахашвероша (по всей вероятности, соответствующего историческому Ксерксу I, правившему в 485–464 до н. э.). Аман, визирь царя, задумал уничтожить народ, однако благодаря вмешательству Эстер и ее дяди Мордехая его планы были разрушены. Евреям выпал иной жребий («пур», множественное число — «пурим»), чем замышлял Аман (он бросал жребий, чтобы определить дату расправы). В память об этом и учрежден праздник Пурим, а публичное чтение свитка Эстер является основной его заповедью и центральным торжественным моментом. Издавна состоятельные еврейские семьи стремились обзавестись собственным свитком и читать его самостоятельно или, по крайней мере, следить по нему за чтением вслух синагогального свитка.

Представленный свиток декорирован художником Саломом Италиа, выходцем из семьи еврейских печатников Мантуи. После захвата города австрийскими войсками в 1630 Cалом перебрался сначала в Венецию, а через год обосновался в Амстердаме. Здесь, в общине просвещенных и состоятельных евреев, его художественные способности были оценены по достоинству.

Обрамление данного свитка выполнено в технике гравюры (нужно отметить, что сам текст должен быть написан рукой специального писца, чтобы свиток считался пригодным для исполнения заповеди Пурима!). Четыре соединенные между собой арки повторяются пять раз, их перекрытия охраняют львы. В промежутках между арками расположены главные герои пуримской истории: царь Ахашверош напротив царицы Эстер, Мордехай лицом к лицу с Аманом. Ниже — сюжеты с перечисленными персонажами. Они образуют цикл из 19 сцен. Помещение текста в рамы из триумфальных арок было нововведением Салома Италиа (кстати, в декоре свитка присутствуют его подпись и фамильный герб в виде белки).

Идея торжественного прохода правителя через арку, известная еще в Риме, вновь обретает популярность в Европе XVII века. В 1642, вскоре после приезда мастера в Амстердам, состоялся вход в город Фредерика-Генриха Оранского, штатгальтера Нидерландов. Вероятно, это зрелище оказало влияние на художника, однако он существенно изменил значение триумфальных арок. Сквозь них проходит читатель, постепенно разворачивая свиток, таким образом все более и более приближаясь к счастливому разрешению драмы и моменту праздника.

Застежка для свитка Торы необходима, когда он, закрепленный на двух деревянных осях, не используется и убран в специальный синагогальный шкаф, «арон а-кодеш», будучи облаченным в чехол («меиль»). Такая застежка или завязка из ткани сохраняет свиток от повреждения, прочно скрепляя между собой его каркасы. Святость, какой наделяется в иудаизме текст Торы (притом, что изображения лишены ее, а некоторые и вовсе запрещены), предполагает исключительно бережное отношение к его материальному носителю.

Это полотно разделено на два горизонтальных ряда. В верхнем расположен орнамент из реалистично изображенных цветов — тюльпанов и роз, а в нижнем — следующая надпись на иврите: «Во славу Бога и Его Торы, работа синьоры Рика… жены Хаима, сына Йосефа Полакко, левита… в 5423 [1662/1663] году по великому летоисчислению».

Среди итальянских евреек изготовление различных полотен для синагоги и посвящение их мужчинам из семьи — мужьям и сыновьям — было распространенной традицией. Так, по всей видимости, эта же самая семья Полакко изготовила вышитую занавесь, находящуюся в Музее Виктории и Альберта в Лондоне. А в Еврейском музее Нью-Йорка и Еврейском музее во Флоренции хранятся два подобных по стилю, но не идентифицированных тканых полотна.

Перед нами довольно ранний пример Тора-шилд, или «щита Торы», — приспособления, задуманного для удобства использования свитка Торы в синагоге. Это небольшой серебряный щиток, прикрепляемый к чехлу, в который «одет» свиток. В нем сделаны специальные прорези, куда, как в оконца, вставляется бумажный ярлык с указанием той главы Торы, что должна читаться в ближайшем будущем. Раввины предполагали, если не перематывать свиток Торы на глазах у всей общины, а, сделав это заранее, во время литургии открыть его на нужном месте, то ритуал приобретет большую торжественность. Многие считали, что бумажные ярлыки недостаточно красивы, поэтому названия недельных глав должны записываться прямо на серебряных пластинках.

Форма Тора-шилд могла быть разнообразной. Более поздние примеры декорированы различными еврейскими символами. На представленном — только один: небольшая корона (на верхней грани пластинки по центру), символизирующая корону Торы (об этом говорит выгравированная под ней надпись).

Интересна посвятительная надпись на щите: «юноше Уриэлю, сын Азриэля, рожденному под хорошей звездой (мазаль тов) в святой день Субботний, 9 сивана 5429 г. [8 июня 1669]… Да благословит его Господь, чтобы он вырос для изучения Торы, брака и добрых дел». Последняя фраза является цитатой из благословения, произносимого при исполнении обряда обрезания, которая часто встречается в посвящениях синагогальных предметов.

Этрог — особый цитрусовый плод, один из четырех предметов, необходимых для выполнения заповедей еврейского праздника Суккот. В Библии об этом празднике сказано, что в память об исходе из Египта евреи должны в течение восьми дней жить вне дома, в непостоянном жилище-шалаше, а кроме того, в честь сбора урожая, происходящего в это же время, взять четыре растения и радоваться им. Одно из них, названное в Библии «плод красивого дерева», традиционно ассоциировалось с этрогом. Само дерево, произраставшее на земле Израиля, родом из Индии. Толкования к Торе сравнивают этрог с мудрецом. Как этрог может быть найден на ветке в любой сезон, так и истинный мудрец и праведник принимает Божью волю всегда — и в радости, и в горе, понимая, что все есть часть Господнего замысла.

Поскольку для празднования Суккота нужен не любой плод, а самый лучший, цельный, с нетронутой кожурой и черенком, евреи очень бережно их хранили, поэтому шкатулки для этрогов издавна стали традиционным предметом национального художественного творчества. До недавнего времени этроги выращивались на юге Италии, в Калабрии, и оттуда привозились во все еврейские общины Европы. За время пути плоды обретали едва ли не большую стоимость, чем подобная позолоченная вещица. Многие люди пользовались общим этрогом или покупали его вскладчину.

Перед зрителем старейший из дошедших до настоящего времени бокал погребального братства, созданный в Богемии. Традиция погребальных и других общинных братств появилась веком раньше. В середине XVI столетия в Праге рабби Элиезер Ашкенази основал первое погребальное братство, а знаменитый раввин Йегуда Лёв установил законодательные нормы его деятельности. Рабби Йегуда Лёв, более известный как Магараль из Праги (1525–1609), оставил после себя многочисленные законодательные труды, комментарии к Торе, а также мистический ореол — по легенде, именно он создал голема — человека из глины, оживленного особым заклинанием. Это сообщество, как и другие, должно было обеспечивать жизнь общины и отчасти копировало структуру и обычаи христианских гильдий. Так корпоративная символика и праздники вошли и в еврейскую среду. Стеклянные бокалы использовались во время торжеств, зачастую в их декоре присутствовал символ данного сообщества. На представленном изделии изображена похоронная процессия и помещена надпись: «Бокал принадлежит погребальному братству… Дар Моше, сына рабби Якова Полин. Ханука 5452 [1691] года».

Этот предмет — любопытный пример усвоения евреями художественной культуры Богемии. При дворе Габсбургов, который в конце XVI века был перенесен в Прагу, подобная техника изготовления стеклянной посуды была чрезвычайно популярна. Видимо, постепенно она вошла в быт аристократических семей всей Богемии, а затем распространилась и на более широкие слои населения, включая гильдии, сообщества и братства, в том числе и еврейские.

Поскольку еврейская культура долго оставалась верной своим традициям, то такие лампы, менявшие со временем дизайн, все равно продолжали использоваться. Сохранилась и форма основания в виде звезды.