Юлия Антонова - Замки и крепости Швеции и Финляндии Страница 5

Проблемой скорее был вопрос о том, где добыть необходимые средства на улучшение новых бастионов. Решением стало проведение Реформации, результатом которой послужила не только смена религии, но и ликвидация церковных земель. Многие монастыри лишились своих богатств и были разрушены, послужив, тем самым, строительным материалом для новых замков.

На риксдаге 1544 г. Густав Васа (1496–1560) предложил первый в истории Швеции план обороны могучего королевства. В первую очередь необходимо было укрепить уже существовавшие форпосты – Стокгольм, Кальмар и Эльвсборг (Älvsborg). Памятуя о только что окончившемся восстании под предводительством Нильса Дакке (ок.1510–1543), сумевшим захватить одну из шведских провинций, Густав велел основать замок и в тех краях – так появилась Вадстена.

Густав Васа

В XVI в. в Швеции царила нищета, и основные замки, построенные в это время, возводились на средства короля и потому являлись его резиденциями, что свидетельствовало прежде всего об усилившейся централизации власти. Проведя в Швеции реформацию, Густав Васа лишил церковь богатств и земель. Дабы провозгласить своё могущество над католической церковью, Густав велел построить в популярном тогда стиле ренессанс Упсальский замок, расположив его на холме и возвысив его, тем самым, над шпилями крупнейшего в Скандинавии Домского собора.

В XVII в. Швеция становилась всё более активным участником политических событий Европы, одновременно приобщаясь и к её богатой культурной жизни, процветавшей во Франции, Голландии, Германии и Италии. Заключив ряд важных для страны мирных договоров (Столбовский мир с Россией в 1617 г. и договоры с Данией 1645 г. и 1658 г.), Швеция значительно расширила свои территориальные границы, что привело к необходимости возводить новые укрепления для защиты приобретённых земель.

Дабы показать свою значимость на политической арене, шведские короли затеяли строительство помпезных дворцов с роскошными садами, столь характерными для Европы того времени. Монархи охотно раздаривали земли отличившимся в войнах полководцам – наиболее показательным в этом плане стал крохотный островок Риддархольмен в центре Стокгольма, сегодня буквально усыпанный прямоугольными дворцами знатных семей.

Когда войны в XVII в. превратили Швецию в державу мировой величины, дворянство принялось за строительство каменных дворцов – причём как городских, так и пригородных, стоивших их хозяевам немалого состояния – зачастую строили в соответствии не со своими финансовыми возможностями, а в соответствии со статусом и значимостью рода.

Именно тогда в моду вошли сводчатые подвалы и первые этажи, где размещалась кухня, подсобные помещения и комнаты для слуг. Второй этаж, как и прежде, отводился под спальни и иные «личные помещения» владельцев. На верхнем этаже помимо зала для торжеств теперь строили также и гостевые комнаты (которые, правда, редко завершались целиком).

К строительству – то есть для грубой ручной работы – привлекали в основном местных жителей, материал поставляли со всего Балтийского региона. «Со стороны» приходили лишь архитекторы (как правило, стокгольмские профессионалы-каменщики) да специалисты разных областей – например, каменотёсы и плотники.

Только в 1637 г. в Швеции появился первый архитектор в современном понимании этого слова – это был прибывший из Голландии француз Симон де ла Валле (ок. 1590–1642). Его первым проектом стал замок Экольсунд (Ekolsund), за которым последовали Тидё (Tidö), Фихольм (Fiholm) и Русерсберг. На помощь де ла Валле призвал друга, военного архитектора из Померании Никодемуса Тессина-старшего (1615–1681).

Величайшими заказчиками замков-дворцов в этот период стали графы Магнус Габриэль Делагарди (1622–1686) и Карл Густав Врангель (1613–1676), чьими выдающимися «стройками века» стали Лэккё и Скуклостер соответственно. В жилой части Скуклостера заметно влияние французских традиций: приёмная, покои и кабинет супругов находятся по разные стороны общего зала. Лэккё же стал образцом паркетного пола: уложенный «ёлочкой» деревянный пол в Швеции до сих пор называют в честь замка.

Фихольм

Хедвига Элеонора

После смерти Карла X Густава в 1660 г. строительная инициатива легла на хрупкие плечи вдовствующей королевы Хедвиги Элеоноры (1636–1715), благодаря которой появились такие шедевры, как Дроттнингхольм, Ульриксдаль, Стрёмсхольм. Её придворного архитектора Никодемуса Тессина-старшего нередко ангажировали и дворяне, на которых не хватало времени у сына Симона де ла Валле, Жана.

В этот период в Швеции полного расцвета достигает барокко с его роскошной отделкой из искусственного мрамора. Наиболее яркими представителями этого течения являются замки Сальста близ Упсалы и Шёё (Sjöö) около Энчёпинга. Внешне замки выполнены в голландском стиле, однако их планировка уже соответствует французскому и итальянскому видению.

Входят в моду и шикарные парки барокко, также следовавшие французскому образцу. Собственного стиля в Швеции пока ещё не было: как заметил флорентийский граф и дипломат Лоренцо Могамотти в 1674 г.: «Шведы довольствуются тем, что имитируют – пусть не во всём, но в гораздо большей степени, нежели другие нации». Такие тенденции будут частично сохраняться и на протяжении всего XVIII в.

Правила этикета тех времён предполагали приход гостя в главный зал, расположенный в центре замка, откуда его затем провожали в приёмную, покои или кабинет хозяина или хозяйки. Шведский дворец, наиболее близко подошедший к идеальному воплощению французско-итальянских идей, – замок Стенинге, построенный в конце XVII в. по проекту Никодемуса Тессина-младшего.

После редукции Карла XI (1655–1697), когда дворяне лишились 2/3 владений, многие задались вопросом: «Как защитить собственные права? Как оградить свою семью от посягательств короля?» Единственным законным выходом для аристократов стало составление завещания, в котором владелец имения делал свой замок неприкосновенным – он должен был оставаться в руках потомков и не мог быть заложен или продан кому-либо, не являвшемуся членом этого рода.

Фредрик I

Право наследования было прописано самим Карлом XI и относилось лишь к тем поместьям, что были недавно приобретены, а не к унаследованному имуществу. Тем самым король хотел поощрить только-только возведённых в дворянство молодых людей, помогавших ему провести редукцию земель. Первым, кто воспользовался подобным правом в Швеции, стал уроженец Дании Йенс Эренборг, оставивший завещание на замок Ховдала (Hovdala).

В большинстве случаев правом завещания пользовались бездетные хозяева поместий, желавшие, чтобы их имя жило в веках, и потому оставлявшие свои земли родственникам-однофамильцам. Право касалось не только замков, но и любых других видов недвижимости – например, получивших распространение металлургических заводов, скажем, Лёвста брюк (Lövsta bruk). В южно-шведской провинции Сконе людьми, чаще всех реализовывавшими право пользования замками только определёнными родами, стали Кристина Пипер и Фредрик Тролле.

В общей сложности за столетие было завещано около 200 замков. Право «закреплять» замки за родом просуществовало до 1809 г.

В конце XVII – начале XVIII в. Швеция, безвозвратно утратившая с трудом завоёванные позиции великой державы, была вынуждена взяться за укрепление новых границ. Пустая казна не позволяла браться за строительство чего-то нового, а потому основная ставка была сделана на очередной ремонт и укрепление уже существовавших боргов.

Главным архитектором страны стал Эрик Дальберг (1625–1703), сумевший совместить французские и голландские технологии и приспособить их к суровому скандинавскому ландшафту. В центре внимания вновь оказались донжоны – правда, в представлении Дальберга они выглядели вытянутыми строениями, иногда в несколько этажей, с казематами. Талантливый архитектор не сумел добиться общеевропейского признания, однако его идеи не были забыты: позже они возродились во Франции благодаря Марку Рене де Монталембер – участнику Семилетней войны 1756–1763 гг., не понаслышке знавшему всё о шведских крепостях.

С окончанием эпохи Великодержавия Швеции пришлось добиваться признания Европы уже не военной мощью, а культурой. XVIII в., пожалуй, как ни один другой был ознаменован её расцветом: процветали наука и искусство, но не была забыта и архитектура – наконец-то было завершено строительство Королевского дворца в Стокгольме и перестроена резиденция Дроттнингхольм. Впервые в Швеции появилось что-то своё, «исключительно шведское», а не привезённое из цивилизованной Европы.

В XVIII в. барокко уступило место рококо, и в моду вошли также усадьбы с характерными для них светлыми, практически лишёнными каких-либо украшений фасадами и скатными крышами. Первопроходцем стал охотничий замок Фредрика I (1676–1751) Свартшё (Svartsjö).