Полет сокола - Смит Уилбур Страница 5

— Господин помощник! — раздался звучный голос Мунго Сент‑Джона, когда корабль благополучно развернулся против ветра и стал удаляться от земли.

— Есть, капитан! — гаркнул стоявший у грота Типпу во всю мощь своей бычьей глотки.

— Кто там наверху?

Типпу резко, словно кулачный боец, пропуская удар, задрал круглую голову, похожую на пушечное ядро, и прищурил глаза, терявшиеся среди тяжелых мясистых складок кожи.

— Еще двадцать минут, и посадил бы нас на скалы, — продолжал Сент‑Джон зловещим ледяным тоном. — На решетку мерзавца, сегодня же, — посмотрим, какого цвета у него хребет.

Типпу плотоядно облизнул губы, и у Робин, стоявшей неподалеку, подступил ком к горлу. Она знала, о чем идет речь, — за время плавания матросов пороли уже трижды. Типпу был наполовину араб, наполовину негр — меднокожий гигант с бритой головой, исполосованной бледными шрамами от бессчетных драк. Могучее тело скрывала свободная вышитая рубаха с высоким воротом, из широких рукавов торчали ручищи толще женского бедра.

Девушка быстро обернулась к подошедшему Зуге.

— Мы хорошо рассмотрели землю, сестренка, — довольно сказал он. — Первый раз удалось точно определиться после Тринидада. Если ветер не переменится, через пять дней будем в Столовой бухте…

— Зуга, поговори с капитаном! — горячо перебила Робин. Брат удивленно моргнул. — Он собирается выпороть того беднягу.

— И правильно, черт возьми, — хмыкнул Зуга. — Из‑за него мы чуть не врезались в берег.

— Пусть он отменит приказ…

— Вмешиваться в управление кораблем? Даже не подумаю… и тебе не позволю.

— Неужто в тебе нет ни капли человечности? — холодно бросила она. На щеках вспыхнули алые пятна, глаза блеснули злыми зелеными огоньками. — А еще называешь себя христианином…

— Называю, но не кричу об этом, дорогая, — усмехнулся он, прекрасно зная, что такой ответ еще больше разозлит сестру. — Во всяком случае, не выставляю напоказ при каждом удобном случае.

Их споры всегда вспыхивали внезапно, как летние грозы в южноафриканском вельде, и были не менее эффектны.

Мунго Сент‑Джон неторопливо подошел и облокотился о поручень, сжимая белоснежными зубами длинную гаванскую сигару из грубого черного табака. Насмешливый взгляд его искрящихся золотом глаз подстегнул гнев Робин. Отвернувшись от брата, она набросилась на капитана, сорвавшись почти на крик:

— На прошлой неделе вы уже одного искалечили! Вам мало?

— Доктор Баллантайн, — капитан поднял брови, — я прикажу Типпу снести вас вниз и запереть в каюте, пока вы не придете в себя и не вспомните о хороших манерах.

— Вы не посмеете! — вспыхнула она.

— Посмею, уверяю вас. И это, и еще многое другое.

— Совершенно верно, — тихо подтвердил Зуга. — Капитан корабля имеет право делать все, что ему угодно. — Он положил руку на плечо девушки. — Ну‑ну, успокойся, сестренка. Парню повезло — подумаешь, сдерут пару лоскутков кожи! Не самое страшное наказание.

Робин молчала, задыхаясь от бессильной ярости.

— Если вы, доктор, настолько щепетильны, — продолжал насмехаться капитан, — я дозволяю вам не присутствовать на экзекуции. В конце концов, нельзя забывать, что вы женщина.

— Я никогда не просила с этим считаться, ни разу в жизни! — воскликнула она, стараясь обуздать гнев.

Робин стряхнула с плеча руку брата и развернулась, надменно выпрямив спину и развернув плечи, но палубу качало, а чертовы юбки путались в ногах, мешая сохранять достоинство. Осознав, что мысленно произнесла неподобающее слово, она решила, что помолится о прощении позже, но не сейчас, и повторила уже вслух:

— Черт бы вас побрал, капитан Мунго Сент‑Джон, будьте вы прокляты!

Порывистый ветер на баке трепал волосы, выдергивая пряди из аккуратного пучка на затылке и бросая в лицо, — густые, темные и шелковистые, совсем как у матери, с каштановым оттенком. Бледный зеленоватый луч солнца пробился наконец сквозь тучи, высветив над изящной головкой девушки сияющий ореол.

Робин сердито смотрела прямо перед собой, едва замечая волнующую красоту пейзажа. Белесая пелена то разрывалась, обнажая холодные бирюзовые волны, то смыкалась перламутровой завесой. Туман тянулся следом за кораблем, повисая на парусах и реях, словно клубы дыма при пожаре. Местами поверхность океана темнела и словно вскипала — здешние воды, богатые планктоном, привлекали огромные косяки сардин, которые поднимались за пищей и становились, в свою очередь, добычей морских птиц. Стаи крикливых пернатых пикировали с высоты, поднимая белые облачка брызг, похожие на клочья ваты.

Мощный пласт тумана заключил судно в холодные влажные объятия, и Робин, оглянувшись, различила на юте лишь призрачные очертания фигур капитана и брата. Внезапно «Гурон» вышел на чистое пространство, залитое солнечным светом. Тучи, висевшие над головой последние недели, откатились на юг, а ветер набрал силу и повернул к востоку, взбивая гребешки волн изящными страусовыми перьями кудрявой пены.

В тот же миг Робин увидела другой корабль — так пугающе близко, что собралась было закричать, но ее опередила дюжина других голосов.

— Парус!

— Парус по левому борту!

Чужой корабль оказался почти рядом — видна была даже дымовая труба между гротом и бизанью. Корпус окрашен в черный цвет, под орудийной палубой — по пять пушек с каждого борта — проведена красная полоса. Грязно‑серые паруса, закопченные клубами дыма, резко отличались от белоснежной оснастки «Гурона», усугубляя зловещий вид гостя.

Мунго Сент‑Джон быстро навел подзорную трубу на незнакомое судно. Котлы погашены, даже воздух над трубой не дрожит от жара. Идет под малыми парусами.

— Типпу! — позвал он негромко. Великан‑помощник вырос рядом, точно волшебный джинн из арабских сказок. — Встречал его раньше?

Типпу повернул голову и сплюнул через подветренный борт.

— Англичанин, — проворчал он. — Видел восемь лет назад в Столовой бухте. Называется «Черная шутка».

— Из Капской эскадры?

Типпу утвердительно буркнул, и в этот момент чужак резко лег под ветер, а на топе его мачты взвился флаг. Кричащие алые и белые тона бросали вызов всему миру, и мир давно уже научился относиться к ним с почтением. Однако оставалась еще одна держава, которая могла позволить своим кораблям не ложиться в дрейф при виде грозного сигнала. Подними «Гурон» свои «звезды и полосы», и назойливому представителю Королевского военно‑морского флота Великобритании пришлось бы отступиться.

Капитан задумался, оценивая ситуацию. В мае 1860‑го, за шесть дней до выхода «Гурона» из балтиморской гавани, Авраама Линкольна выдвинули кандидатом в президенты Соединенных Штатов. В случае избрания, что выглядит весьма вероятным, он вступит в должность в начале будущего года, а затем наверняка, не теряя времени, предоставит Великобритании права в соответствии с Брюссельским договором, включая право на досмотр американских судов в открытом море, которому прежние президенты упорно сопротивлялись. А значит, очень скоро, а может, и раньше, чем он ожидает, Мунго Сент‑Джон всерьез столкнется с одним из таких патрульных кораблей, входящих в Капскую эскадру, и сейчас само небо посылает ему возможность помериться силами, оценить силы противника.

Капитан охватил быстрым взглядом море с барашками волн, погоняемых ветром, белую пирамиду парусов над головой и черный силуэт с подветренной стороны. Решение пришло само собой. Ветер донес пушечный грохот, и носовое орудие гостей выбросило длинный шлейф порохового дыма. Противник требовал немедленного повиновения.

— Вот наглый ублюдок! — усмехнулся Сент‑Джон. — А ну посмотрим, каков он на ходу. — И тихо бросил рулевому: — Руль к ветру!

«Гурон» послушно лег под ветер, отворачивая в сторону от грозного гостя. Капитан повернулся к Типпу:

— Отдать все рифы, господин помощник. Поставить фок— и грот‑марсель, поднять лиселя и трюмселя, грот‑бом‑брамсель так держать — да, и бом‑кливер тоже. Клянусь Богом, мы покажем этому грязному англичанишке, этому угольщику, какие корабли строят в Балтиморе!