Андрей Гусаров - Петербургские дворы. Необычные дворы, курдонеры, дворы-колодцы, проходные дворы Страница 7

Но не закончен бой, стихия, словно разбуженный бог Тор, готова в любой момент нанести удар по творению царя людей. Ждать недолго… Стихия – природа, с которой не совладеть даже самодержавной власти. Разрушительное наводнение началось.

НародЗрит божий гнев и казни ждет!Увы! все гибнет: кров и пища!Где будет взять?В тот грозный годПокойный царь еще РоссиейСо славой правил. На балкон,Печален, смутен, вышел онИ молвил: «С божией стихиейЦарям не совладать».

В этом произведении Пушкина мы видим два Петербурга: город величественных зданий, монументов и город жилых окраин. Здесь вспоминается «Домик в Коломне», да и Евгений, герой «Медного всадника», тоже живет в этой городской окраине – районе небольших частных домиков, со «светелкой, тремя окнами, крыльцом и дверью».

Эскиз А.Е. Бенуа к повести «Медный всадник». 1923 год

Дворик поэт не упоминает, но он там, очевидно, был. Евгений «…где-то служит… и не тужит» – но видно, что он чиновник, бедный, раз живет в Коломне – Пушкин прямо об этом и говорит. Выход один – женитьба. Но сама природа противится этому – Пушкин прекрасно понимает, что человек себе не принадлежит, что самые прекрасные мечты в секунду могут быть разбиты злосчастной судьбой. Человеческое бытие лишь «насмешка неба».

Его места… Или во снеОн то видит? Иль вся нашаИ жизнь ничто, как сон пустой,Насмешка неба над землей?

И главный герой превращается в «Ни то ни се, ни житель света, ни призрак мертвый», подтверждая мимолетность человеческой жизни. Но у Пушкина здесь все более трагично – сам город способен убивать, лишать разума, быть высшей силой для человека. И не просто доводить до безумия, до исступления, до «белой горячки» (в белую-то ночь!), а планомерно и неотвратимо уничтожать личность. Стихия реки – всего лишь прелюдия к более страшной упорядоченности каменного города. Первая несет с собой смерть и разрушение, вторая – безумие и кладбищенскую упорядоченность спокойного величия. Впрочем, вторая тоже заканчивается смертью.

А.Е. Бенуа. Иллюстрация к «Медному всаднику» А.С. Пушкина

За ним несется Всадник Медныйна звонко-скачущем коне;И во всю ночь безумец бедный,Куда стопы не обращал,За ним повсюду Всадник МедныйС тяжелым топотом скакал.

Пушкин стал свидетелем начала перемен – лачужки сносились, а улицы Коломны застраивались многоэтажными домами. Мир менялся: дворцы превращались в доходные дома, парадные дворы – в двор-колодец. Пройдет еще несколько десятилетий, и Евгения Онегина сменит Родион Раскольников. В «Медном всаднике» Пушкин это предвидит – Евгений более не возвращается в Коломну, а ищет домик своей возлюбленной Параши на Васильевском острове (в Галерной гавани) – таком же дешевом пригороде столицы. Но умирает здесь, забытый, сошедший с ума. Грядет новое время, новые герои. И только река вечна, неизменна, как вечен сам город Петра.

А.С. Пушкин. Автопортрет с Онегиным

К образам главной реки города поэт возвращается постоянно. Например, в «Онегине».

Все было тихо; лишь ночныеПерекликались часовые;Да дрожек отдаленный стукС Мильонной раздавался вдруг;Лишь лодка, веслами махая,Плыла по дремлющей реке…

В Коломне А.С. Пушкин жил вместе с родителями после окончания Лицея с 1817 по 1820 год. Семья снимала квартиру в доме вице-адмирала А.Ф. Клокачева (наб. р. Фонтанки, 185). Дом был трехэтажным, с высоким подвалом. Пушкины жили на третьем этаже в семикомнатной квартире: во двор выходили окна четырех комнат, на реку смотрели десять окон парадных залов. На втором этаже в то же время проживали Корфы. Молодой Пушкин жил в комнате с окнами во двор. О жилище поэта позднее вспоминал переводчик Василий Андреевич Эртель: «Мы взошли на лестницу, слуга отворил двери, и мы вступили в комнату. У дверей стояла кровать, на которой лежал молодой человек в полосатом бухарском халате, с ермолкою на голове. Возле постели, на столе, лежали бумаги и книги. В комнате соединялись признаки жилища молодого светского человека с поэтическим беспорядком ученого». Таким, возможно, заставали Пушкина и его друзья – А.А. Дельвиг и Е.А. Баратынский. Здесь поэт написал оду «Вольность», несколько стихотворений, в том числе «К Чаадаеву», завершил работу над поэмой «Руслан и Людмила». Может быть тут, на Фонтанке, у молодого поэта появились первые замыслы будущего романа «Евгений Онегин» – известно, что в 1820 году Пушкин начал работу над этим произведением.

Свой доходный дом Алексей Федотович Клокачев купил 14 февраля 1818 года у графини Марии Александровны Апраксиной, супруги полковника А.И. Апраксина. Сам Пушкин упоминал, что после окончания Лицея в 1817 году жил в доме Апраксина. Трудно сказать, какими были дворы этого дома в пушкинское время – в 1903 году здание надстроил архитектор П.М. Мульханов, изменивший и внутридворовые постройки. Сейчас дворы пушкинского дома отличаются разнообразием. Низкая арка ведет в юго-восточный световой двор-колодец, более типичный для эпохи Достоевского, чем Пушкина. Прямоугольный и темный, он вызывает настоящую депрессию – петербургский сплин. Другая часть двора совершенно открыта – много пространства и городского воздуха, при общей унылости однообразных рядов окон.

В 1840-х годах в квартире третьего этажа жил в нужде, забытый обществом, знаменитый архитектор К.М. Росси. Утром 6 апреля 1849 года великий зодчий скончался от холеры на 71-м году жизни, и его похоронили на Волковом лютеранском кладбище.

Из более ранних петербургских адресов Пушкина, исследователи называют два: отель «Бордо» на набережной реки Мойки, 82 (июль 1811 г.) и дом купца Кувшинникова, на набережной реки Мойки, 13, второй адрес – Миллионная, 22 (август 1811 г.).

Точно не установлено, когда впервые маленького Сашу Пушкина привезли в столицу России. По воспоминаниям Алексея Юрьевича Пушкина (племянника бабушки поэта), Сергей Львович и Марья Алексеевна прожили в Петербурге целый год, уехав в Москву в ноябре 1800 года. Таким образом, будущего поэта привезли в столицу в возрасте шести месяцев.

Осталась в письмах поэта и история встречи с императором Павлом I, которая могла состояться только в Санкт-Петербурге, в то время. В 1834 году Пушкин писал: «Видел я трех царей: первый велел снять с меня картуз и пожурил за меня мою няньку…». Речь в этом письме идет об императоре Павле I, встречу с которым поэт, конечно, не помнил, но знал по рассказам близких. В тот год Пушкины останавливались на Моховой улице (современный адрес – Соляной пер., 14) в двухэтажном доме С.Д. Комовского, не сохранившемся до настоящего времени.

Много позже, на расположенной рядом Пантелеймоновской улице в доме К. Оливио (ул. Пестеля, 5) снимет квартиру супруга поэта Наталья Николаевна, переехав сюда в начале сентября 1833 года. Вскоре к ней присоединился и Александр Сергеевич – здесь супруги прожили почти год. Эта квартира стала первым в Петербурге совместным жильем Пушкина и Гончаровой, а ее адрес писали так: «У Пантелеймона, близ Цепного моста, в доме Оливье». Существующий ныне дом сооружен в 1880 году по проекту архитектора А.К. Кейзера и доподлинно известно, насколько изменился двор здания: реконструкции второй половины 1950-х годов полностью изменили и само здание, и его двор.

Дом К. Оливио (ул. Пестеля, 5)

В этой квартире, а может быть, и во дворе или в Летнем саду поэт написал (и дописал) множество своих знаменитых произведений: «Медный всадник», «История Пугачевского бунта», «Сказка о мертвой царевне» и другие произведения. Пушкин отмечал, что часто бывает в Летнем саду: «…Иду туда в халате и туфлях. После обеда сплю в нем, читаю и пишу». Летние месяцы 1834 года стали плодотворными в его карьере – семья отдыхала в имении «Полотняный завод», и А.С. Пушкин спокойно работал над своими произведениями. Съехать с этой квартиры поэта заставил конфликт с домовладельцем. Пушкин так описывает ситуацию в одном из писем: «Я с нашим хозяином побранился и вот почему. На днях возвращаюсь ночью домой: двери заперты. Стучу, стучу, звоню, звоню. Насилу добудился дворника. А я ему уже несколько раз говорил: прежде моего приезда не запирать. Рассердясь на него, дал я ему отеческое наказание. На другой день узнаю, что Оливье на своем дворе декламировал противу меня и велел дворнику меня не слушаться и двери запирать с 10 часов, чтобы воры не украли лестницы. Я тот же час велел прибить к дверям объявление о сдаче квартиры, а к Оливье написал письмо, на которое дурак до сих пор не отвечал». Пушкин переехал 10 августа на Гагаринскую (ныне – Кутузова) набережную в дом Баташова.