Анатолий Шиманский - Америка глазами русского ковбоя Страница 8

«Ну да, – подумал я, – а твои три полкана на дворе?»

В прихожей за стеклянной витриной стоят пять винтовок и ружей, на стене висит пара пистолетов (а может, наганов – я в этой терминологии никогда не разбирался).

Устроился на ночь под бизоньей шкурой, и снился мне хозяин ее.

Отец Михаил

5 марта

Поутру Ричард загрузил мою телегу копченой бизоньей колбасой, пеммиканом и другими деликатесами. Денек разгуливался на славу, Аллегэйнские горы ждали подвига их преодоления.

– Анатолий, ты помаши мне флагом, если помощь будет нужна, я за тобой в бинокль буду наблюдать, – предупредил Рич.

Спасибо вам, дорогие хозяева, сколько уже подобных друзей я встретил на пути! Спасибо тебе, мой Ванечка, без тебя никто бы в мою сторону и не посмотрел!

За четыре часа удалось достигнуть перевала Лысая голова, что на высоте 1113 метров. Там стоит построенное в форме корабля здание отеля-ресторана под названием «Ноев ковчег», где должно быть «каждой твари по паре». Отель закрыт на зимний сезон, и бесприютные туристы толкутся рядом, да орлы ненасытные парят над вершинами, самых голодных и глупых мышек высматривают.

Заехал по дороге в ресторан напоить Ваню и дать ему роздых. Сосали там пиво шахтеры, дорожные рабочие, фермеры, и каждому хотелось меня угостить. Если сегодня еще в один такой ресторан зайду, то далеко не уеду.

Этот район Пенсильвании находится сейчас в глубокой экономической депрессии. Большинство угольных шахт позакрывалось во времена президентства Рейгана. Он следовал примеру «железной леди», Маргарет Тэтчер, которая позакрывала все убыточные шахты в Англии. Но хитры капиталисты, и английская компания перекупила наиболее производительные шахты в этом районе, модернизировала их и теперь экспортирует уголь в Японию.

Качество угля отвратительное – слишком много в нем серы. Правда, за последние годы здесь построено несколько теплостанций с новейшей технологией пережога и фильтрации. Стоят высоченные конусообразные трубы, а из них только пар идет и никакого запаха сероводорода.

Утром меня перехватила на дороге местная телевизионная репортерша, а уже в полдень они пустили в эфир информацию о пути моего передвижения. Поэтому после полудня мне машут из проходящих машин и окон домов, люди подходят побеседовать, порасспрашивать о России, погладить Ваню.

В городишке Феррелтон к телеге подошла симпатичная женщина лет пятидесяти. Угостила Ваню яблоком, а потом стала вещать о приближающемся конце света. Спасутся, мол, только те, кто принадлежит секте Адвентистов Седьмого Дня. А мне и ее жалко за фанатизм, и за себя страшно – а вдруг действительно упущу возможность к ним в секту перескочить и гореть мне в геенне огненной.

Спасителем оказался отец Михаил, священник православной церкви Святой Марии, в гости к которому я ехал. Он уже встречал меня на дороге и, услышав вещания кликуши, прикрикнул: «Замолчи, женщина. Никто, кроме Господа Бога нашего, не знает, когда конец света наступит. Каждый день творения мог длиться миллионы лет, и никто, включая вас, адвентистов, не знает, когда Судный день придет – завтра или через миллионы лет».

По правде говоря, не очень меня волнует дата Судного дня. Ведь рай и ад находятся не где-то в небесах или преисподней, а в нашей душе. А принадлежность к любой «правильной» религии лучшими нас не делает. Но крещен я в православной вере и был счастлив встретить единоверца.

Лошадь поставили в конюшню прихожанина церкви Дэвида Пелаского, а сами отправились в дом отца Михаила, где нас заждалась матушка.

Пахло борщом и котлетами, в ванной ожидали согретые полотенца и свежие журналы. Батюшка достал бутылку самодельного вина и предложил выпить за гостя. После дороги, где снег с дождем хлестали в лицо, а Ванечка отказывался идти в гору и приходилось вести его за собой, задыхаясь от недостатка кислорода, так приятно было расслабиться и откушать от щедрот хозяев.

Большую часть жизни мой хозяин Майкл Миклос прослужил авиационным инженером на базах в США и за рубежом; помотался и повидал свет предостаточно. Выйдя на пенсию, поступил он в семинарию и по окончании направлен был сюда, в Дженнер, священником церкви благословенной Девы Марии. Приход небольшой, всего 60 пожилых сербов, русинов и поляков. Молодежь посещает церковь только по большим праздникам, да еще на свадьбы и похороны.

Церковный совет определяет размер денежного довольствия батюшке, а также решает другие повседневные нужды и устанавливает правила поведения в церкви. Главная претензия к батюшке – курит, да еще в помещении церкви, правда, в подвале, где приходская трапезная. А батюшка в ответ: «Курил и курить буду, не нравится – ищите себе другого, мне пенсии на жизнь хватит».

Кабинет его уставлен компьютерной техникой новейшего образца, на которой он издает и публикует церковные бюллетени. Батюшка связан через Интернет со всеми приходами православной церкви, у которых есть подобное компьютерное обеспечение.

Есть у них с матушкой приемный сын. Работает в штате Флорида специалистом по охране окружающей среды и приезжает к родителям раз в год, на семейный праздник День Благодарения, когда американцы всех вероисповеданий запекают в духовке индейку и объедаются ею, сдабривая клюквенным соусом. А в обычные дни прихожане церкви часто заходят в гости – телевизор починить, машину отремонтировать, просто за жизнь поговорить, сидя в гостиной перед камином.

Переждав три дня пурги, уезжал я из Дженнера при солнечной погоде. Батюшка приехал на конюшню проводить и напутствовал: «Вот тебе, Анатолий, благословение мое. Возьми этот крест, я освятил его. Дай тебе Господь доброго пути, не забывай нас с матушкой. Пиши, звони – всегда рады будем о тебе услышать». Отдохнувший Ваня споро потянул телегу на запад, к Тихому океану.

При подъезде к городу Легионеров я встретился с Филом Зиммерманом. Он работал иконописцем в «Антиохском центре собраний последователей Сирийской православной церкви». Фил приехал со своей дочуркой Наденькой, в которую я влюбился сразу и навечно. Ей семь лет, и светится она красотой наступающей. А как она обрадовалась возможности прокатиться в телеге! Потом нарисовала в журнале себя и лошадь, везущую нас на конюшню.

Лошадь с повозкой мы оставили на ферме Джо Линна, а сами отправились в Антиохский центр, представлявший собой гостиничный комплекс на 100 номеров, в котором были залы заседаний, ресторан и небольшая часовня. Там же находилась иконописная мастерская Фила. Мне предоставили отдельный номер со всеми удобствами и телевизором, а вскоре официантка принесла ужин.

В тот день происходила конференция активисток православной церкви США. У меня глаза разбегались от обилия женщин и блюд, но уж дюже затрапезный был у меня вид, чтобы надеяться на взаимность первых. К тому же отец Джордж Геа, директор центра, после ознакомительного тура вокруг здания пригласил меня на вечернюю службу. Деваться было некуда – чай, крещен-то я православным.

Фил тоже присутствовал на службе, после которой пригласил к себе в мастерскую на чай. Был он рожден в протестантской семье, но давно перекрестился, решив, что учение православной церкви наиболее соответствует его представлениям о христианской религии. А я, так и не усвоив наибольшей истинности этого направления религии, из православных перешел в квакеры.

В подвале Центра у него устроена иконописная студия. Фил завален заказами на иконы от множества священников вновь строящихся в этой стране православных храмов. Издает он еще специальный журнал для иконописцев православной церкви. У него много друзей-живописцев в Пскове, Новгороде и Москве, но он никак не может выбрать время для очередной поездки в Россию. Его жена Донна устроила чаепитие с ореховым тортом и затарила меня пекановыми орехами, которые ей регулярно посылают друзья из Техаса.

Утром Фил повел нас на экскурсию в Музей трагедии. В 1889 году в районе города Джорджтауна дождь шел несколько дней подряд. И вот в «черную пятницу» 31 мая паводок размыл плотину огромного искусственного озера, устроенного значительно выше города. Несколько кубических километров воды обрушилось вниз, увлекая за собой деревья, опрокинутые вагоны и паровозы, дома и церкви.

Местный телеграфист послал в город морзянку с предупреждением о приближающемся водяном вале высотой в 30 метров, но никто в городе не поверил приближающейся беде и не отреагировал. Этот вал смерти обрушился на город неожиданно и погреб под собой несколько тысяч человек.

Последовавшее разбирательство не нашло виновников катастрофы, так как богатые владельцы поместий, окружавших искусственное озеро, подкупили следователей, и дело спустили на тормозах. Никто не сделал никаких выводов и ничему не научился на примере этой катастрофы. Отрыгнулось это в последующих селях 1936 и 1977 годов. Оказывается, что не только мы, русские, можем быть раздолбаями.