Ирина Сергиевская - Москва парадная. Тайны и предания Запретного города Страница 9

Согласно традиции, Красная лестница была всегда закрыта позолоченной решеткой, охраняемой стрельцами. И только в особо торжественных случаях по ней шествовал царь с многочисленной свитой. В дни священной коронации лестницу устилали красным сукном, и монархи после обряда в Успенском соборе поднимались сюда и клали земной поклон народу, заполнявшему Соборную площадь.

Святые сени, примыкающие к парадному залу Грановитой палаты и дверь на Красное крыльцо. Южная сторона

Особенно дорогих гостей встречали с еще большими церемониями. Так в 1644 году, во время приема жениха царевны Ирины, датского королевича Вольдемара встречали четыре раза. Государь Михаил Федорович, кроме традиционных трех встреч, приветствовал дорогого гостя еще и посреди Грановитой палаты. Менее значительным лицам делалось две встречи, а посланникам, гонцам, купцам только одна.

С Красным крыльцом связан ряд старинных обычаев. По традиции, к царскому дворцу подходили пешком, оставляя лошадей или экипажи на близком либо дальнем расстоянии, смотря по чину Так, иноземные послы, знатные иностранцы и бояре выходили из экипажей за 30 шагов. Сановники младших чинов слезали с лошадей на Ивановской площади и с обнаженной головой приближались к Красной государевой лестнице. Боярин, подъехавший прямо к крыльцу, подвергался суровому наказанию: его могли посадить в тюрьму и даже лишить боярского чина. Только один государь имел право подъехать к главному парадному входу.

По традиции, во дворец нельзя было входить с оружием, исключений не было ни для бояр, ни для иностранных послов. Для европейского дворянина отдать шпагу считалось бесчестием, что приводило к многочисленным стычкам и конфликтам. Бдительная стража днем и ночью охраняла царский дворец. Главный караул, числом до 300 человек, находился у Красного крыльца в подклете Грановитой палаты.

Все иноземцы, побывавшие в России на торжественных государевых приемах, неизменно отмечали угодливость и подобострастие, с каким царедворцы встречали своего государя. Так, Маркиз де Кюстин в 1839 году писал: «… Первое, что бросилось мне в глаза при взгляде на русских царедворцев… было какое-то исключительное подобострастие и покорность. Они казались своего рода рабами, только из высшего сословия. Впечатление было таково, что в свите царского наследника господствует дух лакейства, от которого знатные вельможи столь мало свободны, как их собственные слуги. Это не походило на обыкновенный дворцовый этикет, существующий при других дворах… Нет, здесь было худшее, рабское мышление, не лишенное в то же время барской заносчивости».

Самый трагический момент в истории Красного крыльца описан в романе А.Толстого «Петр I». После смерти царя Федора Алексеевича на престол вступили Иван, сын царицы Марии Милославской, и Петр, сын Натальи Нарышкиной, но стрельцы, подстрекаемые царевной Софьей, поднялись против Нарышкиных. Возбужденные слухами, что родственники второй жены убили наследника престола, царевича Ивана, они ворвались в Кремль и потребовали, чтобы им выдали мнимых убийц.

Наталья Кирилловна, чтобы успокоить стрельцов, вышла из Грановитой палаты на Красное крыльцо вместе с обоими царями. Однако распаленные стрельцы стали взбираться по священной Красной лестнице, хватать всех, кого считали виновниками всех своих бед, бросать вниз с Красного крыльца на поставленные копья и рубить тела их на части. Именно здесь были убиты бояре Нарышкины, к роду которых принадлежала царская вдова. В течение трех дней стрельцы и холопы расправлялись с боярами. И как сообщал очевидец тех страшных событий – «Красная площадь упиталась кровью».

Царица Наталья Кирилловна показывает Ивана V стрельцам, чтобы доказать, что он жив-здоров. Худ. Н.Д. Дмитриев-Оренбургский

Николай II кланяется народу с Красного крыльца в день коронования (1896 г.)

Самый величественный и торжественный момент в истории Красного крыльца произошел в разгар Отечественной войны 1812 года. 12 июля император Александр I наблюдал отсюда многотысячную манифестацию приветствующих его москвичей. Под оглушительный звон колоколов, воодушевленные патриотизмом и верой, они кричали: «Веди нас, отец наш! Умрем или победим!»

После революции, в 30-е годы XX века ради строительства кремлевской столовой Красное крыльцо было снесено. И на его месте по приказу И. В. Сталина поставили бетонное сооружение в два этажа, по прозвищу – «уродец», который несколько десятков лет исправно кормил и поил кремлевских небожителей.

Борьба за «кремлевские метры»

После революции Большой Кремлевский дворец постигли трагические перемены. В марте 1918 г. Советское правительство переехало из Петрограда в Москву, Кремль стал местом работы высших органов власти государства и был объявлен официальной резиденцией новой власти. Сюда вместе с Лениным вселились порядка 400 человек – соратники, работники госучреждений, обслуживающий персонал. Они постепенно вытеснили прежних жильцов – духовенство из кремлевских храмов, тех, кто обслуживал дворцовые помещения. С ними быстро разобрался комендант Кремля, бывший матрос, Павел Мальков. Он ввел пропуска, поставил охрану, приказал монахам сдать церковные драгоценности и покинуть кельи.

К концу 1918 года число новоселов (вместе с семьями) возросло до 1800 человек. По словам очевидцев, несмотря на большое количество служебных корпусов, помещений катастрофически не хватало. В результате, новыми жильцами были заняты Фрейлинский коридор и Детская половина, которую называли Апартаментами наследника цесаревича.

Апартаменты наследника цесаревича, расположенные в соединенном с БКД корпусе, состояли из пяти залов и представляли собой целый музей. Их стены украшали французские гобелены XVIII века, превосходные копии Рафаэля и Рембрандта, а вдоль анфилады залов располагалась картинная галерея с двумя сотнями картин, в том числе оригиналами Тициана, Рубенса, Пуссена и др. В свое время эти роскошные апартаменты принадлежали: погибшему от болезни и не успевшему взойти на престол цесаревичу Николаю, будущему императору Александру II, Александру III, Николаю П. Именно здесь останавливались во время визитов к Романовым в Москву английский король и австрийский император.

После революции эти роскошные помещения заняли новые хозяева: заместитель наркома иностранных дел Карл Радек, секретарь ЦК РКП(б) Елена Стасова и другие ответственные работники. По словам директора Оружейной палаты того времени Дмитрия Иванова, в этих уникальных апартаментах, которые «сами по себе представляют целый музей… под великолепными шпалерами XVIII века ставились самовары, а на аугсбургских серебряных столах сушились детские пеленки».

По словам Михаила Ольминского, занимавшего в то время должность хранителя БКД, революционный пролетариат мало церемонился с наследием «мира насилия», который он недавно разрушил. Согласно описи повреждений после IV конгресса Коминтерна, прошедшего в 1922 г.: «Александровский зал был превращен в подобие сарая: ковры были засыпаны окурками, подсолнухами (шелуха от семечек) и массой бумаги, в то время как пепельницы и корзины для бумаг были почти пусты. На шелковой мебели в парадных комнатах люди валялись с грязными ногами, и тому подобное… В Андреевском коридоре на мраморных подоконниках от окурков местами появилась ржавчина». То есть о мраморные подоконники одного из красивейших дворцов в России Коминтерн тушил бычки. В какой-то момент комиссариат имущества пригрозил даже снять с себя ответственность за сохранность дворца и его бесценных сокровищ.

Зимний сад, примыкавший к бывшим апартаментам наследников, новые хозяева превратили в мастерскую пролетарских художников и выставочный зал. Позже здесь устроили кремлевский кинозал. Новые кинокартины сначала проходили партийный контроль, а дальнейшая судьба режиссера во многом зависела от того, в каком настроении после просмотра поднимется товарищ Сталин. После смерти вождя здесь снова появился зимний сад.

Нарком просвещения Луначарский, понимая уникальную ценность БКД, 19 марта 1918 года телеграфировал в Совнарком: «Согласно мнению художников, ученых, а также моих сотрудников и моему просил бы не обращать Кремлевский дворец в резиденцию правительства». Он объяснял, что место пребывания правительства, как место наиболее интенсивной политической жизни, неизбежно влечет за собой гибель величайших по своему мировому значению памятников старины и искусства.

Несмотря на протесты, Кремль был превращен не только в резиденцию правительства, но и в место жительства его членов, а также обслуживающего их персонала. Осенью 1918-го для нужд ВЦИКа – под канцелярию и квартиры были выделены парадные покои их императорских величеств. С 1918—1920 гг. в Большом Кремлевском дворце получили прописку председатель ВЦИК Я.М. Свердлов, председатель Совнаркома А.И. Рыков, нарком земледелия В.В. Осинский. Позже здесь поселились Клара Цеткин, член ВЦИК Л.Б. Каменев, поэт Демьян Бедный, нарком финансов В.Р. Менжинский, Ф.Э. Дзержинский и другие «кремлевские небожители».