Елена Руденко - «После рождества» Страница 15

— Да, — сказала Мадлен, — он у меня такой скромный. Смотрите, покраснел!

— И все же я считаю его глупым! — сказал герцог.

— По крайней мере, я не бегаю в пижаме ни свет ни заря по замку с дикими воплями, — съязвил студент

— Ой! Смотрите! Герцог тоже покраснел! — воскликнула Мадлен.

А в это время полицейский Стервози с напарником старательно изучали погреб.

— Тут должны быть привидения! — сказал полицейский. — Понял?

— Не очень, — ответил молодой человек, — я не знал, что призраки пьяницы.

— Гм, я тоже. Но выпить они, все же любят. Ведь когда–то все привидения были живыми.

Стервози заглянул за гирлянду бочек и остолбенел: в углу стояло что–то белое. Он вскрикнул и пулей вылетел из погреба. Напарник пожал плечами и спокойно вышел за ним. Запыхавшийся полицейский влетел в столовую.

— Призрак! Там призрак! — кричал он.

— Где?

— В винном погребе!

— Пить надо меньше, — пробурчал Макс.

— Сколько вы выпили? — спросил доктор Стервози.

— Я не пил! — ответил тот. — Я трезвый, клянусь.

В доказательство тот дыхнул на доктора.

— Трезвый, — согласился Буасси, — но зубы чистить надо.

— Как он выглядел тот призрак? — поинтересовалась Мадлен.

— Ну, белый такой, стоял в углу погреба за бочками.

— В углу за бочками? А-а, так то не призрак, а мой снеговичок! Я его велела в холод поставить, чтобы спасти. Он и так сильно подтаял! Ой, вы тоже покраснели, господин полицейский, что–то все у нас такие скромные.

— Извините, простите, — пробурчал Стервози.

— Ничего страшного, — улыбнулся студент. — Такое может случиться с каждым.

Полицейский злобно посмотрел на него и вышел.

— Привидения я все равно поймаю! — проворчал он.

Глава 18. Чья–то ошибка

После хорошего сытного завтрака Макс решился на довольно рискованный шаг.

— Гм, единственным, кто не прибежал на вопли гуся, был герцог. Странно. Может, он отдыхал после пьянки… Надо бы заглянуть в его комнату, — размышлял Робеспьер, прохаживаясь по коридору. — Когда же он выйдет?

— Доброе утро, мсье, — поздоровался дворецкий, — его сиятельство у себя?

Макс пожал плечами. Робер постучался и только после слов «войдите» заглянул в комнату.

— Сударь, вас зовет тетушка.

— Хорошо, иду, иду, — последовал ответ.

Дворецкий поклонился и вышел.

Как только герцог спустился на зов тети, Макс проник в его комнату. Он осмотрел письменный стол, шкаф, комод — ничего подозрительного.

— Под кровать что ли заглянуть? Бред, но, как говорит Мадлен, ищи в самом неожиданном месте. Гм, ничего кроме пыли.

Макс подошел к висевшей на стене картине и осторожно снял ее, за ней был сейф.

— Старая планировка, — усмехнулся он. — Любой догадается.

Студент булавкой для галстука открыл сейф. Там были деньги, акции, документы и серебряный канделябр. Макс присвистнул.

— М-да, по–моему, точно такой же стоит в комнате Мадлен… вернее, стоял, и им я получил по черепу. Интересно, как этот канделябр попал к герцогу? Я помню, хозяйка говорила, что в каждой комнате свой вид канделябров. Значит, сударь, стащил его. Скорее всего, когда зашел к Мадлен и врезал мне. М-да, на место вещь вернуть забыл.

Макс взял канделябр и направился к выходу, но, опомнившись, поставил не место.

— Пусть этот дворянский пижон ни о чем не догадывается, — сказал он, запирая сейф и вешая картину на место. — Надо бы с Мадлен поговорить.

После обыска, Робеспьер зашел к Мадлен. Увиденное испугало и поразило его: Мадлен неподвижно лежала на кровати, раскинув руки. Лицо ее было бледным и застывшим. Широко раскрытые глаза, которые как бы остекленели, глядели в пустоту.

— О боже, — прошептал Макс. — Что с ней? Она не дышит… есть слабый пульс… она жива! Господи!

Робеспьер расстегнул корсаж, которым была стянута и без того узкая талия девушки. Он заметил, что две верхних застежки были расстегнуты.

— Она начала задыхаться, — решил он.

— Что вы делаете? — услышал он за спиной крик герцога.

Макс обернулся, на лице дворянина было такое выражение, которое Робеспьер не смог бы описать при всем своем красноречии.

— Расстегиваю ей платье, — сухо ответил студент.

— Зачем!? Зачем вы ее целуете?

— Вы что пьяны!? Я делаю ей искусственное дыхание! Вы не видите, что ей плохо!? Она же задыхается! — вскричал Макс. — Где там ваш доктор?

— А-а, простите, — казалось, герцог потеряет сознание. — Я сейчас приведу врача, сейчас.

Герцог выбежал в коридор, где наткнулся на доктора.

— Вы меня звали? — спросил ошарашенный врач, заходя в комнату.

— Да, сделайте же что–нибудь! — Робеспьер сорвался на крик.

— Конечно, господа, только выйдите. Заберите с собой эту чашку, она тут мешает.

Тут взгляд Макса упал на чашку кофе возле кровати.

— Что это? — спросил студент, когда они вышли из комнаты.

— Чашка кофе, — ответил герцог.

— Вижу, что не бутылка водки! Кто ее принес Мадлен!?

— Я, а что?

— Вы? Удивительно! С каких пор вы выполняете обязанности лакея? — язвительно поинтересовался Робеспьер.

Д’Омон занервничал.

— Все было так. Тетя позвала меня, я спустился… ну, мы тогда с вами столкнулись в коридоре! Я увидел Луизу, которая несла кофе Мадлен, и решил отнести его сам…

— Зачем?

— Ну… что бы сделать приятное Мадлен.

— Она замуж выходит, сударь! А как же тетя?

— Забыл. Отнес кофе Мадлен, потом вспомнил об этом…

— Сами? — тон Робеспьера был зловещим.

Аристократу стало страшно.

— Нет, Робер напомнил, вот вы дотошный педант! — пролепетал он.

— Что дальше? — резкий голос Макса звучал еще более угрожающе.

— Я оставил кофе Мадлен и пошел к тете.

— Ясно. Кто готовил кофе?

— Луиза.

— Но это не входит в ее обязанности, не так ли?

— Да, она готовит кофе только для себя, — закивал д’Омон, — просто Мадлен очень хотелось кофе, а кухарка готовила обед.

— Луиза отлучалась куда–то, пока готовила его?

— Понятия не имею. Вы ее спросите, — нашелся герцог, — эй, Луиза, поди–ка сюда, солнышко.

Луиза послушно подошла к ним.

— Да, господа, — поклонилась девушка.

— Послушайте, — сказал Макс. — Когда вы готовили кофе для Мадлен, вы выходили из кухни?

— Хм, кажется… Да, меня позвала Мадам.

— Окна кухни были открыты?

— Да, сударь, я открыла, чтобы проветрить, на кухне так душно!

— И что теперь? — спросил герцог.

— Возможно, — начал Макс. — Ваш враг, мадмуазель Дюваль, видя, что вы готовите кофе, решил, что вы готовите для себя. Вы же говорили, мадмуазель, что кофе и чай готовите себе сами, да?

— Да, сударь, кивнула девушка. — Об этом знает вся округа. Все так удивились доброте мадам, когда узнали, что она разрешает мне делать для себя кофе.

— М-да, понятно. Подсыпавший, яд не знал, что это кофе для Мадлен. Наверное, этот яд предназначался для вас, мадмуазель Дюваль.

— Какой яд, я не пойму о чем вы? — удивилась Луиза.

— Мадлен выпила этот кофе и отравилась, — сказал студент.

— О боже, — девушка схватилась за голову.

— Слава богу, она жива, — успокоил он.

— Кто это мог быть? — недоумевала девушка.

— Или кто–то из замка или кто–то из соседей, — коротко пояснил Робеспьер.

— С чего вы взяли, что Мадлен отравилась? — спросил герцог.

— Нет, она лежала и отдыхала! — зло сказал студент. — Сударь! Вы разве не видели, в каком она была состоянии!? Такое бывает только с теми, кто примет сильно действующие наркотические вещества! В малых количествах они вызывают галлюцинации, а в больших — смертельны. Вы называете это «одурманивающим зельем», на самом же деле они имеют другое название.

— Вам лучше? — спросил Макс, входя в комнату Мадлен.

— Да, спасибо, — Мадлен улыбнулась. — Вы, говорят, испугались.

— Еще бы.

«Испугались» было слишком мягко сказано.

— Вы не могли бы рассказать, как это было? — попросил Робеспьер.

— Что? — не поняла красотка.

— Расскажите мне все с того момента, когда герцог принес вам кофе, — подсказал Робеспьер.

— Хорошо, — согласилась Мадлен. — Значит, он принес мне кофе, я поблагодарила его и сделала несколько глотков. Потом у меня закружилась голова, мне стало трудно дышать. Я села на кровать и… дальше ничего не помню… хотя, у меня перед глазами плыли какие–то ведения, какие–то картины.

— Какие?

— Я не помню, я испытала какое–то такое чувство полета! Все было как во сне.

— Понятно… интересно где был герцог?

— Не помню. Наверное, он вышел до того, как я упала в обморок, — предположила Мадлен, — если это можно назвать обмороком. Макс, вы не знаете, что со мной произошло?