Соломон Лурье - Путешествие Демокрита Страница 20

Зенодор с удовольствием надавал пощечин рыжему рабу, и все стало на свое место.

— А теперь пойдем и посмотрим, что стало с бывшим бариомом.

Зенодор, Демокрит и Диагор отправились на площадь перед дворцом. Пока они дошли, уже стемнело; факелы скудно освещали площадь. Бывший бариом стоял голый, в одной набедренной повязке, судья стоял рядом с ним и читал приговор:

— Раб Фриг, бежавший два раза от своих хозяев, совершивший три ограбления и два убийства, приговаривается к распятию.

Было полутемно, и Демокрит не мог рассмотреть лица судьи, но его голос показался ему знакомым.

Фриг, бывший бариом, смертельно бледный, бросил взгляд на Демокрита и кивнул ему головой. Затем его повели на казнь.

Демокрит не мог смотреть на казнь и, взяв Зенодора за руку, покинул площадь.

— Это жестокий преступник, и никто не заслуживает так казни, как он, — сказал Зенодор.

Демокрит ответил:

— Я написал книгу «Пифагор», в которой я говорю: как мы поступаем с хищными зверями и змеями, убивающими нас, так же надо поступать и с людьми: всякого разбойника и убийцу можно безнаказанно убивать и собственноручно, и приказывая другому, и голосуя за его смерть. Несправедливо поступает не тот, который убивает преступника, а тот, кто вопреки закону оставляет его в живых.

— Вот видишь, — сказал Зенодор, — и я говорю то же самое.

— Но заслуживает презрения тот, — продолжал Демокрит, кто забывает об оказанном ему благодеянии, кто не видит в человеке человеческих побуждений. Этот клейменый раб имел возможность поиздеваться и надругаться надо мной, сколько его душе угодно, но он отпустил меня и перед смертью вспомнил обо мне и кивнул мне головой.

Легко издавать законы о наказании преступников, но когда я вижу живого человека, который только что жил и шутил, а теперь отправляется на муки, у меня сердце обливается кровью, и я не в силах заставить себя смотреть, как его будут истязать перед смертью… Но скажи мне, что это все означает — все, что я видел сегодня? Если рабы устроили переворот, почему они так покорно возвратились в свое прежнее состояние?

— Какой там переворот? Это местный народный праздник Сакёи по случаю весеннего равноденствия и поворота солнца на лето. В этот день все ставится вверх дном. Торговцы снедью должны отдавать свои товары даром. В каждом доме рабы занимают место господ, а господа им прислуживают. Самый наглый и ленивый из рабов становится на этот день господином дома. Во главе всего города становится преступник, присужденный к смертной казни за самые тяжкие преступления. Он получает титул бариома, надевает царскую корону и судит по своему произволу. Но наступает вечер, все становится на свое место, и бариом предается публичной казни…

— А какой во всем этом смысл?

— Вавилоняне верят, что благодаря этому они помогают солнцу победить тучи и непогоду и повернуть на лето. Как наказаны лютые враги справедливого порядка на земле, так же будут наказаны и враги солнца.

Наши путники очень удивлялись этому обычаю.

Наутро Зенодор сказал Демокриту:

— Вы, наверно, хотели бы осмотреть наш чудесный город?

Но Демокрит ответил:

— Конечно, но у нас есть более важное дело. Я разыскиваю своего любимого учителя Левкиппа. Он был продан работорговцем знатному персу Гидарну, живущему в Вавилоне при дворе сатрапа Артапана. Я хочу быть представленным Гидарну — может быть, он согласится продать мне Левкиппа за хорошую цену.

— Ты опоздал, — сказал Зенодор, — Гидарн на днях казнен за измену, а его рабы проданы с публичного торга. Но я могу тебе помочь. Я хорошо знаком с греком, который служит писцом у начальника дворца. У него‑то мы и узнаем, кому продан Левкипп. Тогда, может быть, тебе удастся разыскать его.

Зенодор привел Демокрита с Диагором во двор сатрапа, расположенный за дворцом, который принадлежал когда‑то вавилонским царям. Писец принял их очень приветливо и провел в парадные комнаты дворца. Снаружи дворец был облицован медью, блестевшей на солнце, внутри залы дворца были покрыты сверкающим серебром, украшены золотыми тканями и разрисованы яркими красочными изображениями богов, людей и зверей. В главном, лучшем, зале потолок был круглый, сделанный наподобие неба: он весь был сделан из голубого камня — сапфира. Золотые статуи богов были подвешены под самым потолком. Как рассказал секретарь, когда сатрап судит, с потолка свешиваются четыре золотых колеса судьбы — знак неподкупности и справедливости. Вавилоняне называют эти колеса «божьими языками».

Писец показал пришедшим грекам свитки с делом Гидарна. Там были перечислены все его бывшие рабы, названы люди, которым эти рабы были проданы, и указана цена, за которую они были проданы. Это были фригийцы, капподокийцы, египтяне, эфиопы; был даже один раб, который оказался сыном знатного перса и был выпущен на свободу, но ни одного грека среди проданных рабов не было.

— Я с уверенностью могу вам сказать, что среди проданных в Вавилоне рабов Гидарна не было вашего Левкиппа. Может быть, он бежал по дороге в Вавилон — только в Вавилоне вы никаких следов его не найдете. Вам придется поехать назад тем же путем и расспрашивать всех по дороге… Конечно, надежды на то, что вы его найдете, немного. Как найти человека, затерявшегося в целой Азии? Во всяком случае, торопиться вам пока некуда. Раз вы уже приехали в Вавилон — вам следует осмотреть этот город, познакомиться с вавилонской наукой.

Писец обрадовался возможности поговорить со своими соплеменниками о чудесном городе Вавилоне: он полюбил этот город и собирал всякие сведения по его истории.

— Прежде чем пойдете осматривать наш город, я хочу рассказать вам о нем.

Город наш имеет вид квадрата, каждая сторона которого равна ста двадцати стадиям. Весь он обнесен стеной высотой восемьдесят метров, внутри этой стены идет вторая стена, тоже в форме квадрата, каждая сторона которого имеет девяносто стадиев. Обе стены сделаны из обожженного кирпича. Через каждые тридцать рядов кирпича заложен в стену ряд тростниковых плетенок. На стенах стоят друг против друга двести пятьдесят башен. Стена имеет сто ворот. Город состоит из двух частей, потому что посередине протекает Евфрат. Кроме улиц, параллельных Евфрату, идет ряд улиц, пересекающих реку. На каждой из этих улиц у набережной Евфрата сделаны медные ворота, ведущие к самой реке. Кроме того дворца, в котором мы находимся, на другой стороне Евфрата находится другой дворец; оба дворца соединены между собою подземным ходом. Чтобы его выкопать, пришлось повернуть реку в болото и, осушив в этом месте Евфрат, нагромоздить на дно смесь из камней, меди и асфальта, чтобы река не могла прорваться в подземный коридор. Затем Евфрат был снова возвращен на свое старое место.

— Кто же построил весь этот громадный город? — спросил Демокрит. — Наверно, над ним потрудилось несколько поколений вавилонских царей.

— Ничуть не бывало, — ответил писец. — В основном все это дело рук одной женщины — царицы Семирамйды. Я расскажу вам, как сооружались городские стены. Она собрала отовсюду архитекторов и каменщиков — всего два миллиона рабочих. Копая ров вокруг города (а почва здесь глинистая), они выделывали кирпичи из земли, которую выкапывали. Изготовив достаточное количество кирпичей, они обжигали их в печах. Склеивал кирпичи горячий асфальт, который в Вавилоне вытекает прямо из‑под земли.

— Что же ты знаешь об этой Семирамиде?

— О ней рассказывают много чудесного, чему трудно поверить. Говорят, она тайно рождена в Сирии богиней Астартой, принявшей вид рыбы; что ее, выброшенную после рождения в камыши, голуби вскормили молоком и сыром; что она выросла в семье пастуха, но, выросши, оказалась красивее всех сирийских женщин; что в нее влюбился самый могущественный из ассирийских царей Нин, но что она оказалась такой умной женщиной и таким прекрасным полководцем, что Нин во всем слушался ее советов.

— Но я не понимаю одного. Как могли персы покорить такой могущественный и так замечательно укрепленный город, как Вавилон?

— Только благодаря хитрости. Персидский царь Кир часть войска поставил там, где река входит в город, а другую — позади города, там, где река из города выходит, .затем отдал войску приказ: вступить в город по руслу реки, когда окажется, что она обмелела. Сам он поступил так же, как раньше Семирамида при постройке подземного хода: через канал он отвел воду из реки в болото. Вода в реке убывала, старое русло обмелело. Когда вода в реке убыла настолько, что не доходила до середины бедра, персы вошли по руслу в Вавилон.

— Но почему же вавилоняне не оказали им сопротивления? — недоумевал Демокрит. — Они должны были дать персам войти в город, а затем перебить их: для этого им нужно было только запереть все ворота, которые вели к реке в конце каждой улицы, а самим занять набережные.