Франсин Риверс - Царевич[The Prince] Страница 20

— Давид! — имя прозвучало в устах Саула как плевок, будто бы ему было противно во рту. — Что за смирение!

С презрительной ухмылкой он отхватил кусок от жареного барашка.

— Я отдал Мерову Адриэлу из Мехолы. Она отправится туда послезавтра.

Слова эти как будто ударили Ионафана.

— Когда было принято решение?

— А тебе что за дело, когда было принято решение? Я царь! — Он швырнул кусок мяса обратно на блюдо.

— Иуда уже и так в союзе с нами. — Он вытер жирные руки об скатерть. — А жители Мехолы были под вопросом. Теперь они союзники. Это хорошее решение.

Ионафан онемел от гнева.

Отец взглянул на него. — Не испытывай меня, Ионафан. Я знаю: Давид — твой друг, но я лучше тебя разбираюсь в своих людях! Мне нужны союзники.

— Ты заключил бы союз с иудеянами, отдай ты Мерову за Давида. Думаешь, им понравится, что ты забыл, что обещал в долине дуба?

Лицо Саула побагровело. — Они знают, что я предлагал ему Мерову. Я сдержал обещание.

Ионафан понимал: этого нельзя так оставлять. Нужно строить мосты между коленами, а не разрушать. Он подождал, пока отец закончит трапезу и выпьет вина, и снова завел разговор. — Мелхола влюблена в Давида.

Из младшей его сестры, конечно, не выйдет такой хорошей жены, какой стала бы Мерова, но красота ее с лихвой восполняет присущий ей недостаток рассудительности. Этот брак породнит Давида с Вениамином, и если сестра родит Давиду сыновей, они будут причислены к дому Саулову. Но, что самое важное, это утвердит доброе имя царя, умеющего держать свое слово.

— Да?

— Сегодня она сказала мне, что краше его нет никого во всем Израиле.

Саул пожевал челюстями, что–то мелькнуло в его глазах. Он издал хриплый звук и отпил еще вина. — Что помешает ему отвергнуть Мелхолу, как он отверг Мерову?

— Он не сделает этого, если ты ясно дашь ему понять, что считаешь его достойным быть твоим сыном. Он уплатил выкуп за невесту, убив Голиафа.

— Вено за невесту. — Саул поднял голову. — Об этом я не подумал. Хорошая идея.

— Значит, ты предложишь ему Мелхолу?

— Конечно. — Саул оторвал несколько виноградин, кинул одну в рот. Откинулся назад, скривив губы в самодовольной улыбке.

Давид возвратился в Гиву. Ионафан был так загружен государственными делами, что не находил времени повидаться с ним. А когда, наконец, ему представилась такая возможность, Давид вовсю готовился к новому походу.

— Помолись за меня, друг! — Давид крепко сжал руку Ионафана, приветствуя его. Он весь дрожал от возбуждения. — Я только что говорил с людьми царя. Очень может быть, я все–таки стану тебе братом!

— Ты уже и так брат мне. — Ионафан порадовался, что отец всерьез собрался осуществить свое решение выдать Мелхолу за Давида.

Давид отпустил его руку, и они зашагали рядом. — Я отправляюсь через час.

— Отправляешься? Куда?

— Царь назначил вено за твою сестру Мелхолу. И времени у меня — до следующего новомесячия.

— Давид! — окликнул друга Ионафан, пока тот был еще недалеко. — Какую цену назначил царь?

— Сотню краеобрезаний!

Сто убитых — и доказательство, что все это — необрезанные филистимляне. Ионафан внутренне содрогнулся: вот еще одно свидетельство, что отец его последовал обычаям соседних народов. Египтяне отрубали у своих жертв кисти рук, приносили их в качестве военных трофеев, чтобы похвалиться числом убитых. Филистимляне отрезали головы. Ионафан подумал: интересно, понимает ли отец, что, возможно, посылает Давида на смерть. И если Израиль лишится своего героя, что тогда? Не лишится ли он и веры? А Мелхола уже и так по справедливости принадлежит Давиду в силу царского обещания.

Но может быть, отец и прав. Давид так рвется доказать, что он достоин царской милости.

Храни его, Господь. Иди перед ним и защищай его с тыла. А когда Давид вернется, пускай Мелхола покажет себя суженой ему под стать!

Ионафан был на совете с отцом и его приближенными, когда снаружи послышались ликующие крики. Саул раздраженно поднял голову.

— Что там происходит?

Весь город пришел в волнение.

— Давид! — кричали повсюду. — Давид!

Лицо Саула на миг помрачнело, а потом он встал. — Твой друг возвращается. Иди, встречай его. — Он оглядел остальных. — Мы последуем за гобой.

Ионафан рванулся с места. При виде Давида он рассмеялся: нет нужды спрашивать, исполнил ли тот наказ. Окровавленный мешок в руке говорил сам за себя.

— Ты добыл их!

— Две сотни. — Давид поднял мешок.

— Да будет с тобой Господь во все дни жизни твоей! Мелхола будет плясать от радости, когда услышит эту новость. — Скорее всего, уже слышала. Благословенна его сестра: у нее будет муж, способный ее защитить. Он увидел, что отец вышел из шатра.

— Идем, Давид! Царь ждет!

Ионафан подвел друга к Саулу. — Двести краеобрезаний, отец. Вдвое больше, чем ты просил!

Давид с поклоном протянул мешок царю. — Вено за твою дочь, царь.

Под правым глазом Саула дернулось веко, и тут он широко улыбнулся и распростер руки. — Сын мой!

Царь заключил в объятия Давида, и народ встретил это неистовым ликованием.

Не откладывая, начали готовиться к свадьбе. Ионафан, как лучший друг жениха, взял на себя заботу обо всем, до мелочей. Яств хватит на тысячи гостей, вино будет литься рекой. Царь хмурился, но царевич не скупился на расходы. В конце концов, царская дочь выходит замуж за величайшего героя Израиля. Вениаминово и Иудино колена вступают в вечный союз.

Никто даже не пытался переубедить Ионафана.

Ионафан собственноручно надел Давиду на голову венец жениха.

— Ты готов. — Он уверенно положил руку Давиду на плечо. — Прекрати трястись.

На лбу Давида выступала испарина. — Я с ранних лет следовал Закону, Ионафан, но мне кажется, я неважно подготовлен к женитьбе. — Он нахмурился.

— Мелхола тебе не враг, дружище. И она любит тебя.

Давид зарделся. — Как она ко мне относится, мы увидим завтра утром.

Еле сдерживая смех, Ионафан подтолкнул его к выходу.

Никогда еще Мелхола не сияла такой красотой и счастьем, как в тот момент, когда она стояла рядом с Давидом под свадебным балдахином. Она смотрела на него, и темные глаза ее горели. Когда Давид взял ее за руку, на шее под нежной кожей затрепетала жилка. Люди улыбались, перешептывались между собой.

На свадьбу прибыли гости от каждого колена, весь цвет колена Иудина. Местность вокруг Гивы пестрела огнями костров. В ночном воздухе плыл звук гуслей и тамбуринов, разносился радостный смех.

На пиру царь Саул пожаловал новобрачным подарок: дом рядом с царским дворцом. Давид, изумленный и благодарный за такой щедрый жест, прославлял великодушие царя. Саул поднял чашу с вином. Гости пели и плясали.

Ионафан наклонился к царю. — Смотри, отец, люди довольны.

Царь Саул отпил из чаши, глядя поверх ее краев на всеобщее веселье.

— Что ж, остается только надеяться, что мы не посеяли сейчас своими руками семя собственной погибели!

Глава четвертая

Ионафану было непросто собраться с мыслями и выслушать жалобные излияния Мелхолы: он только что вернулся к себе после напряженного разговора с отцом. В следующий раз, когда сестра попросит о встрече, пожалуй, придется отказать.

Мелхола, что и говорить, обожала Давида, но постоянно плакалась о тяжком бремени возложенных на него забот. Ионафан мысленно поблагодарил Бога, что у него самого нет жены. Как, должно быть, нелегко Давиду сосредоточиться на угрозах филистимлян, когда непосредственная угроза — скандал с женой — поджидает его в собственном доме.

— Лучше бы он не был таким героем — защитником Израиля. Я была бы счастлива, будь он простым воином, — ныла она.

Ионафан прекрасно понимал, к чему она клонит.

— Во всяком случае, тогда он мог бы провести дома целый год! Без него бы обошлись!

Прохаживаясь по комнате, Ионафан попытался ее успокоить: — Вас с Давидом не трогали целый месяц. — Вполне достаточно, чтобы зачать ребенка. — Теперь царь желает, чтобы он вернулся к своим обязанностям. Так нужно народу, и жалобами тут не поможешь, Мелхола.

— Стоит случиться набегу на какую–нибудь деревушку, и туда непременно должен отправиться мой муж. Почему не ты? У тебя нету жены.

Ионафан и сам бы рад, но царь слишком часто задействует его в других делах: в основном, касающихся объединения колен израилевых.

— Тебе следовало бы гордиться Давидом.

— Я и горжусь. Но …

Ну вот, началось…

— Ты же более других сведущ в Законе, Ионафан. Разве не говорится там, что если кто недавно взял жену, то пусть не идет на войну, и никаких обязанностей не должно возлагаться на него, кроме одной — увеселять жену свою?