Владимир Бабула - Пульс бесконечности Страница 3

Охотнее всего я бы простился и ушел за Эвой, но любопытство взяло верх, и я с интересом следил, как доктор при помощи невидимого слуги варит кофе. Ферда открыл в стене шкаф с посудой. Пегас вынул оттуда две чашки, бросил в каждую коричневый шарик и наполнил водой. Затем поставил чашки на письменный стол. Через секунду вода в чашках забурлила и снова успокоилась.

— Спасибо, Ферда. — Пегас обернулся ко мне. — Прошу вас! Настоящий турецкий кофе. А шариков можете не опасаться, это не эрзац и не пилюля. Просто я завернул порошок натурального кофе в специальную капсулу из глюкозы, которая растворяется в кипящей воде спустя три секунды.

Кофе распространял чудесный аромат и оказался действительно превосходным. Я потягивал его не спеша и незаметно косился на письменный стол, пытаясь разгадать тайны хозяина. Мне было ясно, что вода закипела под действием невидимых лучей, очевидно, инфракрасных. Но почему эти лучи не действовали на деревянную поверхность стола? И еще одна мысль не давала мне покоя. Наконец я спросил:

— А выполнит ли Ферда мой приказ, если я приду в ваше отсутствие и прикажу ему то же самое, что и вы? У меня очень хорошая память, и я запомнил слово в слово все, что вы говорили ему сейчас у двери.

Пегас бросил на меня пристальный взгляд.

— Попытайтесь приказать Ферде сейчас.

Я вышел в коридор, но сколько я ни уговаривал Ферду, в комнату так и не смог попасть. Наконец Пегас сам открыл мне дверь.

— Естественно, что я застраховал себя от не в меру любопытных и незваных гостей, — усмехнулся Пегас. — Ферда реагирует только на мой голос и на определенный порядок слов. Впрочем, все, что вы видели, — это не больше, чем игрушки, которыми увлекается масса любителей. Я до некоторой степени нелюдим, ну, вот и выдумал себе кибернетического друга. Он куда надежнее, чем живые. Признаюсь, людям я не слишком доверяю. Вам, редактору технического журнала, вряд ли нужно долго объяснять, что мой Ферда — это не какой-то там робот из стальных пластинок и винтов, с глазами, ушами, а просто несколько десятков метров проволоки и целый ряд всевозможных реле и трансформаторов, которые я скрыл от посторонних глаз. Такого робота, каким его изображают иллюстраторы фантастических рассказов и анекдотов, построил бы разве только сумасшедший или дурак.

Пегас на минуту умолк, потом продолжал:

— Разумеется, Ферда умеет гораздо больше, чем я вам пока продемонстрировал. Он регулирует температуру в помещении, вентиляцию, отвечает на телефонные звонки и записывает разговор. А самое главное — у него исключительная память, как и у вас, или даже получше. Он может повторять сложнейшие задачи и практически устроен так, что при повторении задач он их значительно упрощает. Ну, я вижу, с кофе мы покончили, теперь идемте.

Я направился было к вешалке за пальто, но Пегас меня остановил.

— Не надо.

3. КОРИДОР ДИТЦЕНХОФЕРА

— Ферда, я иду работать, — сказал доктор Пегас невидимому слуге.

— Пожалуйста, мэтр, — раздалось из глубины комнаты, — прошу вас, входите.

Я человек несуеверный и не испытываю страха перед неизвестным, но на сей раз я и в самом деле испугался. А не спрятал ли доктор обычного «живого» помощника, который разыгрывает тут передо мной целую сцену?

Не успел я опомниться, как жестяные дверцы над камином бесшумно распахнулись. Из отверстия медленно соскользнула вниз лестница, прислонилась к верхней плите камина и тихо опустилась на ковер.

— Разрешите я пойду вперед. Вход довольно необычный, — извинился Пегас, — но дальше все пойдет как по маслу.

Когда я ступил на лестницу, доктор протянул мне руку. Я протиснулся вслед за ним в узкую кабину.

— Лифт устроен только для одного человека; я не рассчитывал на гостей, — пояснил Пегас, нажав на одну из кпопок на панели.

Я почувствовал, что мы опускаемся куда-то, вниз, в подземелье.

— Вы первый человек, которому я показываю свою подземную лабораторию. И вообще никто не подозревает, что нечто подобное может существовать в этом дряхлом доме.

— А вы не боитесь, что я, как журналист, разглашу вашу тайну?

— Нет вот этого я действительно не боюсь, — проговорил доктор как-то многозначительно. — Уверен, что вы не опубликуете ничего, если я не пожелаю…

У меня было такое чувство, что мы устремляемся куда-то в самые недра земли.

— Старый Дитценхофер, как я вам уже сказал, построил этот дом во второй половине семнадцатого века. По преданиям, дом на случай войны и тревог некогда был соединен с Градом и Новым Местом двумя подземными ходами.

Лифт наконец остановился.

— Пожалуйста, вот один из этих ходов. Прошу вас.

Я робко вошел в затхлую, тускло освещенную штольню. Падающие с потолка капли глухо выстукивали монотонную мелодию.

— Как видите, Дитценхофер строил основательно: коридор для своего возраста сохранился неплохо. Он кончается где-то под руслом Влтавы; там он порядком разрушен. Видимо, позже кто-то заложил вход, чтобы вода из реки не затопила.

Шагов через тридцать мы свернули в боковой коридор, заканчивающийся гладкими, в современном стиле дверями.

— Ферду я оставил наверху, так что здесь уж мне придется открыть самому. Еще один предохранитель, и мы можем вступить в мое королевство… Пегас провел пальцем по серой шершавой стене, очевидно, нажал на незаметный запор, и дверь открылась. Тотчас же внутри вспыхнул свет.

Я с изумлением оглядывал просторное помещение с неоштукатуренными бетонными стенами, набитое до отказа различными приборами и сложнейшими аппаратами.

— Это… ваша лаборатория? — удивился я совершенно искренне.

В глазах Пегаса вспыхнул тщеславный огонек.

— Подземные помещения принадлежат мне по праву первооткрывателя. Аппараты я взял на время в складе научно-исследовательского института.

— На время? — переспросил я иронически.

— Когда вы поймете, какие важные проблемы я решаю в этой лаборатории, вы согласитесь, что способ, с помощью которого я достал необходимое оборудование, не играет роли, — ответил холодно Пегас. — Сейчас я работаю здесь над двумя изобретениями, и оба они имеют колоссальное значение. Одно из них даст человечеству безграничную силу, а второе спасет его от гибели…

«Снова перпетуум-мобиле», — вспомнил я горе-изобретателя.

— Вижу, вы мне не верите. Нет, я не сумасшедший. Вы в этом сейчас убедитесь. Моя первая задача — познать тайны гравитации[2]. Теоретически я уже эту задачу решил, но вот на практике пока не удается.

— А почему бы вам не ставить свои опыты в институте? — возразил я. — Ведь над этим работает сейчас очень много ученых. Один вы ее вряд ли решите.

— Мне известны довольно подробно результаты работ других исследователей, и я знаю абсолютно точно, чего они достигли в борьбе с гравитацией. Я иду иным путем, Я нашел уже гравитационные волны, аналогичные электромагнитным. А почему я не провожу свои опыты в институте? Я не хочу, чтобы кто-нибудь украл мое изобретение, а потом хвастался плодами моих многолетних трудов. А второе мое изобретение я не могу предать гласности прежде всего потому, что его могут обратить против человечества, как это случилось с атомной бомбой.

Я молчал, понимая, что возражения тут бесполезны. Я внимательно изучал Пегаса, пока он восторженно говорил о гравитации. Он говорил о проблеме, которую я уяснил себе много позже, (Теперь я знаю, что уяснил только благодаря Пегасу.) Хотя эту часть нашей беседы я помню меньше всего, однако это был самый светлый момент нашей встречи.

— Значит, вы работаете над проблемами гравитации!.. Каким же образом тогда вам удалось так быстро поймать сигналы советского спутника? — спросил я наконец.

— Именно поэтому. У меня сильный приемник, на котором я исследую средство электромагнитных и гравитационных волн. Изучаю различнейшие частоты колебаний. И однажды во время одного из таких опытов я случайно поймал сообщение о запуске спутника с указанием частоты сигналов. Обнаружить их после этого было не так уж трудно. О вас я вспомнил совершенно закономерно. Накануне вечером я как раз дочитал ваш фантастический рассказ об искусственных спутниках.

Я посмотрел на часы.

— Нет, я еще не могу вас отпустить, — угадал мои мысли Пегас. — Вы еще не познакомились со вторым открытием, которое я вам и предлагаю для вашей новой фантастической

повести. Он взял меня за руку.

— Идемте, — прошептал он, словно опасаясь, что нас кто-нибудь услышит.

Я почувствовал неприятную дрожь во всем теле.

— Позволю себе сказать, что вы до самой смерти не забудете этой исторической минуты, — торжественно проговорил Пегас.

Он был прав: его лабораторию мне не забыть никогда.

«Я напишу об этом, обязательно напишу. Не рассказ, а чистую правду», — думал я, когда Пегас подвел меня к столу с целым рядом небольших кинескопов и повернул выключатель.