Франсин Риверс - Царевич[The Prince] Страница 9

— По увидев, что Наас, царь аммонитский, идет против вас, вы пришли и сказали мне: «нет, царь пусть царствует над нами», — тогда как Господь, Бог ваш — Царь ваш.

Ионафан поник головой. Ему и не приходило в голову задуматься: а каково это было Богу — отстраниться от Своего народа, позволить людям идти своим путем? Он называет нас Своими детьми, а мы отвергли Его. Ионафан ощутил комок в горле. Господь! Никогда не дай мне забыть, что Ты — мой Царь.

Самуил указал рукой:

— Итак, вот царь, которого вы избрали, которого вы требовали. Вы просили, и вот, Господь поставил над вами царя!

Ионафан посмотрел на отца. Саул стоял, высоко подняв голову, и обозревал колена Израиля. Это уже не тот перепуганный человек, что прятался в обозе. Его лицо было жестким, взгляд вызывающим. Ионафану вдруг показалось, что свиток Закона камнем давит на грудь.

— Если будете бояться Господа и служить Ему, и слушать гласа Его, и не станете противиться повелениям Господа, то будете и вы, и царь ваш, который царствует над вами, ходить вслед Господа, Бога вашего, и почтите Его. А если не будете слушать гласа Господа и станете противиться повелениям Его, то рука Господа будет против вас, как была против отцов ваших.

Ионафан положил руку на сердце, нащупал футляр со свитком. Смилуйся, Господь. Помилуй нас!

— А теперь — голос Самуила вдруг обрел необычайную глубину — стойте и смотрите на дело великое, которое Господь совершит пред глазами вашими. Вы знаете, что во время жатвы не бывает дождя: не жатва ли пшеницы ныне? Но я воззову к Господу, и пошлет Он гром и дождь, и вы узнаете и увидите, как велик грех, который вы сделали пред очами Господа, прося себе царя!

Толпа нервно забурлила, задвигалась. Если Бог сейчас пошлет дождь — урожаю конец. Ионафан глядел на небо. Там собирались тучи, потемнело.

Саул застонал.

Ионафан знал: весь тяжкий труд отца пойдет прахом. Он закрыл глаза: Господи, мы согрешили! Я люблю отца, но все мы сделали зло, прося себе царя. Прости пас.

Сердце Ионафана бешено билось, а над головой вились тучи. Сверкнула молния, гулкий раскат грома придавил его к земле. А потом хлынул ледяной ливень — остужая горячие головы гордецов–победителей.

Ионафан склонил голову: Ты — Бог! Ты — Бог Ахимааца. Ты мои Бог, и нет других богов!

Саул почти рыдал: — Пшеница уже поспела. Колосья вымокнут. Зерно сгниет.

Ионафан поднял голову и улыбнулся отцу. — Господь усмотрит.

Самуил повернулся, посмотрел на Ионафана, и печаль медленно сошла с его лица.

Ионафан поднял руки к небу, почувствовал, как острыми, холодными копьями впиваются в ладони капли дождя.

— Омой нас, Господи. Очисти от греха. Ты Царь!

Люди кричали: — Самуил! Помолись за нас твоему Господу Богу, чтобы нам не умереть! Ибо ко всем грехам нашим мы прибавили еще грех, когда просили себе царя.

Ионафан молился: — Без Тебя мы не сумеем сделать ничего для Твоего народа. Ты повелевай нами, Господь. Пусть будет как раньше. Иди впереди нас и защищай с тыла.

Снова сверкнула молния. Ионафан содрогнулся и упал на колени. Он приник лицом к земле, струи дождя хлестали его тело.

— Прости нас, Господи.

— Не бойтесь! — громогласно возгласил Самуил. — Грех этот вами сделан, но вы не отступайте только от Господа и служите Ему всем сердцем вашим. И не обращайтесь вслед ничтожных богов — они не спасут и не избавят, ибо они — ничто! Господь же не оставит народа Своего ради имени Своего. Ибо Ему было угодно избрать вас народом Своим.

Ионафан плакал. Он встретился глазами с Самуилом: взгляд пророка был полон нежности и сострадания.

— А я… — Самуил раскинул руки, посмотрел сперва на Саула, потом на людское множество перед ним, — А я не допущу себе греха перед Богом, чтобы перестать молиться за вас. И буду наставлять вас на путь добрый и прямой. Только бойтесь Бога и служите Ему истинно, от всего сердца вашего. Ибо вы видели, какие великие дела Он сделал с вами!

Ионафан поднялся на ноги, вспоминая переписанный им свиток. Бог вывел их из Египта, дал землю — пахать и сеять. Детям. Ты сотворил нас, Господь. 'Гы дал нам жизнь и дыхание.

Дождь стихал, прохладные капли освежали лицо.

Самуил окинул народ взглядом: — Если же вы будете делать зло, то вы и царь ваш погибнете.

Господи, я сын Саула, но хочу быть мужем Твоим. Хочу иметь такое сердце, как у Самуила. Цельное. Преданное Тебе, все, безраздельно. Господи, сделай так.

Саул отобрал три тысячи лучших воинов, а остальных распустил по домам. Ионафан был озадачен: — Мы что, не пойдем на филистимлян?

— Я не собираюсь ссориться с филистимлянами.

Не ссориться?

— Но отец, они же годами угнетали нас.

— У нас на всех два меча и ни единого кузнеца. Достаточно веская причина не затевать с ними войну.

Неужели отец так быстро забыл урок Нависа Галаадского?

— Господь — наша сила!

— Если мы победили в одной единственной схватке с аммонитянами, это еще не значит, что мы способны одержать победу в войне с филистимлянами.

— Но Господь даровал нам победу над Наасом. Нам незачем возвращаться домой, поджавши хвост.

Пальцы Авенира предостерегающе впились в плечо Ионафана.

— Обсудим это по пути на юг.

Войско расположилось в Михмасе. Нападение на филистимский отряд в Геве, находившийся в угрожающей близости от Гивы, не входило в планы царя. Ионафан внимательно прислушивался всякий раз, когда заседал военный совет, но не слышал ничего такого, что развеяло бы его тревоги. Если филистимляне из Гевы двинутся на Гиву, царствование отца окажется в опасности.

И он заговорил снова. — Не мудро оставлять врага так близко к дому. Саул — царь Израиля. Гива теперь — столица царства. Что остановит филистимлян, если они захотят напасть на отца?

Саул посмотрел на Авенира, потом на остальных. ожидая ответа. Так и не услышав его, пожал плечами.

— Я останусь в Михмасе, покуда мы не увидим, как филистимляне примут весть о смерти Нааса.

Куда делась отвага отца? Где тот неистовый царь Саул, что разрубил двух волов на куски и повел Израиль в бой?

— А мать? А твои сыновья и дочери? Гива…

Саул нахмурился. — Можешь сам отправиться туда и охранять ее. Закрой ворота и стереги город. Ионафан вспыхнул. — Я не могу прятаться за городскими стенами, когда ты здесь. Мое место — рядом с тобой. Охранять тебя от врагов Господних.

— Ты пойдешь в Гиву. Меня охраняют Авенир и три тысячи лучших воинов Израиля. Я останусь здесь, в Михмасе, и мы рассудим, что делать дальше. А ты — домой!

Неужели он так и не понял?

— Аммониты боятся нас. Будут бояться и филистимляне!

Кис фыркнул. — Глупость горячит кровь юнцам.

Саул сверкнул глазами на отца и вновь обернулся к Ионафану. — С нами больше нет Самуила.

— С нами Бог, — сказал Ионафан.

— Бог был со мной в Иависе Галаадском, но сейчас я не чувствую Его присутствия.

— Отец…

Взляд Саула помрачнел. — В отличие от аммонитян, филистимляне — не трусы.

Ионафан придвинулся ближе и понизил голос, чтобы не слышали посторонние. — Если аммонитяне — такие трусы, отец, что же мы так долго их боялись?

Саул поднял голову, глаза его блеснули, однако Ионафан знал: за гневной вспышкой царя скрывается страх.

Кис улыбнулся и похлопал Ионафана по спине. — Всему свое время, Ионафан.

Господи, открой им глаза!

— Да, и это время — сейчас. Наас мертв! Аммониты рассеяны. Филистимлянам наверняка уже известно, что царь Саул собрал армию и истребил захватчиков. Они боялись нас раньше, мой царь, и будут бояться снова. Бог на нашей стороне! У нас преимущество!

Авенир положил руку Ионафану на плечо. Ионафан ее сбросил.

Взгляд Саула просветлел. — Никто не сомневается в твоей храбрости, сынок.

Кис сощурился. — Но храбрость должна быть приправлена мудростью.

Ионафан посмотрел на деда. — Я думал, ты хочешь войны, — он оглядел остальных. — Не сбрасывайте мои слова со счетов.

— Есть разница между аммонитами, которые только пытались захватить землю, — Саул взмахнул рукой над картами, — и филистимлянами, которые уже много лет хозяйничают на ней. У них здесь твердыни.

— Это наша земля, отец, — земля, данная нам Богом. Пора нам прогнать их обратно — в море, из которого они пришли!

Саул воздел руки. — Интересно, чем? У них — оружие из железа. У нас — два меча. Все вооружение наших воинов — тупые мотыги, дрянные топоры, зазубренные серпы и пики. И даже будь у нас кузнец, где мне взять столько денег в уплату, чтобы он привел в порядок оружие для целой армии? А если бы даже и были деньги… Филистимляне узнают, что мы готовимся к войне. Они опередят нас, и мы захлебнемся в собственной крови.