Мередит Маран - Зачем мы пишем. Известные писатели о своей профессии Страница 15

Майкл Льюис и Табита Сорен работают в своих студиях, соединенных тропинкой, извивающейся и кружащей вокруг деревянного дома, в котором они растят троих детей. Планировка их растянувшегося строения, стоящего на холмах Беркли, говорит о многом. Работа, конечно, важна, но главное – семья.

Студия Льюиса – его медвежья берлога, где занавески сдвинуты даже в яркий весенний день, – представляет собой небольшую, сооруженную еще в 1920-е годы постройку из красного дерева; внутри есть камин, сложенный из камня, и это сразу рождает ощущение чего-то очень уютного. «По своим внутренним часам я хотел бы писать с полуночи до четырех утра, но это не совпадает с расписаниями моих детей. Поэтому и приходится имитировать полночь в середине дня».

Дата рождения: 15 октября 1960 года.

Родился и вырос: Новый Орлеан (Луизиана).

Ныне живет: Беркли (Калифорния).

Личная жизнь: жена – Табита Сорен, популярная телеведущая; вместе с 1997 года.

Семейная жизнь: две дочери и один сын: Квинн, Дикси, Уокер.

Образование: Принстонский университет, бакалавр истории искусств (1982); Лондонская школа экономики, магистр экономики (1985).

Основная работа: журнал Vanity Fair, пишущий редактор.

• Льюис написал первую книгу, «Покер лжецов», когда работал в инвестиционном банке Salomon Brothers.

• Льюис окончил Лондонскую школу экономики по простой причине: с дипломом Принстона он не мог устроиться на работу ни в одну фирму на Уолл-стрит.

• Льюис не берет авансы за книги. Он предпочитает делить риск с издательством.

Сайт: нет

Facebook: нет

Twitter: нет

Комментарий М. Л.: У меня без них достаточно дел.

«Покер лжецов», 1989

«Культура денег», 1991

«Тихоокеанский разлом. Почему американцы и японцы не понимают друг друга», 1991

«Лихорадка предвыборной кампании. Мастера манипуляций, клакёры в наем, игроки на пальцах, фут-фетишисты, медведи-гризли и прочие существа на пути к Белому дому», 1997

«Новейшая новинка: история Силиконовой долины», 2000

«Next. Будущее уже началось. Как Интернет изменил бизнес и мир», 2001

«Moneyball. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире», 2003

«Тренер. Уроки игры в жизнь», 2005

«Невидимая сторона. Эволюция игры», 2006

«Паника. История современного финансового безумия», 2008

«Действительная цена всего. Открываем заново шесть основ экономики», 2008

«Домашняя игра. Вспомогательный справочник отцовства», 2009

«Большая игра на понижение. Тайные пружины финансовой катастрофы», 2010

«Бумеранг. Как из развитой страны превратиться в страну третьего мира», 2011

«Невидимая сторона», 2009

«Человек, который изменил все» (Moneyball), 2011

Майкл Льюис

Почему я пишу

Во время учебы в Принстоне я пережил страстный интеллектуальный роман с дипломной работой. Я писал ее с огромным удовольствием. Затем я защищал ее на кафедре, а мой научный руководитель пел ей хвалы – у меня до сих пор хранится его отзыв! – но почему-то он ни словом не обмолвился о качестве моего текста. Не удержавшись, я поинтересовался его мнением, и вот что услышал в ответ: «Я тебе так скажу: не пытайся на этом зарабатывать».

Принстон я окончил в 1982 году и совершенно не знал, куда идти. Мне нравилось осваивать новые предметы, но как умудриться и дальше этим заниматься? Я хотел сохранить то чувство, которое испытал, работая над своим плохо написанным дипломом, но не имел ни малейшего представления, как сделать писательство профессией. Тогда я подумал: «Хочу быть Джоном Макфи».

Макфи преподавал в Принстоне. Я никогда не посещал его курса, поскольку до своей дипломной работы думал, что роль писателя не для меня. Но жизнь, которую он вел, вполне мне подходила. Макфи мог исчезнуть на год – потом выяснялось, что он собирает материал для будущей книги, – а вернувшись, садился писать. Мне казалось, такая фантастическая жизнь как раз для меня.

Когда тебе двадцать один и ты не знаешь, чем заняться, возьмешься за что угодно. И я взялся писать. Первым был большой отрывок, повествовавший о бездомных, с которыми я познакомился во время волонтерской работы. Потом я приобрел справочник Writer’s Market, вмещавший адреса восьми тысяч книжных и журнальных издательств, и – не знаю, о чем я тогда думал, – отослал рассказ в каждый журнал, включая те, что распространялись во время полетов. Ответ пришел только из журнала Delta; явно сбитый с толку редактор вежливо написал: «Мы восхищаемся вашими стараниями, но рассказы о жизни низших слоев американского общества обычно не входят в наши издательские планы».

Но я уже впрягся в это дело и усердно осваивал литературный опыт. Я написал огромное множество всего, и конечно, ни один опус не нашел своего издателя. Затем, в 1983 году, я решил попробоваться на место стажера в журнал Economist – им как раз требовался сотрудник, пишущий популярные научные статьи. Меня не взяли, поскольку дорогу мне перешли два претендента, оба писавшие в это время диссертации: первый – по физике, другой – по биологии. А я в колледже умудрился провалить единственный курс – что-то из естественных наук. Но на прощание проводивший собеседование редактор сказал: «Ну ты и плут! Правда, очень хороший плут. Пиши для журнала все что хочешь, но не про науку». Именно на страницах Economist я увидел свой первый опубликованный текст.

Платили они по девяносто баксов за одну заметку, однако быть автором Economist стоит этих денег. Не знаю, как я вообще собирался зарабатывать писательским трудом и жить на эти деньги, но я был полон энтузиазма. Мои заметки не собирали большой читательской аудитории, но, к счастью, я этого не замечал, поскольку бредил самой работой и упрямо писал.

Потом на меня неожиданно свалилось предложение работать на Уолл-стрит, и я решил, что это и есть «правильная жизнь». Когда я устраивался туда, то совсем не думал, будто поступаю так ради книги, которую когда-нибудь напишу, но через полтора года мне стало ясно, что все идет к этому.

До выхода моей первой книги в 1989 году совокупность моих литературных заработков за четыре года труда внештатным сотрудником составила около трех тысяч долларов. Поэтому решение уйти из Salomon Brothers – где я проработал уже несколько лет, а незадолго до моего ухода мне повысили вознаграждение на двести двадцать пять тысяч долларов с обещанием на следующий год удвоить эту сумму – с материальной точки зрения выглядело самоубийством. Итак, я взял аванс за книгу в размере сорока тысяч долларов и писал ее полтора года.

Отец думал, что я сошел с ума: парню двадцать семь лет, а ему за не самую сложную работу на свете буквально под ноги швыряют огромные деньги. Он советовал мне послужить в банке еще лет десять, а потом уже становиться писателем. Но я знал людей с Уолл-стрит, многие были старше меня – как раз на эти десять лет, – и я ни разу не видел, чтобы кто-то ушел по своей воле. Деньги заманивают в ловушку. Что-то внутри умирает. Трудно сохранить в себе качество, присущее юности и заставляющее бросить высокооплачиваемую работу, чтобы начать писать книгу. За десять лет из вас выжимают все соки.

Я рискнул (может быть, это было глупостью), но я никогда не жалел о своем поступке. И надо сказать, я ничего не потерял. Я довольно быстро написал книгу, которая разошлась миллионным тиражом. С тех пор моя жизнь была не то что не тяжелой – она стала счастливой.

Нет простого объяснения тому, почему я пишу. Отношение к этому все время меняется. Меня ничего не гложет изнутри, не ощущаю я никакой пустоты, которую надо постоянно заполнять. Ничего такого. Просто как только начал заниматься литературным трудом, уже не мог представить, как можно хотеть зарабатывать чем-то другим. Я быстро понял, что работа над книгой – единственная возможность не замечать времени. Сегодня мое утверждение уже не столь справедливо, но такие чудные моменты еще встречаются, и я ими очень дорожу.

Что-то менялось, что-то сейчас меняется

Не могу сказать, что мой внутренний мир претерпевал какие-то глубокие превращения, – все перемены, скорее, связаны с внешними обстоятельствами, влияющими на образ жизни. Потрясающе, как мало потребностей у меня было в двадцать три года и как много сейчас. Это касается и обязательств. Просто невероятно, но мне пришлось в корне изменить отношение ко времени, и только благодаря этому у меня вообще есть хоть какая-то жизнь.

Когда я писал первую книгу, я работал ночью: с одиннадцати вечера до семи утра. И был счастлив, просыпаясь в два часа дня. Мне и сегодня хотелось бы существовать по своим внутренним часам: садиться за компьютер вечером, около девяти, и заканчивать часа в четыре утра, но… У меня жена, дети и нескончаемые обязанности. И это во благо. Мне нравится выполнять домашние дела. Я с удовольствием забочусь о своих близких. Готовлю им завтрак. Отвожу детей в школу. За это счастье можно заплатить переменой рабочего времени. Такова цена, если твои потребности не соответствуют семейному распорядку. В принципе мне даже лучше работается в нынешнем состоянии, когда что-то подгоняет, когда есть какие-то психологические границы.