Moneyball. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире - Льюис Майкл Страница 4

Но для Билли талант стал маской, за которой не разглядели его самого. У Билли все всегда ладилось и дела шли так гладко, что никто вообще не задумывался о том, как он поведет себя, случись какая-нибудь неудача. Никто, кроме Блэйлока. Когда Билли в первый раз промахнулся, он в досаде буквально бросился на поиски чего-нибудь, что можно было расколотить. Потом как-то раз, когда Билли три раза подряд не смог отбить подачу и был выведен в аут, он в бешенстве так лупанул о стену бейсбольной битой, что та согнулась под прямым углом. Когда же снова пришел его черед выходить на поле, Билли был еще настолько разъярен своей неудачей, что настоял на том, чтобы отбивать мяч искривленной битой. А однажды Билли охватил такой припадок гнева, что Блэйлок просто вышвырнул его из команды. «Есть такие парни, от которых, когда те садятся на скамейку для выведенных в аут игроков, все остальные стараются отодвинуться подальше, – рассказывал Блэйлок. – Билли был именно таким парнем».

Когда что-то на бейсбольном поле шло не так, Билли, словно заколдованный, буквально каменел и был не в силах воспользоваться своими природными способностями. И снять это заклятие он мог только за счет своей физической силы. Билли не просто не любил проигрывать, казалось, он даже не знал, как вообще можно проиграть.

Скауты этот факт никогда не принимали во внимание. К тому времени, когда Билли оканчивал школу, единственным вопросом, который они задавали, был: «Смогу ли я его заполучить?» И в 1980 году, когда состоялся уже упомянутый смотр «великолепной пятерки» в Сан-Диего, у них были все причины для сомнений.

Первым нехорошим «звонком» для скаутов был интерес к Билли со стороны Роджера Джонгварда – главного скаута нью-йоркской команды «Метс». В 1980 году «Метс» получила право первого выбора в драфте, и, похоже, клуб собирался использовать свою очередь, чтобы забрать себе Билли. Прошел слух, что «Метс» сократили список желанных кандидатур до двух игроков: Билли и старшеклассника из Лос-Анджелеса Даррела Строберри. Еще поговаривали, что Роджеру Джонгварду больше по душе Билли, а не Строберри. Стоит сказать, что Роджер Джонгвард не был одинок в своем предпочтении. Он заметил: «Есть хорошие парни, а есть первоклассные. А Билли – парень первоклассный из первоклассных. У него были подходящее телосложение, скорость, подача – полный набор данных. Он мог бы заиграть в любых других видах спорта. Вдобавок ко всему у него были хорошие отметки в школе и встречался он с самыми красивыми девочками. В нем было очарование. Билли мог бы стать кем угодно».

Вторым плохим знаком для скаутов оказалось то, что Билли постоянно твердил о том, что он не хочет становиться профессиональным бейсболистом, а собирается пойти в колледж. Точнее, Билли хотел учиться в Стэнфордском университете, где он мог бы получить двойную спортивную стипендию, играя одновременно за бейсбольную и футбольную университетские команды. По крайней мере учеба Билли интересовала не меньше спорта. Рекрутер по бейсболу из Университета Южной Калифорнии пытался отговорить Билли от поступления в Стэнфорд: «Подумай, там тебе целую неделю придется провести, сдавая экзамены». На что Билли ответил: «Ну так в этом и состоит суть учебы, не правда ли?» Несколько скаутов уповали на то, что Билли на самом деле не играл в футбол: он перестал играть в него в предпоследнем классе школы – боялся, что получит травму и его бейсбольной карьере придет конец. У бейсбольной команды не было «подковерных» договоренностей с приемной комиссией Стэнфорда, как у футболистов. Потому тренер по бейсболу попросил взглянуть на Билли своего футбольного коллегу. Тот выбор одобрил. Все, что теперь требовалось от Билли, – получить четверку по математике, обо всем остальном должен был позаботиться Отдел спорта Стэнфордского университета. Так и произошло.

К моменту, когда настало время набирать игроков, в основном все скауты Главной лиги вычеркнули имя Билли из своих списков, считая, что заполучить парня не получится. «Билли, ясное дело, отпугнул многих людей, – вспоминает скаут Пол Уивер. – Никто не верил в то, что Билли подпишет контракт». Для команды было бы безумием тратить право первого выбора в драфте на парня, который затем просто может не захотеть играть.

Единственный, кого это не отпугнуло, был Роджер Джонгвард. Клуб мог первым выбирать себе трех новичков. Джонгвард прикинул в уме: главный офис команды будет готов рискнуть. Была и другая причина. В преддверии драфта главный офис «Метс» ввязался в странный эксперимент. Популярный спортивный еженедельник Sports Illustrated попросил генерального менеджера клуба Франка Кашена, чтобы тот позволил репортеру журнала освещать события, связанные с тем, как команда будет выбирать лучшего непрофессионального бейсболиста, который первым удостоится чести быть приглашенным в Главную лигу. Руководство «Метс» открыло журналу список предварительных кандидатур, и журнал высказал мнение, что с точки зрения журналистской интриги наиболее удобной кандидатурой был бы Даррел Строберри.

Из биографии Строберри получилась бы отличная история для журнала: парень из бедной семьи, рос в неблагополучном районе Лос-Анджелеса и еще не знал, что вот-вот станет богатым и знаменитым. Джонгвард, симпатии которого были на стороне Билли, а не Строберри, высказывался против того, чтобы журнал вмешивался в происходящее: «Мы сами себе роем яму. И потратим на это много денег». Но, как говорят, плетью обуха не перешибешь. «Метс» остановили свой первый выбор на Строберри, заплатив ему сногсшибательный бонус в 210 тысяч долларов. Клуб «Блю Джейс», за которым было право вторым выбирать спортсменов, забрал себе Гари Харриса. Дарнел Коулс ушел шестым в клуб «Маринерс», Сесил Эспи оказался восьмым в списке – его забрали «Уайт Сокс». Во втором раунде, когда снова подошел черед «Метс», Джонгвард был волен уже без оглядки на руководство выбрать того, кого хочет, и он выбрал Билли Бина.

Джонгвард не раз видел, как мальчишки, которые твердили, что пойдут учиться в колледж, меняли свое решение в ту самую секунду, когда перед ними начинали маячить живые деньги. Но и спустя несколько недель после финального распределения спортсменов, отобранных для лиги, хотя Джонгвард положил перед родителями Билли чек на сто тысяч долларов, тон и ход их бесед оставался неизменным. Джонгвард уже всерьез начал беспокоиться, что Билли действительно отправится в университет. Как ни досадовала на Джонгварда мать Билли, которая всеми силами пыталась содействовать тому, чтобы Билли выбрал Стэнфорд, Джонгвард втерся-таки в доверие семьи. Но это не сработало. «Чутье подсказывало мне, что не все идет по моему плану, – вспоминает Джонгвард. – Тогда я решил показать Билли наш клуб».

Билли вырос в типичной среднестатистической американской семье, он почти не выезжал дальше окрестностей родного Сан-Диего, не говоря уже о Нью-Йорке. Для него «Нью-Йорк Метс» была, скорее, не бейсбольная команда, а что-то далекое и нереальное. Летом 1980 года «Метс» приехали в Сан-Диего на игру с «Педрес», и Джонгвард привел Билли в комнату отдыха игроков – туда, куда допускались только свои. Здесь Билли уже ждала бейсбольная форма – такая же, как у игроков «Метс», с его собственным именем на игровой майке и куртке. В комнате находились несколько игроков «Метс»: Ли Маззилли, Муки Уилсон, Уолли Бекман. Игроки, естественно, уже знали о Билли. Они начали подшучивать над Билли, дескать, пора пошевеливаться и начинать играть в Главной лиге. Их поддержал менеджер «Метс» Джо Торре. «Думаю, это и зацепило Билли, – вспоминает Джонгвард. – Билли пообщался с игроками Главной лиги и решил: “Я же могу играть с этими ребятами”».

«Это же было почти священное место, закрытое для простых смертных, – вспоминал Билли. – Я там оказался, и это было не во сне».

Выбор оставался за Билли. Годом ранее отец сел с Билли за стол и предложил ему побороться на руках. Неожиданный «выпад» со стороны отца поразил Билли, это было совсем не похоже на него: отец Билли был крепким мужчиной, но никогда не стремился проявлять свою физическую силу. Билли победил. Позже отец сказал, что если Билли сумел побороть отца, то он готов и для того, чтобы принимать самостоятельные решения в своей жизни. И первым серьезным решением в жизни Билли стало то, что он пообещал Роджеру Джонгварду, что подпишет контракт.