Не дыши! - Найяд Диана Страница 25

Я часто сердилась на себя, даже когда находилась в воде. До 30 лет, во время марафона, меня просто корчило от гнева. Я грубо вела себя на улицах Нью-Йорка. Если кто-то смотрел на меня искоса, я тут же принималась подталкивать его к обочине тротуара. Но иногда я могла быть милой и очаровательной. Люди – очень сложные существа, в жизни есть место для каждой эмоции. Я могу поспорить, что большинство моих знакомых, кроме Кэндис, которая знала меня настоящую, не подозревали о темной стороне моей натуры.

В 1980-е годы стала популярна такая игра, как ракетбол. Турниры проходили по всей стране, и мой друг уговорил меня участвовать. У меня имелся кое-какой талант к сквошу, но в грубом и скоростном ракетболе я не преуспела. Свой первый матч я проиграла, мы с моим противником были насквозь мокрыми от пота. Я чувствовала себя раздавленной. Один знакомый посоветовал мне сразиться с одним игроком из Айдахо – очень привлекательной девушкой, которая, по слухам, была настоящей шаровой молнией на корте.

После матча, где я отделалась ничьей, моя соперница из Айдахо оказалась на первом месте в турнирной таблице. Приблизившись к трибунам, на которых за матчем наблюдала охрипшая от криков толпа, я смотрела, как эта девушка ведет себя на корте, заносит ракетку, бьет по мячу, и как напряжено ее тело.

Она не давала пощады своей сопернице, ее глаза были влажными. Она была очень харизматичной, эта девушка из Айдахо… Я указала на нее парню, стоящему рядом, и попросила напомнить мне ее имя. «С чего вы взяли, что она из Айдахо? Это Бонни Столл, она из Коннектикута»

1 апреля 1980 года началась наша с Бонни дружба, наша связь крепла из-за постоянных общих авантюр, в которых мы полностью полагались друг на друга. Мы вместе преодолели многое. Какое-то время мы были парой, но прекрасно понимали, что мы созданы для того, чтобы стать большими друзьями. Бонни включила меня в свою команду по теннису, а я стала ее фитнес-тренером. Бонни являлась пятой ракеткой в мире, и мы встретились спустя несколько недель, когда я закончила свою спортивную карьеру. За месяц до того, как мы познакомились, Бонни видела меня в The Tonight Show с Джонни Карсоном и сказала, что сразу почувствовала: мы подружимся.

Лично я не верю в судьбу. И тем не менее я убеждена, что именно она нагло сводит вас с людьми, которых вы даже не предполагаете встретить в жизни. Ракетбол был моим самым безрассудным шагом в жизни. Но, по крайней мере, я не боялась показаться дурой и попытаться. Мне очень нравится, как сказал по этому поводу Гете: «На что бы ты ни был способен, о чем бы ты ни мечтал, начни осуществлять это. Смелость придает человеку силу и даже магическую власть».

Покинув открытое плавание, я попала в еще более неизведанные и, как я думала, совершенно не подходящие для меня сферы деятельности. Я ходила на прослушивания в Saturday Night Life. Мы с Кэндис написали сценарии для нескольких серий одного ситкома. Я вела политические дискуссии в шоу «Внутри политического круга» на телевидении округа Колумбия. Я была ведущей ночного развлекательного шоу. Я многое попробовала, а еще больше ошибалась. Но меня не заботило, то, как я выгляжу со стороны, что обо мне подумают. Я не бездействовала, никогда не ленилась. Возможно, когда я вышла из воды, мои первые шаги на суше были смешны. Но что бы я ни делала, я проявляла трудолюбие. Я была готова бороться за свое место на земле. Это и было моей магией.

После Манхэттенского заплыва, в возрасте 30 лет, я написала свою первую книгу. Сейчас, осознавая тот факт, что в 30 лет я написала свою автобиографию, я невольно поеживаюсь. Но тогда это казалось мне чем-то новым и интересным. Я настояла, чтобы мне выделили отдельный письменный стол в Нью-Йоркской публичной библиотеке, прямо в Комнате Фредерика Льюиса Аллена. Там стояли 12 отдельных столов из красного дерева, на каждом из них возвышался секретер, куда можно было сложить ручки, бумагу и бюргерского вида зеленоватые антикварные лампы. Это было настоящим превращением спортсмена в «нечто другое». Каждый день я поднималась по мраморным ступеням, заходила в эту комнату, проскальзывала к своему месту, опускалась на стул из приятной потертой кожи. Нэнси Митфорд[25] работала за столом напротив. Каждый день во время обеденного перерыва мы делали зарядку на роскошном персидском ковре.

С Бонни мы работали словно одержимые, а с Кэндис – расслабленно прогуливались по городским улицам. Однажды ночью выпал снег и покрыл все вокруг воздушным перистым одеялом. Мы слонялись по Парк-авеню. Кэндис мурлыкала Singin’ in the Rain, плавно скользя на своих ботинках и пританцовывая возле фонарных столбов. Люди, которые видели ее тогда, тоже начинали напевать эту песню. Так мы отдали дань уважения ее исполнителю – Джину Келли.

Нью-Йорк, а точнее, его жители всегда приводили меня в какое-то туповатое восхищение. Однажды я пристала к одной женщине в метро, выспрашивая, какой поезд идет до спальных районов. Она передернулась, глубоко вздохнула и с густым местным акцентом процедила: «Я что, смахиваю на долбаного начальника станции?» Я начала неудержимо хохотать и сквозь смех смогла лишь вымолвить: «О, жители Нью-Йорка, я вас оооочень люблю!» Как это обычно и происходит в этом городе, мы вместе рассмеялись, женщина подошла к карте и дала мне подробную информацию о поездах на интересующей меня ветке. Подобных случаев были сотни. Жители Большого Яблока очень эксцентричны.

В Нью-Йорке меня навестил и маленький Тим. В то время десятилетние дети могли самостоятельно летать на самолетах. Мы много гуляли вместе и заново подружились. Он был в шоке от того, что я не умею готовить. (В первый раз, когда Бонни оказалась у меня в квартире, она посмотрела на содержимое холодильника и спросила, что там делает открытая коробка пищевой соды. Я ответила, что молекулы соды помогают сохранять продукты свежими. На что она возразила, что в таком случае в холодильнике должно быть хоть что-нибудь из «этих продуктов».) Мой десятилетний племянник водил меня в магазин, мы покупали что-нибудь из еды, а когда возвращались, он готовил нам потрясающее блюдо на ужин. Тим всегда был очень чувствительным к бедам других людей. Я действительно верю, что его способность к состраданию развивалась в том числе и в Нью-Йорке, когда мы посещали приюты для бездомных и помогали бедным. Позже мой племянник объездил с благотворительными миссиями полмира. У меня не было детей, и с этим я никогда не смирюсь. Маленький Тим вызывал во мне материнскую нежность.

Итак, у меня впервые появилось то, что обычные люди называют «настоящей работой». Конечно, трудновато отнести бесконечные путешествия вместе с телешоу Wide World of Sports к разряду обыкновенной рутины. Скорее, к развлечениям. Диктор на телевидении, ведущий программ – это одна из самых желанных должностей во все времена! В своей передаче я всегда освещала события в прямом эфире. Я посетила Нью-Йоркский марафон, «Тур де Франс», зимние и летние Олимпийские игры. Но львиную долю того десятилетия я потратила на репортаж о не особенно известных маломасштабных состязаниях в мире спорта, проходивших в разных уголках земного шара. Это стало прекрасной возможностью, увидеть своими глазами, на что способен человек, когда у него есть цель.

После Wide World я вела множество самых разных передач на разных каналах. Например, документальную передачу об экзотической природе в особо отдаленных местах нашей планеты на Outdoor Life Network, программу о путешествиях The Savvy Traveler, The Crusaders — социальное реалити-шоу о жизни горожан, America’s Vital Signs – передачу о медицине, Day’s End – ночные новости. Еще я была в определенном роде детективом на Fox Sport, рассказывая истории 60-минутного формата. Три года я потратила на расследование истории с допингом на «Тур де Франс». (Я до сих пор считаю, что Лэнс Армстронг[26] – настоящий победитель и заслуженно забрал все свои медали. Это была равная игра, и он, безусловно, превосходил остальных.)