Загадки старых мастеров (СИ) - Шапиро Александр Страница 10

Но вернемся к слову «window». Мы знаем, что его архаичное поэтическое значение — «глаза», «очи». Именно это значение обыгрывает Шекспир в весьма любопытном монологе Якимо в пьесе «Цимбелин»:

        Якимо Как разметалась ты! цветок лилейный, Белее простынь! Если бы коснуться! Лишь поцелуй один! У несравненных Рубинов нежен он! Её дыханье Благоухает. Огонёк лампады, Склоняясь, подсмотрел бы ей под веки, Чтоб скрытый свет узреть очей лазурных, Которые сейчас сомкнуло небо Своею тёмной синевой. (перевод Александра Шапиро)         Iachimo How bravely thou becom’st thy bed! fresh lily, And whiter than the sheets! That I might touch! But kiss; one kiss! Rubies unparagon’d, How dearly they do’t! «Tis her breathing that Perfumes the chamber thus. The flame o’ th’ taper Bows toward her and would under-peep her lids To see th’ enclosed lights, now canopied Under these windows white and azure, lac’d With blue of heaven’s own tinct.

В этом отрывке Шекспир пользуется характерным приемом: создает красивый образ с помощью сложной игры слов. Дело в том, что центральный объект в монологе Якимо — огонь свечи. По одну сторону от него находятся закрытые окна-«windows», за которыми — синее небо. А по другую сторону находятся закрытые очи-«windows», за которыми — синие глаза.

У Шекспира крайне редко встречаются банальные образы и сравнения. И монолог Якимо — это единственное место во всех шекспировских пьесах, где цвет «blue» (голубой, синий) описывает небо.

Глава 5

Слон бьет с3 — мат

В правилах Международной Шахматной Федерации один раздел посвящён рокировке. Там говорится, что шахматист может рокироваться, если его король и ладья еще не ходили, а также, если выполнено ещё несколько условий. Сама рокировка происходит следующим образом: король передвигается на две клетки в сторону ладьи, а ладья ставится на поле, через которое прошёл король.

Однажды смекалистый голландский мастер Тим Краббе провел королевскую пешку и превратил её в ладью и при этом не ходил королём. А потом, к вящему ужасу шахматных бюрократов, он сделал совершенно законную вертикальную рокировку. После этого в правила добавили ещё одно условие о том, что рокируют только по горизонтали.

Шахматы изредка упоминаются в крупных поэтических произведениях и обычно читателю достаточно знать основные правила, чтобы понять, о чём идёт речь. Одно из немногих исключений — первая реплика Катарины в «Укрощении строптивой». Когда отец Катарины предлагает женихам ухаживать сперва за ней, как за старшей дочерью, она произносит:

I pray you sir, is it your will, To make a stale of me amongst these mates?

Дословно это значит:

Прошу Вас, отец, неужели Вы хотите Cделать меня приманкой (stale) для этих женихов (mates)?

Как мы уже знаем, Шекспир часто и мастерски использовал сложную игру слов. Для того чтобы понять игру слов в этой реплике, надо знать, по каким правилам играли в шахматы в елизаветинской Англии. В наши дни часто слабейшая сторона ищет спасения с помощью пата (по-английски пат — stalemate, а мат — checkmate или просто mate). Но во времена Шекспира в шахматах запатованная сторона побеждала! Это значит, что в своей реплике строптивая Катарина лишь с виду показывает свою слабость. Но в то же время она игрой слов тонко намекает на то, что она при всей слабости ничуть не хуже мужчин.

Дословно перевести эту реплику невозможно. Вместе с тем, совершенно необходимо, чтобы в первых словах Катарины был нетривиальный второй смысл. Например, так:

Хотите ль Вы, чтоб я была как пешка В конце доски среди чужих фигур? (перевод Александра Шапиро)

Говоря о гениальном Шекспире, уместно вспомнить некоторых его менее талантливых современников. Обычно взбалмошные гении развивают искусство в новых направлениях. А сохраняют и приумножают все новое — методичные образованные зануды. Одним из таких выдающихся зануд был Карел ван Мандер — голландский художник, драматург и искусствовед. Он был художником неплохим. К примеру, его картина «Сад любви» выставлена в Эрмитаже.

Ван Мандер был весьма наблюдателен: прожив в Риме три года с 1574 по 1577, он был первым, кто обнаружил римские катакомбы. На обратном пути в Голландию он посетил Вену и вместе со скульптором Хансом Монтом воздвиг триумфальную арку для императора Рудольфа Второго. Будучи в Италии, ван Мандер прочитал жизнеописания художников, составленные Вазари. Вдохновившись этой работой, он написал в стихах основательный труд под названием «Книга о художниках». Эта книга стала первым энциклопедическим искусствоведческим трудом в Северной Европе. Одним из учеников Карела ван Мандера был великий Франс Хальс, который, как и полагает гениям, не перенял маньеризм своего учителя, но открыл собственное уникальное сочетание барокко и реализма.

А в наши дни Карел ван Мандер известен одной своей картиной, которую он написал во время визита в Англию в 1603—04 годах. Эта картина изображает двух человек, играющих в шахматы. Некоторые исследователи считают, что изображены Бен Джонсон и Уильям Шекспир.

Карел ван Мандер, «Бен Джонсон и Уильям Шекспир играют в шахматы»

Два современника, поэта, актера, драматурга. Начитанный столичный интеллектуал Джонсон играет белыми против малообразованного провинциального Шекспира — величайшего поэта всех времен.

Иногда зануда Джонсон упрекал Шекспира. Однажды — в том, что действие «Зимней сказки» происходит в Богемии на берегу моря, в то время, как у Богемии нет выхода к морю. Другой раз — в недостаточной элитарности произведений Шекпира. Но когда Шекспир умер, Джонсон посвятил ему прекрасную оду «Памяти моего ненаглядного» и оценил его талант по достоинству.

Шахматные зануды выяснили, как выглядели фигуры в те времена и восстановили позицию. На ней если черные побьют слоном на с3, то белые получают мат. На картине Шекспир держит в руках черного слона и собирается сделать ход.

Глава 6

Немногие

Немногие — the Few — так в Британии называют летчиков, которые в 1940 году выиграли Битву за Британию и фактически спасли британцев от фашисткого нашествия. Отчасти прозвище the Few отсылает к словам из шекспировской речи Генриха Пятого «We few, we happy few, we band of brothers», что в переводе означает «Мы — немногие, мы — счастливые немногие, мы — ватага братьев».

Но в основном прозвищем «Немногие» летчики обязаны фразе из речи Уинстона Черчилля, которую он произнес в 1940 году: «Никогда еще в истории человеческих конфликтов так сильно не были обязаны столь многие столь немногим.»