Фениксы и сфинксы. Дамы Ренессанса в поэзии, картинах и жизни - Софья Андреевна Багдасарова Страница 16

class="p1">ДОСТОВЕРНЫХ ПРИЖИЗНЕННЫХ ПОРТРЕТОВ ГАСПАРЫ СТАМПА НЕ СОХРАНИЛОСЬ. ВИДИМО, ОНА НЕ ОТЛИЧАЛАСЬ КАКОЙ-ТО ОСОБЕННОЙ КРАСОТОЙ, ПОСКОЛЬКУ СОВРЕМЕННИКИ НЕ ВОСПЕВАЛИ ЕЕ ОБЛИК, ОДНАКО ВРЯД ЛИ ЕЕ ВНЕШНОСТЬ СИЛЬНО ОТСТУПАЛА ОТ ЭСТЕТИЧЕСКОГО КАНОНА «ТИПИЧНОЙ ВЕНЕЦИАНКИ», ПОТОМУ ЧТО ЭТО БЫ ТОЖЕ КАК-ТО ОТМЕТИЛИ ИСТОЧНИКИ. СУЩЕСТВУЕТ ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ (НЕДОКАЗУЕМОЕ), ЧТО ЖЕНСКАЯ ФИГУРА С ЛЮТНЕЙ НА ЭТОЙ КАРТИНЕ ЯВЛЯЕТСЯ ИЗОБРАЖЕНИЕМ ГАСПАРЫ СТАМПЫ.

Венеция, 1542 год

Одну сестру назвали Кассандрой – в честь пророчицы, вторую Гаспарой – в честь волхва. Гаспара чуть полновата, неотразима, вплетает в прическу розы и ходит легкой походкой. Кассандра носит немного более темный цвет волос, не гоняясь за местной венецианской модой и не обращаясь к алхимикам; она часто улыбается своим мыслям, но всегда внимательно слушает, и местный бакалейщик считает ее единственным здравомыслящим человеком в этом доме. Гаспару восхищает современная поэзия – она может часами беседовать с гостями о чьем-нибудь новом сонете. Порой от особенно красивого ассонанса ее глаза наполняются слезами. Кассандре в детстве хватило хладнокровия изучить латынь, поэтому теперь она черпает радость, перечитывая классиков – удовольствие, недоступное ее сестре. У них красивый особняк на Канале Деи Редотто.

Девушки прекрасно поют, играют на лютне и на спинете. У Гаспары – сопрано, Кассандра поет меццо. Они раскладывают на голоса Петрарку и исполняют под собственный аккомпанемент. Композитор Туттовале Менона научил их этому искусству. Дом полон друзей их брата. Он студент Падуанского университета, его зовут Бальдассаре – в честь второго волхва. Бальдассаре стесняется женщин и пишет стихи, они слабоваты, но приятели похваливают его за отточенность метафор. Из окон их дома открывается прекрасный вид на солнце, садящееся за Санта Мария делла Салюте.

Чечилия, их мать, – еще молодая вдова ювелира, пренебрегшая возможностью второго брака. Она держит открытый дом, наслаждается свободой и радуется веселью своих детей. Один за другим Бальдассаре приводит к ним венецианских писателей, поэтов и музыкантов. Они устраивают литературные диспуты и играют изысканную музыку. Вскоре никто уже не помнит, что идет в гости к Бальдассаре – всех влечет беззаботное общество его сестер.

В цветнике царит Гаспара. Ее обаяние – в пылкости, она вкладывает в музицирование душу, а в разговоры – неподдельный интерес. У нее светлые зеленоватые глаза, а на щеках вспыхивает яркий румянец, когда она загорается темой разговора. Композитор Перрисоне Камбио, услышав от нее одну из своих канцон, начинает присылать ей мадригалы, хотя, говорят, прежде ему нравились только мальчики. У Кассандры поклонников поменьше, но когда ей хочется поболтать, всегда к ее услугам вон тот задумчивый поэт из Академии дельи Инфьяммати и вот этот испанский кузен органиста собора Сан-Марко. Да и гуманист Спероне Сперони до сих пор до конца не уверен, которая из сестер ему нравится больше.

В какой-то момент Гаспара и Кассандра понимают, что в глазах общества они уже virtuosa – профессиональные певицы, а не простые невинные девицы-венецианки, как большинство их ровесниц, которым на публике показываться и тем более музицировать было совсем неприлично. Ну и пускай: хотя девушкам скоро почти уж двадцать, но их не тянет к замужеству – ведь придется отказаться от этой кипящей жизни, от этой блестящей компании венецианских умниц, от разговоров, от концертов в своем и в чужих домах – а зачем?

Звучат признания. В тени атласного полога кровати, в комнате, украшенной обоями, привезенными из далекой Чины, в мерцающем свете канделябра одна сестра рассказывает другой о своем первом возлюбленном. Пусть их любовь отнюдь не невинна и совсем не чиста, но до «поз Аретино» еще не дошло, хотя тонкие волосы Гаспары от буйства ночи путаются узлами, а плечи изукрашены укусами.

Кассандра переживает за сестру – с потерей девства эмоции Гаспары становятся все больше и больше apassionato. Тем же вечером они играют струнное трио вместе с братом. Бальдассаро подобных вещей знать не следует, но он ощущает сам, что у Гаспары изменилась форма губ, под глазами пролегли морщинки страсти и в тембр голоса добавилось бархата. Кассандра пожимает плечами: когда то же самое случилось с ней, то эта метаморфоза в ней не отразилась никак – ни в поступи, ни в голосе. Она улыбается задумчивому поэту у окна рядом с бюстом Алквиада. Он смущенно хмурится ей в ответ и проливает вино на свои новые кружевные манжеты из Брюгге.

Бонифацио де Питати (Бонифацио Веронезе). «Притча о богаче и Лазаре». 1535–1540 гг. Галерея Академии (Венеция)

ГИГАНТСКОЕ ПОЛОТНО РАЗМЕРОМ 2×4,3 МЕТРА, ВОЗМОЖНО, СОХРАНИВШЕЕ ДЛЯ НАС ОБЛИК ГАСПАРЫ СТАМПЫ (И ПОЧЕМУ БЫ ТОГДА НЕ ЕЕ СЕСТРЫ РЯДОМ?) БЫЛО НАПИСАНО БОНИФАЦИО ДЕ ПИТАТИ, СУДЯ ПО ГЕРБУ, ДЛЯ ПРЕДСТАВИТЕЛЯ СЕМЬИ БРИГАДИН.

СЮЖЕТ КАРТИНЫ ВЗЯТ ИЗ НОВОЗАВЕТНОЙ ПРИТЧИ – НЕКИЙ БОГАЧ ЕЖЕДНЕВНО РОСКОШНО ПИРОВАЛ, В ТО ВРЕМЯ КАК НИЩИЙ ЛАЗАРЬ СИДЕЛ У ЕГО ВОРОТ И ПРОСИЛ МИЛОСТЫНЮ. ПОСЛЕ СМЕРТИ БОГАЧ ОКАЗЫВАЕТСЯ В АДУ И, УВИДЕВ, ЧТО ЛАЗАРЬ В РАЮ, ПРОСИТ О СНИСХОЖДЕНИИ, В ЧЕМ ЕМУ ОТКАЗАНО, ПОСКОЛЬКУ В ЗЕМНОЙ ЖИЗНИ ОДИН ИЗ НИХ УЖЕ ПОЛУЧИЛ ДОБРОЕ, А ДРУГОЕ ЗЛОЕ. ПЕРВАЯ СЦЕНА ЭТОЙ ПРИТЧИ РАЗВОРАЧИВАЕТСЯ НА КАРТИНЕ В РОСКОШНЫХ ВЕНЕЦИАНСКИХ ИНТЕРЬЕРАХ 1540-Х ГОДОВ: ИЗОБРАЖЕНА ЗАГОРОДНАЯ ВИЛЛА И ДЕТАЛИ ЕЕ ПОВСЕДНЕВНОГО БЫТА.

Что же дальше? Франческо Сансовино посвящает Гаспаре свое эссе об искусстве любви. Жизнерадостный Джироламо Парабоско издает свои Lettere amorose – «Любовные письма», там есть послание к Гаспаре, и не одно. Их дом – прибежище поэтов и гуманистов.

Пока не наступает та гнилая весна.

Наводнение в тот год было особенно обильным. Затем вода отступила, оставив повсюду пятна влаги, промокшие и позеленевшие стены, тошнотворный запах плесени. Воронье на куполе ближайшей церкви Святого Стефана орало, будто нарочно вкручиваясь штопором в уши, Гаспара порвала струну на любимой лютне, Кассандра вдруг за пением заплакала, а их брат Бальдассаре подхватил горячку и слег.

Ему не было и двадцати пяти, Гаспаре – двадцать два. Месяц обе сестры провели у мокрых простыней мечущегося Бальдассаре. Бесполезно. Он умер, и они наблюдали за его агонией. Кассандра деловито меняла компрессы, и благодаря ее выдержанности рядом с умирающим всегда стоял охлажденный лимонад. Гаспара же обычно сидела в углу его спальни, их бывшей детской, и, вжавшись в угол, с ужасом глядела, как любимый человек постепенно превращается в ничто, как костенеет его лицо и белеет кожа.

Она первая зашла к нему в то утро, когда он скончался, и сразу поняла, что его больше нет – так осунулось и будто сдулось его тело.

После похорон брата она объявила матери, что уходит в монастырь. Друзья