Загадки старых мастеров (СИ) - Шапиро Александр Страница 20

Je jette avec grâce mon feutre, Je fais lentement l’abandon Du grand manteau qui me calfeutre, Et je tire mon espadon, Élégant comme Céladon, Agile comme Scaramouche, Je vous préviens, cher Mirmydon, Qu’à la fin de l’envoi, je touche! Premiers engagements de fer. Vous auriez bien dû rester neutre; Où vais-je vous larder, dindon?… Dans le flanc, sous votre maheutre?… Au cœur, sous votre bleu cordon?… — Les coquilles tintent, ding-don! Ma pointe voltige: une mouche! Décidément… c’est au bedon, Qu’à la fin de l’envoi, je touche. Il me manque une rime en eutre… Vous rompez, plus blanc qu’amidon? C’est pour me fournir le mot pleutre! — Tac! je pare la pointe dont Vous espériez me faire don: — J’ouvre la ligne, — je la bouche… Tiens bien ta broche, Laridon! À la fin de l’envoi, je touche Il annonce solennellement ENVOI Prince, demande à Dieu pardon! Je quarte du pied, j’escarmouche, je coupe, je feinte… Se fendant. Hé! là donc Le vicomte chancelle; Cyrano salue. À la fin de l’envoi, je touche.

Глава 4

Необычные размеры

А буйную, вакхическую песнь,

Рожденную за чашею кипящей

Пушкин, «Пир во время чумы»

Английский поэт XVII века Роберт Херрик написал очень необычное стихотворение.

Роберт Херрик Вакхические строфы      Вот наш      Мёд чаш Ты лей в рот так.      Но пролил            Ты И плох тот знак.          Тут мы           Умны: Твой мозг впал в сон.         Раз искры              Нет,         Уходи вон. (перевод Александра Шапиро) Robert Herrick A Bachanalian Verse       Drinke up       Your Cup, But not spill Wine;        For if you             Do,    Tis an ill signe;          That we          Foresee, You are cloy’d here,           If so, no               Hoe,      But avoid here.

Основная идея этого стихотворения состоит в том, что стихотворные размеры ямб и хорей, хотя и редко, но можно перепутать. Обычно эти строки читают ямбом — с ударениями на чётные слоги. Но дойдя до последней строки, читатель запинается о слово «уходи», которое никак не укладывается в размер. И только тогда становится понятно, что стихотворение написано хореем, а читать его надо с ударениями на нечётные слоги. А эксцентричный Роберт Херрик как раз хотел, чтобы внимательному и неленивому читателю это стихотворение пришлось читать дважды.

Ещё одной любопытной деталью «Вакхических строф» Херрика является то, что каждая строфа имеет форму бокала.

Иногда в ямбе или хорее на один из ударных слогов ударение всё же не падает. Такой пропуск ударения называется «пиррихий». Он делает ритм стихотворения разнообразнее.

Интересно появление пиррихия в русском стихосложении. Выдающийся филолог Максим Шапир заметил, что реформатор русской поэзии Михаил Васильевич Ломоносов долгое время считал стихи с пиррихием неправильными. Ломоносов полагал подобный пропуск ударения недостатком и до 1741 года в его стихах пиррихий встречался крайне редко. Но в 1741 году на российский престол взошла императрица Елизавета Петровна. Ломоносов посвятил Елизавете несколько од, в которых, естественно, упоминал имя императрицы.

В пятисложном имени Елизавета ударение приходится на четвертый слог. Соответственно, если в стихотворение упомянуть это имя, то обязательно появится пиррихий. И после 1741 года пиррихий в стихах Ломоносова стал встречаться в 10 раз чаще. Получается, что разнообразие ритмических рисунков в русской классической поэзии отчасти вызвано тем, что Пётр Первый выбрал для своей дочери имя Елизавета.

Вот так у Ломоносова выглядит 42-я строфа в «Оде на прибытие Ея Величества великия Государыни Императрицы Елисаветы Петровны из Москвы в Санктпетербург 1742 года по коронации»

Когда бы древни веки знали Твою щедроту с красотой, Тогда бы жертвой почитали Прекрасный в храме образ Твой. Что ж будущие скажут роды? Покрыты кораблями воды И грады, где был прежде лес, Возвысят глас свой до небес: «Великий Петр нам дал блаженство, Елисавета — совершенство».

Многие знают и любят стихотворение Лермонтова «Горные вершины».

Горные вершины Спят во тьме ночной; Тихие долины Полны свежей мглой; Не пылит дорога, Не дрожат листы… Подожди немного, Отдохнешь и ты.

Эти строки написаны в качестве перевода стихотворения Иоганна Вольфганга фон Гёте «Ночная песня странника». Почти все стихотворения Гёте написаны строгими классическими размерами. Чуть ли не единственное исключение — «Ночная песня странника». Эти строки описывают очень тонкие ощущения. И для того, чтобы передать их, классик немецкой поэзии использует уникальный ритмический рисунок.

Иоганн Вольфганг фон Гёте Ночная песня странника Над любой вершиной Покой, Меж крон единый Вздох такой, Что еле внемлешь; И птахи умолкли средь бора. Жди лишь и скоро Тоже задремлешь. (перевод Александра Шапиро) Johann Wolfgang von Goethe Wanderers Nachtlied Über allen Gipfeln Ist Ruh, In allen Wipfeln Spürest du Kaum einen Hauch; Die Vögelein schweigen im Walde. Warte nur, balde Ruhest du auch.