Петр Голубовский - История Северской земли Страница 12

Когда Ярослав отказался платить Киеву дань с Новгорода в 1014 г.156, – это был первый открытый факт протеста против полянского господства. Когда Владимир стал подготовлять поход на Новгород, то ни Глеб Муромский, ни Мстислав Тмутараканский не явились к нему на помощь: они были заняты делами своих областей, ставя их интересы выше выгод Киева и его централизационной политики. Между тем едва ли можно предположить, что северяне и вятичи не сочувствовали Новгороду. У северян с новгородцами, как мы видели, были обширные торговые сношения, а потому движение у одних необходимо должно было отозваться и у других. Есть известие, что Ярослав поднял даже против Киева печенегов157, а туда его приглашения могли проникнуть только чрез Северянскую область. Дело до вооруженного столкновения не дошло: Владимир умер, приготовляясь к походу158. Его власть захватил умный и энергический Святополк и решился восстановить значение центральной власти.

Еще при жизни отца он начал сношения с киевлянами, среди которых была сильная партия в его пользу. На его стороне было и византийское духовенство, встретившее его с процессией при въезде в Киев с Болеславом Храбрым в 1015 г.159 Но, понимая, что среди киевлян были сторонники и других братьев, он сближается с киевским пригородом, Вышгородом, приближает к себе его выдающихся людей160. Хотя в то время пригороды не вели еще борьбы со своими городами, как это было в XII в., но неприязнь между ними уже существовала. Город смотрел на свои пригороды свысока, не считал их населения равным своему, а их выдающихся людей называл «боярцами»161, оставляя название «бояр» за своими представителями. Святополк отлично понимал местные интересы и, сблизившись с Вышгородом, приобрел в нем надежную точку опоры против Киева. За него было население и другого киевского пригорода, Турова, в котором он княжил раньше. Лишь только умер Владимир Святой, Святополк с помощью своих приверженцев захватывает власть в свои руки. Опасаясь сторонников брата Бориса, он скрывает несколько времени смерть отца от народа, чтобы не дано было знать Борису, бывшему в походе против печенегов162, и затем спешит еще более сблизиться с киевлянами раздачей одежд и денег163. Но сочувствие киевлян к Святополку обусловливалось и общностью их интересов. Централизационные стремления Святополка по отношению к другим племенам должны были льстить племенному самолюбию полян. Между тем новый князь отлично понял опасность для Киева в начинавшем устанавливаться порядке в областях и поэтому постарался уничтожить энергическими мерами орудие для дальнейшего его развития – рознь княжеской семьи. Хорошо понимая, что братья не захотят отказаться от власти, он не осмелился верить кому-нибудь из киевлян, а употребил в дело вышегородцев. Тайно, ночью, явился он к ним и поручил исполнить казнь над Борисом и Глебом164. Предприятие удалось, и две области мери и муромы остались без князей. Нельзя сказать, успел ли Святополк посадить туда своих посадников. Скорее можно предполагать, что это ему не удалось, потому что в то же время двинулся Ярослав из Новгорода. Можно предположить, что план Ярослава, двигавшегося по правой стороне Днепра, состоял в том, чтобы у Любеча переправиться в область северян и подкрепить здесь свои силы новыми ополчениями. Поэтому-то Святополк, предупреждая его, расположился на берегу Днепра, у Любеча, и решился здесь принять битву. На стороне Ярослава были варяги, новгородцы и, как можно предполагать, ополчения других племен165, а Святополк привел печенегов и киевлян. Киевский князь был вполне уверен в победе и всю ночь пировал со своими дружинами. Стремления киевлян, сочувствовавших своему князю, ясно сказались в их словах к новгородцам: «Вот мы вас заставим строить нам хоромы». Но счастье изменило Святополку, и он бежал в Польшу.

Дальнейшая борьба между этими двумя братьями для нас неинтересна; более важны нам ее последствия. Естественно, во время их борьбы племена получили различные льготы, так как Ярослав отлично понимал, что только новгородцам обязан теперь своим княжением. Новгород необходим был Киеву, как по богатству, так и по возможности добывать чрез него наемные дружины из Западной Европы. Другое дело соседние с Киевом племена. Князей у них не было. В городах сидели киевские посадники. Ярослав оставался один представителем княжеской власти. Существовал еще Мстислав, но он был так далеко, так мало мог иметь силы, да и был занят борьбою с соседями, следовательно, был не опасен. Других врагов не было. У племен не было возможности оказать движение, не было двигателя. Поэтому, лишь только Ярослав утвердился на киевском столе, старая политика Киева, усиленная мерами предшественника, могла действовать свободно.

Но в 1021 г. началась борьба киевского князя с полоцким166, стала волноваться Суздальская область167. Воспользовавшись этим, начинается движение в юго-восточных окраинах Северской земли. В 1023 г. Мстислав с дружиной из хазаров и касогов двинулся к Киеву и предложил киевлянам принять его князем168. Они отказали. Очевидно, с вокняжением у них Мстислава, князя области северян, первенствующее значение должно было перейти к последним, и всю силу в Киеве должны были захватить дружинники нового князя. Могли, таким образом, возвратиться те времена, когда северяне находились под покровительством хазаров и имели перевес над полянами. Лишь только Мстислав получил отказ от Киева, он двинулся к Чернигову и, заняв его, совершил обособление Северской земли169. Он сделался первым удельным черниговским князем. Но, конечно, киевский князь не мог согласиться без борьбы на новый порядок и двинулся с варягами в Северскую землю. Битва произошла у Лиственя. Ярослав был разбит опытным в военном деле Мстиславом и бежал в Новгород170. Самостоятельность Северской земли была закреплена, хотя и не надолго. В 1026 г. братья съехались в Городце и заключили договор, по которому все земли, лежащие по левую сторону Днепра, отходили во власть Мстислава171. Таким образом, области вятичей, муромы, радимичей и северян составили одно целое. Можно предполагать, что ни одно из этих племен, не говоря уже о северянах, не оказалось недовольным новым порядком. Любеч, Муром, Тмутаракань получили посадников своего северянского князя.

Этим почти и оканчивается внешняя деятельность Мстислава. Только еще в 1031 г. братья, жившие в мире между собою, вместе ходили на ляхов, чтобы отобрать назад города, захваченные Болеславом Храбрым172. О его внутренней деятельности мы не имеем почти никаких известий и можем делать более или менее вероятные догадки.

Соединивши в своих руках всю Северскую область, Мстислав мог очень успешно вести борьбу с кочевниками, сильно теснившими ее юго-западные окраины. С занятием степей кочевниками славянское население держалось здесь по городкам и было поэтому разрознено. Поэтому для успешной борьбы с ними необходимо было увеличение густоты поселений. Деятельность Мстислава в этом направлении мы можем предполагать на следующем основании. В 1031 г. он получил половину пленных ляхов, но неизвестно, куда их поместил. Ярослав поселил свою часть по южной границе своих владений. То же можно думать и о Мстиславе173.

Сделав Чернигов стольным городом своей земли, Мстислав заботился о его украшении и заложил Спасский собор, который при его жизни был выстроен настолько, сколько может достать всадник рукой174. Кончен он был при его преемниках, но Мстислав все-таки был погребен в его склепах175.

Мы уже знакомы с летописной характеристикой этого первого князя Северской земли. В то время, когда вся сила Киева заключалась в постоянных дружинах, опытных в военном деле, очевидно и Мстислав должен был опираться на то же орудие. Поэтому он любил и берег свою дружину. Он даже имел преимущество пред киевским князем: в то время у первого дружина была наемная, и всякий предприимчивый человек надбавкой платы мог перетянуть ее на свою сторону, у Мстислава она состояла из людей, взятых из населения принадлежащих ему областей. Лучше всего отношение его к дружине высказалось в словах, сказанных им после Лиственской битвы: «Вот лежит северянин, вот лежит варяг, а своя дружина цела, – кто этому не рад»176. Он умер в 1036 г., простудившись на охоте177. Детей у него не было. Один сын его, Евстафий, умер в 1033 г.178 Поэтому Северская область опять подпала господству Киева и была под ним до 1054 г., когда умер Ярослав I.

Глава V

Святослав Ярославич (1054–1076)

Пред смертью Ярослав раздал уделы своим сыновьям: Изяслава посадил в Киеве, Святослава в Чернигове, Всеволода в Переяславле, Игоря во Владимире (Волынском), Вячеслава в Смоленске179. Таким образом, почти каждое племя получило своего особого князя. Обособление, которого домогались различные области, совершилось мирным путем, так как только эта мера могла устранить постоянные волнения племен: вся Русь представляла из себя несколько самостоятельных единиц, федеративно соединенных между собою в одно целое. Ни один из князей не имел преимущества над другими: киевский князь имел первенствующее значение только в нравственном отношении, как старший брат, что имел в виду и Ярослав в своем завещании детям180. Но, устраивая подобный порядок, Ярослав многого не мог предусмотреть. Во-первых, он упустил из вида постановить, что сыновья умершего князя получают его удел и не должны быть выгнаны; во-вторых, он Северскую область разбил на две части, на два княжества – Переяславское и Черниговское, т. е. разделил одно племя на два враждебные лагеря. Западная граница проходила по берегу Днепра, но устье Десны принадлежало Переяславскому княжеству. Точная же граница между этими двумя княжествами никогда не могла установиться. Но Курск, от которого никогда не отделялось Посемье181, был причислен к Переяславскому княжеству182.