Владимир Бенедиктов - Другие редакции и варианты (сборник) Страница 5

Несколько слов о Крылове (При воздвигнутом ему памятнике)

А тут толкованье начнетсяФигур и значения их,И басни стишок подвернется,А если зартачится стихИ в горле засядет занозой, –Чтоб в грязь не ударить лицом,Махнет толкователь и прозой.Да с рифмой, да с красным словцом.

К России

Того, сего или иного радиВсё поднялось враждебно против нас.Там продувной племянник лезет в дядиИ, всякими неправдами крепясь,Весь мир мутит, пытаясь нас ослабить.Там Англия (всегда не прочь пограбить,Где случай есть), прижав как раз к немуСвой рыбий хвост, как жадная акула,На нас свой зев кровавый растянула.

Да наша кость для ней жестка в Крыму.

Бивак

С дорогой пыль с дали слегалась…

На поле хлынул ратный строй,И скоро поле взволновалосьЗабот воинских кутерьмой, –И односуточные домы,Сплетясь из ветвей и соломы,Воздвиглись. Западает день,Уж поле хладом облилося,Скрипит забор, трещит плетень,Падут, – и пламя завилося,И, сыпля искры к небесам,Восходит, блещет и дымится;Кругом него толпа теснится,Возобновляя фимиам.Народ, разгульный словно море,Кипит на полевом просторе;Всё дышит жизнью боевой,Блестит воинственной красой.Вдали отсталые телегиНесут дары походной неги,Развьючен утомленный конь,Вздымает медленно копыто,Храпит и в землю бьет сердитоИ дико смотрит на огонь.Подъемля длань с походной флягой,Солдат, свершив тяжелый путь,Отрадно освежает грудьДушеспасительною влагой.Ложится Вакхова росаНа завитках его уса –Он бодр и весел становится;Слова проблещут остротой,И он на грудь земли сырой                           ложится.Иной перед огнем стоит.Колебля взмокшие одежды,И дым, взвиваяся, коптитПолусомкнувшиеся вежды.Другие вдаль гурьбой летятИ, область торга осаждая,Ее торжественно громят,Монетой звонкою стреляя.А там пестреющим венкомПитомцы брани молодыеСидят и вольным языкомРешают споры вековые,И шумно чайник круговойПеред огнем опустошают,Из трубок вьется дым седой,И шутки беглые сверкают.А там усталый часовойВ цепи, перекликаясь, бродитИ взором бдительным обводитКипящий табор кочевой.Всё звуков и движенья полноИ дикой, бурной суеты;Луна лишь тихо и безмолвноГлядит с небесной высотыНа бедный мир – юдоль тревоги,Плывя под сводом голубым,Где мирны ангелов чертогиИ вечный трон неколебим.

Елка (24 декабря 1857)

Вот игрушки вам! – А тут,Отойдя в сторонку,Жду я, что-то мне дадут, –Старому ребенку?

Нет! Играть я не горазд.Годы улетели.Пусть же кто-нибудь подастМне хоть ветку ели.

Буду я ее беречь, –Страждущий проказник, –До моих последних свеч,На последний праздник.

К возрожденью я иду,Уж настал сочельник.Скоро на моем ходуНужен будет ельник.

Привет старому 1858-му г<оду>

Проникнуты тайной немою,Вокруг него тени стоят,И свет окружается тьмою,И «тьма же его не объят».

Недоумение

Не умею я быть целым

Плоть понежишь – дух обидишь.

В небе звезд блестящих много, –Чудный блеск! Смотри, любуйся!Но наука, глядя строго,Говорит: «Разочаруйся!

Искры те, что так лучисты, –Те ж миры, в них те ж соблазны,Как отсюда смотришь, – чисты!А вблизи, пожалуй, грязны.

Может быть, и там есть в пятнахТьма явлений неутешных,И загадок непонятных,И созданий многогрешных».

Ум мой – трепетный искатель –Отдан весь недоуменью…Научи меня, создатель,Высшей мудрости – смиренью!

Достань!

И любви поддельной силойВзгляд ее меня пронзал.«Друг, меня ты понял, милый?»– «Понял!» – глухо он сказал.