Элиезер Юдковский - Гарри Поттер и методы рационального мышления Страница 11

Иногда благих намерений недостаточно, иногда нужно быть в здравом уме.

Наступила долгая пауза.

Гарри сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Причин злиться нет. Абсолютно все родители одинаковы, взрослые никогда не снисходят до уровня ребёнка, и его биологические родители не оказались бы исключением. Здравый рассудок подобен искре в ночи, чрезвычайно редкое исключение, бесконечно малая величина в подавляющей массе безумия, поэтому злиться бессмысленно.

Гарри не любил злиться.

– Спасибо, что поделились своими переживаниями, мистер Поттер, – спустя некоторое время сказала МакГонагалл. На её лице было задумчивое выражение (почти такое же, как у Гарри, когда он экспериментировал с кошелём, но у него не было зеркала, чтобы заметить сходство), – я должна обдумать это.

Она повернулась к аллее и подняла палочку.

– Эм, теперь мы можем купить набор целителя? – спросил Гарри.

МакГонагалл замерла и, повернувшись, спокойно посмотрела на него:

– А если я скажу «нет», что это слишком дорого и вам он не понадобится?

Гарри с горечью поморщился:

– Вы всё поняли правильно, профессор МакГонагалл. Вы всё поняли совершенно правильно. Тогда я сочту вас очередным безумным взрослым, с которым я не могу общаться, и начну придумывать, как заполучить набор целителя другим путём.

– Я опекаю вас в этом путешествии, – в голосе МакГонагалл вновь послышалась угроза, – и не позволю собой помыкать.

– Понимаю, – сказал Гарри. Он не выдал голосом обиды и не высказал вслух ни одной из своих мыслей по этому поводу. МакГонагалл научила его сначала думать, а потом говорить. Он, может, и забудет об этом уроке завтра, но уж на пять минут его памяти хватит.

Волшебница взмахнула палочкой, и звуки Косого переулка вернулись.

– Ладно, молодой человек, пойдёмте купим набор целителя.

Гарри от удивления открыл рот. Затем, спотыкаясь, поспешил за профессором.

* * *

За время их отсутствия в магазине ничего не изменилось. Товары, предназначение части которых оставалось неизвестным, по-прежнему покоились на наклонных деревянных витринах, охраняемые серым свечением и девушкой-продавщицей, которая вернулась на своё место. При их приближении на её лице появилось удивление.

– Извините меня, – сказала она, когда они подошли ближе.

– Простите меня за… – начал Гарри в тот же самый момент.

Они замолчали и посмотрели друг на друга, девушка коротко засмеялась.

– Я не хотела, чтобы из-за меня у вас были проблемы с профессором МакГонагалл, – и заговорщицки добавила, – надеюсь, она обошлась с вами не слишком строго.

– Делла! – возмутилась МакГонагалл.

– Мешочек золота, – потребовал Гарри у своего кошеля и, отсчитав пять галлеонов, посмотрел на продавщицу.

– Не волнуйтесь, я понимаю, она строга, потому что любит меня.

Он отдал девушке галлеоны, а МакГонагалл пробормотала уже ненужное:

– Один Набор целителя плюс, пожалуйста.

Оставалось только удивляться, наблюдая, как кошель с расширенным отверстием поглощает аптечку размером с портфель. Гарри против воли задумался, что будет, если залезть в кошель, ведь единственный человек, способный вызволить его оттуда – он сам.

Гарри был готов поклясться, что услышал тихое урчание, после того как кошель закончил… есть… с таким трудом добытую покупку. Это определённо должно быть частью чар. Альтернативную гипотезу было слишком страшно обдумывать. Впрочем, Гарри не мог даже предположить эту альтернативную гипотезу. Он повернулся к МакГонагалл:

– Куда дальше?

Профессор указала на магазин, который, казалось, был сделан из плоти вместо кирпичей и покрыт мехом вместо краски.

– В Хогвартсе разрешено держать маленьких животных. Вы, например, могли бы приобрести сову, чтобы отправлять почту…

– А я могу заплатить кнат или около того и взять сову напрокат, если мне понадобится послать письмо?

– Да, – ответила МакГонагалл.

– Тогда мой ответ – решительное «нет».

МакГонагалл кивнула и как бы мимоходом поинтересовалась:

– Могу я спросить, почему нет?

– Однажды у меня жил камень. Он умер.

– Вы считаете, что не сможете позаботиться о своём питомце?

– Смог бы, – ответил Гарри, – но тогда меня бы целый день мучил вопрос, накормил ли я его, или он медленно умирает от истощения в своей клетке, пытаясь понять, куда же делся его хозяин, и почему нет еды.

– Не позавидуешь сове, забытой подобным образом…– сочувственно сказала МакГонагалл. – Что же она будет делать?

– Вероятно, сильно проголодавшись, она начнёт выбираться из клетки или коробки с помощью когтей. И, скорее всего, безрезультатно.

Гарри вдруг прервался, а МакГонагалл продолжила всё с тем же сочувствием в голосе:

– И что же случилось бы с ней после этого?

– Извините, – сказал Гарри. Он взял МакГонагалл за руку и мягко, но настойчиво повёл её в очередной закоулок (после всех увиливаний от доброжелателей, эта процедура стала привычной). – Пожалуйста, используйте тот приём с квиетусом.

– Квиетус.

Голос Гарри дрожал:

– Сова не олицетворяет меня, мои родители никогда не запирали меня голодным в чулане, у меня точно нет подсознательного страха, что меня бросят, и мне не нравится ход ваших мыслей, профессор МакГонагалл!

Ведьма посмотрела на него:

– О чём вы говорите, мистер Поттер?

– Вы думаете, – Гарри было трудно говорить об этом, – что я был жертвой жестокого обращения?!

– А вы были?

– Нет! – крикнул Гарри. – Никогда не был! Думаете, я дурак?! Я прекрасно знаком с понятием насилия над детьми, я знаю о недопустимых прикосновениях и прочих подобных вещах, и, если бы со мной случилось что-то подобное, я бы вызвал полицию! И рассказал школьному директору! И посмотрел номера государственных организаций в телефонном справочнике! И сказал бабушке и дедушке, и миссис Фигг! Но мои родители никогда ничего такого не делали! Как вы смеете предполагать подобное!

МакГонагалл смотрела на него с олимпийским спокойствием:

– В мои обязанности заместителя директора входит расследование возможных признаков жестокого обращения с доверенными мне детьми.

С каждым словом гнев Гарри всё больше выходил из-под контроля, превращаясь в чистую, тёмную ярость:

– Не смейте даже заикаться о подобных… подобных инсинуациях! Никогда! Никогда, вы слышите меня, МакГонагалл? Такие обвинения иногда уничтожают людей и разрушают семьи, даже если родители абсолютно невиновны! Я читал об этом в газетах! – Голос Гарри становился всё выше, превращаясь в крик. – Система не знает, как остановиться, она не верит ни родителям, ни даже детям, которые говорят, что ничего не было! Не смейте угрожать этим моей семье!!! Я не позволю вам её разрушить!!!

– Гарри, – мягко произнесла МакГонагалл, протягивая ему руку.

Мальчик сделал быстрый шаг назад и оттолкнул её.

МакГонагалл замерла, убрала руку и отступила.

– Гарри, всё в порядке, – успокоила его ведьма, – я вам верю.

– В самом деле? – прошипел он. Ярость всё ещё бурлила в крови. – Или вы только ждёте момента, чтобы, избавившись от меня, заполнить соответствующие бумаги?

– Гарри, я видела ваш дом. И ваших родителей. Они любят вас. Вы любите их. Я верю, когда вы говорите, что они не обращались с вами жестоко. Но я должна была спросить из-за некоторых странностей.

Гарри холодно посмотрел на неё:

– Каких, например?

МакГонагалл вздохнула:

– Гарри, за время пребывания в Хогвартсе я видела многих детей, подвергавшихся насилию. Ваше сердце разбилось бы, если бы вы знали, сколько их было. Когда вы радуетесь, вы совсем не похожи на тех детей. Вы приветливы с незнакомыми людьми, вы пожимаете им руки. Когда я положила вам руку на плечо, вы не вздрогнули. Но иногда, только иногда, вы говорите и поступаете так, будто на самом деле вы провели первые одиннадцать лет своей жизни запертым в подвале. Не в любящей семье, которую я видела.

МакГонагалл склонила голову, её лицо снова приобрело задумчивый вид.

Гарри осмысливал сказанное. Тёмная ярость уходила прочь по мере того, как до него доходило, что его внимательно выслушали и что его семье ничто не угрожает.

– И как вы объясняете свои наблюдения, профессор МакГонагалл?

– Я не знаю, – сказала она, – но, возможно, имело место что-то, чего вы не помните.

Гарри вновь ощутил поднимающийся гнев. Это было слишком похоже на фразу из газетных статей о распавшихся семьях.

– Вытесненные воспоминания – это псевдонаучное понятие! Люди не подавляют травмирующие воспоминания, наоборот, они слишком хорошо помнят их всю свою жизнь!

– Нет, мистер Поттер. Я имею в виду заклинание Обливиэйт.

Гарри застыл на месте:

– Заклинание, стирающее память?

МакГонагалл кивнула:

– Но не все ощущения, если вы понимаете, куда я клоню, мистер Поттер.

Мурашки пробежали по спине Гарри. Такую гипотезу… опровергнуть было очень непросто.