Янник Гранек - Богиня маленьких побед Страница 13

Принстон, 10 октября 1933 года

Моя дорогая Адель,

В предыдущем письме ты просила в подробностях рассказать о Принстоне и его окрестностях. У меня совсем нет времени заниматься туризмом. Но, чтобы ты не могла меня ни в чем упрекнуть, привожу тебе краткое описание.

Принстон представляет собой университетский городок в паре часов езды от Нью-Йорка. Поездка в мегаполис здорово утомляет. Чтобы добраться от университета до небольшого уединенного вокзала Принстон Джанкшн нужно сесть на «Динджи», это такой автобус, на редкость неудобный. Через два часа поезд прибывает на Пенн Стейшн в Манхэттене, 7-я авеню, 31-я стрит, на перекрестке с Бродвеем, где меня тошнит от яркого света и шума. Поэтому нет смысла просить меня «не таскаться каждый вечер в Нью-Йорк». У меня на это нет ни сил, ни желания.

А вот Институтом передовых исследований я доволен. Научная программа здесь весьма амбициозна, а подбор кадров вполне соответствует чаяниям Освальда Веблена и Абрахама Флекснера, первого директора. Они собрали здесь всех ведущих ученых современности. И даже сумели убедить герра Эйнштейна. Настоящий подвиг, особенно если учесть, что его готова была принять вся Америка. Я не считаю себя впечатлительным человеком, однако встреча с ним стала для меня незабываемым событием. Мы проговорили с ним почти час, рассуждая о философии, но почти не касаясь ни математики, ни физики. Он даже признался мне, что не очень сведущ в математике! Ты по достоинству оценишь этого великого человека и присущий ему юмор. Знаешь, что он говорит о Принстоне? «Чудное местечко с весьма забавным церемониалом, населенное маленькими полубогами, которым вечно приходится расхаживать на ходулях».

Меня всего лишь пригласили сюда читать лекции, но я завидую здешним светилам – фон Нейману, Вейлю, Морсу. Они не обязаны вести преподавательскую деятельность, и их миссия сводится единственно к тому, чтобы думать. Никому нет никакого дела до того, чем вы занимаетесь, отработав положенные часы.

Осенью Принстон просто очарователен. Как дочь венских ночей, ты бы возненавидела этот пылающий багровыми красками лес и здешние безупречные лужайки. В свой первый академический год ИПИ временно разместился в университетском Файн Холле. Вполне приличное здание, американцы демонстрируют весьма примечательную любовь к гигиене. Я готовлюсь к циклу лекций «О неразрешимости постулатов формальных математических систем». Детали опускаю, хотя туманные формулировки никогда не были для тебя преградой! Сообщаю, что мои работы наконец получили самый что ни на есть восторженный прием.

Рабочий график у меня очень плотный. Днем я выступаю в ипостаси заслуженного профессора, вечером – в роли всеми брошенного студента. Общение с собратьями теплое, но в конечном счете довольно ограниченное. Мне очень не хватает венских кафе. Миссис Веблен вовлекает меня в разные общественные мероприятия, постоянно устраивая то чаепития, то музыкальные вечеринки.

Меня поражает количество еды, которую поглощают эти люди. Здесь все какое-то исполинское: стейка мне хватило бы на неделю, а порцией сухого мартини можно было бы заполнить целый бочонок. Если бы я не придерживался в питании строгого режима, то давно бы заболел. Я слежу и за температурой и каждый день совершаю продолжительные прогулки по живописным окрестностям.

На дне твоего рождения меня не будет. Мы наверстаем упущенное, когда я приеду. Что тебе привезти из Нью-Йорка? У меня на подобные миссии совершенно нет времени, однако я мог бы попросить жену кого-нибудь из коллег. В Америке полно экзотических вещей, вполне способных удовлетворить твое любопытство. Может, какую-нибудь музыку? Здесь мне доводилось слышать очень странные вещи, от которых ты, несомненно, будешь без ума.

Целую, береги себя.

Курт. ∞

Я погладила небольшую, почти стершуюся горизонтальную восьмерку и в то же мгновение подпрыгнула, услышав три удара в деревянный ставень. Посмотрела в глазок и увидела Лизу, бесцеремонно поправлявшую на себе платье. Открыть я решилась не сразу. Моя подруга очень изменилась, теперь она уже была не та белокурая эквилибристка, которая ходила по канату на руках и могла вызвать венгра на соревнование по количеству выпитой водки. Мне не нравились ее новые приятели, она, в свою очередь, никогда не любила Курта. Я в ответ тоже ударила три раза в ставень и вышла через заднюю дверь во двор. Лиза курила сигарету, прислонившись к обвитой плющом стене.

– Пойдем выпьем по стаканчику? Мне нужно тебя кое с кем познакомить.

– Я жду отца.

Лиза выбросила сигарету и раздавила ее каблучком, истоптанным от чрезмерной любви к фокстроту. Ее маленькие ножки всегда вызывали у меня зависть.

– Твой Курт не вернется. Ты для него была лишь приятным времяпровождением. Тебе тридцать четыре, и ты, дожидаясь его, тратишь свои лучшие годы. Пойдем! До утра еще далеко!

В легком пальто я дрожала от холода; зима выдалась суровая, и мне было не до кокетства.

– Ты цепляешься за призрак. Что ты нашла в этом маменькином сыночке, который даже пикнуть не может?

Я слишком устала, чтобы выслушивать упреки, и внимательно вглядывалась в улицу. Единственное, что меня беспокоило, это опоздание отца. Лиза дернула меня и заставила к ней повернуться. Руки у нее были сухие. Я оттолкнула подругу и глубже надвинула шапочку.

– Думаешь, он явится сюда, попросит у тебя руки и сердца? Полагаешь, у вас будет куча детишек, а по воскресеньям вы будете обедать у его мамаши? Опомнись, Боже правый! Он уехал!

– Курт вернется.

– Ты прекрасно знаешь, что у твоего милого не все в порядке с головой! Он психически больной, а окружают его евреи и коммунисты. Ты слишком часто бегаешь в кино, подруга. В жизни не бывает хеппи-эндов. Займись лучше своей задницей, пока она еще чего-то стоит!

– У нас с ним не как у других.

– Послушай, сколько продолжается эта история? Шесть лет? Семь? Он познакомил тебя со своей семьей? Нет!

– Да кто ты такая, чтобы мне морали читать?

– Ты зазнаешься, красавица моя. Посмотри на себя! Из какой дыры ты вылезла? Что о себе возомнила? Для них, Адель, ты проститутка! Но проститутке надо платить! А ты, ради приработка, устроилась официанткой. В каких облаках ты витаешь, черт бы тебя побрал?

– Уж точно не в тех, где обретаешься ты.

Лиза прищелкнула языком и ушла, покачивая бедрами. В тот момент я распрощалась с нашими юными годами.

Она решила выжить. И к тому же побуждала меня. Каждому жителю этого города предстояло сделать выбор, движимый не страхом, но надеждой: кто опаснее? Красные или коричневые? Кто спасет Вену в том виде, в каком мы ее знаем? Те, кому это было по плечу, бежали. Праздник закончился. Все смешалось в одну кучу. Я была одна и не хотела ни выбирать, ни бояться. Мне просто хотелось сойти с подмостков, сесть рядом с Куртом в кафе «Демель» и съесть мороженое, доводя его до умопомрачения своими разговорами.

13

Энн сидела прямо, плотно сжав коленки. В обществе директора ИПИ она всегда чувствовала себя подавленной. Он слишком напоминал ей отца: то же самодовольство, та же атавистичная манера воспринимать мир в виде нагромождения герметично закрытых сосудов. В его кабинете стоял тот же запах: книги в кожаных переплетах, сувениры Лиги плюща[21] и смутные флюиды непомерно дорогого алкоголя, спрятанного за панелями из красного дерева. Энн сосредоточилась на перхоти, которой был усеян его темно-синий пиджак. При виде водолазки под рубашкой ей вспомнилась Адель.

– Выглядите удовлетворенной, мисс Рот. Вам удалось продвинуться в этом деле?

– Если вы надеетесь, что завтра я принесу вам три коробки, битком набитые документами, то нет, не продвинулась, мистер Адамс.

Келвин встал и смерил ее с высоты своего немалого роста.

– Послушайте, мисс Рот, откуда эта внезапная агрессивность?

Энн напряглась еще больше. Не надо было настраивать его против себя. Ей уже доводилось видеть, на что он способен в гневе.

– Прошу прощения. В последнее время у меня слишком много работы.

– Возьмите кого-нибудь в помощь. Я же не палач, черт бы вас побрал! Вы не обязаны таскаться в эту богадельню каждые три дня. У нас и здесь работы полно. Мы принимаем делегацию из Европы, и вскоре мне понадобятся ваши переводческие таланты.

– Это не входит в круг моих обязанностей.

– Я говорил об этом с вашим отцом. Вам нужно чаще бывать на людях. Вы потеряли слишком много времени, копаясь в старых бумагах.

Молодая женщина ожидала, что родитель рано или поздно сунет свой отеческий нос в ее дела. Ей об этом постоянно напоминал девиз Принстона, высеченный на фронтоне библиотеки: «Dei sub numine viget[22]». Под вездесущим оком папаши она загибалась.

– Я очень признательна, что вы предложили мне эту должность, хотя и понимаю, что обязана ею отцу.