Александр Руджа - Хеллсинг: Моя земля (СИ) Страница 13

А дальше — дальше-то что было?

Нет ответа. Такое впечатление, что только непроглядная тьма, и сверло, торчащее в кровоточащем мозгу. О, моя голова со смещенным центром тяжести! Я больше не буду тебя двигать, обещаю, только пожалуйста не разваливайся на части.

Я наклеила на голову воображаемую липучку: «Хрупкое оборудование. Не кантовать», и стало вроде бы чуть полегче.

Теперь можно осторожно вернуться к предыдущей мысли. Ну, назовем ее мыслью, хотя на самом деле это скорее вопрос. Закончилось ли уже вчера? И если да, то как и чем? Высшие силы, муза памяти, дайте ответ! Не дают ответа.

«Полицейская, зайди-ка ко мне, есть разговор», — транслирует мне Алукард.

Похоже, я погорячилась с просьбами.

***

Самый сильный вампир мира жил в своем обычном ритме — сидел, развалившись на стуле с колесиками, закинув ноги на стол, задумчиво глядя на висящий на стене экран, по которому ползли какие-то столбики цифр и извивались неведомые стрелочки.

— Ага, — сказал он в микрофон под ухом, когда я вошла. — Какая хорошая корреляция… На пятнадцать минут перерыв.

И молча повернулся ко мне. Я проницательно решила не строить из себя самую умную, а тоже молчать и поедать вышестоящего офицера глазами.

«Подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый». Насчет лихости, правда не уверена, тут еще нужно грудь колесом, все такое… Хм.

— Виктория Серас, — проникновенно сказал Алукард, поняв через некоторое время, что начинать беседу я не собираюсь. — Поясни, если не сложно, что произошло вчера в увольнительной между тобой и рядовой Владиславой Андреевой?

Хороший заход, прямо с козырей. Самое обидное, что и ответить-то нечего. Не потому что мне стыдно или неприятно, например, или нужно поддерживать «облико морале» офицера вооруженных сил Великобритании. А просто оттого, что я ни черта не помню!

Я ему так и сказала, кстати. Честность — главное оружие вампира!

— Не помнишь, значит, — спокойно сказал Алукард. — Бывает. Освежим твою память. Зайди.

Пока я размышляла, что означают последние слова, дверь снова открылась, и вошла Влада. Чистая, свежая и бледная, не то что я, на которой, наверное, отпечатались все настоящие и выдуманные пороки этой ночи. На меня она даже не глянула.

— Итак, Владислава, что ты можешь изложить по сути вопроса? — Алукарда, наверное, происходящее забавляло.

— Ничего, — четко отрапортовала Влада.

— Неужели не помнишь? — удивился вампир.

— Не знаю, о чем идет речь, поэтому затрудняюсь излагать! — стойка «смирно» в ее исполнении выглядела не совсем соответствующей стандартам кремлевского полка, но в Таманской дивизии, например, к ней бы уже наверняка присмотрелись. Алукард хмыкнул.

— Не знаешь, да… Вчерашний вечер, начиная с посещения клуба — тезисно.

— Танцы, слабоалкогольные коктейли, Крис и Артур ушли по своим делам, Вика… Виктории стало плохо от выпитого, я отвезла ее обратно на базу, — предложения она выдает, словно патроны из магазина выщелкивает. Не придраться.

Интересно, это полное содержание вчерашнего, или есть еще «режиссерская версия»?

Алукард некоторое время выжидающе смотрел на Владу, но та тоже прикинулась, что называется, шлангом.

— Теперь вы знаете, почему в сказках вампирам приписывают непереносимость к алкоголю, — наконец сказал он. — Дракулин сам по себе оказывает на нас опьяняющее действие, а в сочетании со спиртом оно может многократно усиливаться и производить кумулятивный эффект. Имейте в виду. Это первое.

Он поднялся со стула и прошелся по комнате. Тяжелые военные ботинки глухо топали по вытертому ковру.

— Мне в высшей степени все равно, кто из вас с кем переспал, — начал Алукард, правда, тон его говорил прямо обратное.

— Но мы не…

— Я не закончил! — в чуть раскосых глазах появился нехороший огонек. — Спите поодиночке, вдвоем, втроем, или все вместе! Мне, как командиру подразделения, от вас нужно одно — стопроцентная работоспособность. А не этот… Джейсон Борн с провалами в мозгу, — он показал на меня.

«Вот это сейчас было обидно».

— Рядовая Андреева!

— Я!

— Первое: привести в порядок Викторию Серас, второе: навести ясность в отношениях с сослуживцами. Солдат, не помнящий своих и чужих действий — никуда не годный солдат. Исполнять!

— Есть.

***

До моей комнаты мы молчим. У меня в голове нет вообще никаких мыслей, кроме одной, отчаянно пульсирующей и колотящейся о незаживший еще с утра череп — почему и зачем? Ну вот правда, к чему было устраивать сеансы соблазнения вчера, чтобы сегодня вести себя как Мисс Чопорность текущего года? Я-то, может, и не против соблазнения, но почему именно так? Черт. Черт! Идиотизм. Плюс это мое дурацкое положение «тут помню, тут не помню», оно как-то особо серьезно все портит. Как будто других проблем мало.

Заходим. Влада ведет себя так, как будто забежала на секунду к лучшей подруге. Или к давно влюбленному в нее парню. Несет какую-то беззаботную чушь.

— Тут у тебя ничего так, просторно, кстати — меня когда только поселили, выделили какую-то конуру, хуже, чем у Гарри Поттера. Ну, то есть когда он под лестницей жил у этих… ну, приемных родителей. Ты читала Гарри Поттера? Наверняка читала, у вас тут все от него без ума, я слышала, как и у нас, в общем…

— Послушай…

— Но потом, правда переселили, очень быстро, хотя я уже разложила все вещи, решила — ну ладно, буду так жить, что же теперь делать…

— Послушай.

— Но у тебя большой плюс, у тебя полы теплые, и даже ковер есть — о, что это тут, монетка упала? — она нагнулась, продемонстрировав туго обтянутую форменными штанами попу.

— Ты можешь замолчать?! — очень не сразу, но крышу мне в конце концов все-таки сорвало. Влада обернулась, и что-то наверное, было у меня в лице… в глазах такое, что стерло улыбку с ее губ.

Мы снова молчим. Двадцать секунд. Тридцать. А потом она подходит и кладет руки мне на плечи. Не как знак заигрывания, а простой дружеский жест.

— Извини.

— Что?

— Я сказала «извини». У тебя плохо со слухом?

— А? Нет. Нет, — уверенно отвечаю я. Откуда и взялась уверенность. Влада присаживается на диван и приглашает меня рядом. Глубоко и резко выдыхает.

— Понимаешь, раньше, когда… когда я жила с отцом и училась здесь, я была — ну, как все, наверное, в таком возрасте… Я любила такие шутки. Мне нравилось дразнить — и парней, и девчонок, у вас очень смешные законы о сексуальных домогательствах, если знать, как ими пользоваться… Это было весело. Но после того, как я оказалась здесь — все как отрезало. Другая ситуация, другие люди, вампиры, упыри, оружие… А вчера — после нескольких коктейлей — оно опять всплыло. И под раздачу попала уже ты. Но я не хотела, правда. И за это — извини.

Я внимательно смотрю на нее. А она ведь не плохая. Не злая, по крайней мере. Нет в ней этого упрямого высокомерия, этого расчетливого цинизма, который позволяет иным делать все ради удовлетворения своих капризов. Нормальная современная девушка, неглупая и проницательная. Чуть-чуть испорченная, куда же без этого.

— И кроме поцелуя, ничего не было, — добавляет Влада. — Честно-честно. Ну что, мир?

И — да, она мне нравится, ничего не могу с собой поделать. Заразила она меня своей испорченностью.

— Требую обнимашек в знак примирения! — кричу я неожиданно даже для самой себя. Влада улыбается.

— А вот это всегда с удовольствием.

Она заключает меня в объятия и держит там чуть дольше, чем следовало бы.