Александр Музафаров - Забытые битвы империи Страница 13

Сражение продолжалось с большим упорством весь день. Французы, развернув многочисленные силы, смогли отбить упорные атаки корпуса Раевского, а князь Багратион, оценив численность неприятеля и получив известия об отходе армии Барклая де Толли от Витебска, решил на следующий день не возобновлять сражения. Его армия переправилась через Днепр и начала марш к Смоленску.

Существовала опасность, что корпус Даву может опередить обе русские армии и первым занять этот город, истребить продовольственные и военные склады, чем серьезно затруднить положение русских. Однако «железный маршал», что называется, «забуксовал». Оценив натиск солдат Раевского в бою под Салтановкой, он решил дождаться удара русских в Могилеве, и его солдаты принялись строить вокруг города защитные сооружения. Лишь через четыре дня маршал осознал свою ошибку и бросился к Смоленску. Но было уже поздно. 1-я и 2-я Западные армии, избежав окружения и разгрома, встретились под стенами Смоленска. Впереди их ждало Бородинское поле.

В ОСАДЕ, ИЛИ РУССКИЙ ФОРПОСТ В «ВЕЛИКОЙ ЛИТВЕ»

 Не прошло и трех дней после ухода армии князя Багратиона, как под стенами Бобруйской крепости появились французские кавалеристы из корпуса генерала Латур-Мобура. Во времена Наполеоновских войн случалось всякое. Например, в 1806 году мощная прусская крепость Штеттин капитулировала при появлении под ее стенами отряда французского генерала Лассаля, состоявшего из трех гусарских полков и не имевшего при себе ни единой пушки.

Однако гарнизон Бобруйска был сделан из другого теста и капитулировать не собирался. Вскоре французы заменили кавалерию польской пехотной дивизией генерала Яна Генрика Домбровского.

В середине дня 29 августа этот генерал под охраной нескольких батальонов провел свою первую (и последнюю) обсервацию Бобруйской крепости. Увиденное не радовало. Укрепления на всем протяжении (более 3 километров) выглядели неприступными. Крепостные валы были 8—10 метров высоты, перед валами были глубокие рвы, а перед рвами, как докладывали осведомители, — «волчьи пасти» (глубокие, замаскированные сверху ямы). Против более чем трех сотен крепостных орудий наполеоновский генерал мог выставить только два десятка полевых пушек. В крепости заметили кавалькаду в блестящих мундирах. Грохнул выстрел единорога, и пролетевшая граната взорвалась в нескольких саженях от Домбровского и сопровождавшего его офицера. В рапорте, написанном генералом после этой разведки, говорилось: «... не желая компрометировать интересы Императора, штурмовать не решаюсь».

Оценив мощь крепостных укреплений, французский командующий решил ограничиться блокадой крепости, разместив свои войска в населенных пунктах, располагавшихся на основных дорогах к городу.

Войска генерала Домбровского в работах современных белорусских и российских историков называют то дивизией, то корпусом, Наиболее адекватным был бы русский военный термин «отряд» в том значении, в котором его употребляли в XIX веке, — группа войск, собранная для решения конкретной задачи или пребывания в отдельной местности, составленная из разных частей и соединений.

Основу отряда составляла польская дивизия из корпуса генерала Юзефа Понятовского (5-й армейский (Польский) корпус Великой армии), к которой были присоединены несколько кавалерийских польских полков (уланских)[6], два маршевых полка французской пехоты (т. е. временные образования из резервистов, рекрут, выздоравливающих солдат, которые догоняли свои части), сборная артиллерийская батарея и другие части.

Взятие крепости имело не только военное, но и политическое значение. Дело в том, что вскоре после вступления в Вильно, 1 июля 1812 года, Наполеон торжественно провозгласил восстановление Великого княжества Литовского — полугосударства под протекторатом Французской империи. На местном уровне снова вводилось законодательство Речи Посполитой, отменялись российские законы, в том числе и решения, принятые в период с 1796 по 1812 год. Вопросы же государственного управления откладывались на потом, «до после победы». Кстати, для победы княжеству надлежало потрудиться незамедлительно — к октябрю император потребовал сформировать четыре кавалерийских (уланы) и два пехотных полка. Следить за выполнением этого решения должна была Временная литовская комиссия во главе с французским губернатором Вильно генералом Дирком Ван Гогендорпом.

Понимая, что четыре полка улан не защитят Литву, если Наполеон все-таки потерпит неудачу, дворяне формировали и другие вооруженные отряды.

Воссоздание марионеточной литовской государственности было действием, очень характерным для политики Наполеона. Он не восстановил Речь Посполитую как полноценное государство, с которым пришлось бы в какой-то мере считаться, но даровал полякам и литовцам иллюзию государственности (Герцогство Варшавское и Великое княжество Литовское), чем привлек их на свою сторону, получив не только поддержку населения и спокойный тыл, но и воинские контингенты. Минская губерния, в состав которой входил и Бобруйский уезд, также была включена в новое государство.

 Таким образом, Бобруйская крепость оставался единственным местом в новоявленном государстве, где сохранялась русская власть. И ее командование не забывало напоминать жителям об этом. Генерал Игнатьев, которого князь Багратион, пользуясь полномочиями главнокомандующего 2-й Западной армией, утвердил в должности военного губернатора Бобруйска, издал специальную декларацию, в которой напоминал жителям уезда о том, чем грозит им сотрудничество с неприятелем:

«1. Поелику неприятельские войска удалились из здешних стран и нового нашествия их не предвидится, то всем помещикам, владетелям, крестьянам и евреям тотчас по получении сего, возвратиться в свои дома. Данной мне властью заверяю, что от состоящих под начальством моим войск никому ни малейшей обиды и притеснения не будет.

2. Всем гражданским и дворянским чиновникам, равно служащим по выборам мещанам и евреям немедленно возвратиться к своим местам к исправлению их должностей.

3. Строго предписывается помещикам, владетелям, арендаторам и экономам по всем нарядам и предписаниям Бобруйского Присутствия для военных повинностей и Нижнего Земского Суда делать точное и скорое исполнение, в случае же медленности и неповиновения виновные будут мной преданы смертной казни, а те селения или местечки, где неповиновение окажется, истреблены огнем.

4. Заготовление для неприятелей провианта и фуража во всех местах прекратить под опасением смертной казни.

5. В случае нового нашествия неприятелей, чего, однако, предполагать не можно, всем без изъятия удаляться с дорог в леса, и все имеющиеся по дворам запасы хлеба и провианта истребить огнем. Не исполнивший по сему пункту признается изменником, будет расстрелян, а имение описано в казну.

6. Напротив, при приближении наших войск никому домов своих не оставлять и спокойно заниматься сельскими работами; заверяю Именем Его Императорского Величества, что от проходящих войск никому обиды не будет.

7. Строжайше запрещается помещикам и владельцам вооружать крестьян под предлогом личной защиты от грабительств. Всякий вооруженный, найденный в селениях и по лесам, будет расстрелян».

Такой вот суровый документ. С одной стороны, лояльным подданным гарантируется защита от притеснений, с другой — за сотрудничество с неприятелем — смертная казнь, а то и сожжение селений.

Призыв подействовал, источники свидетельствуют о лояльном отношении помещиков и обывателей Бобруйского уезда к России и отсутствии крупных антирусских проявлений. Уже после войны, в эмиграции, польские власти упрекали Наполеона за то, что он «Бобруйскую крепость, этот притон подлецов и убежище негодяев не разрушил и не выгнал гарнизон».

Главным противником сил генерала Домбровского был 2-й резервный корпус русской армии, которым командовал генерал-лейтенант Федор Федорович (Фридрих) Эртелъ. Этот корпус состоял из запасных батальонов, укомплектованных малообученными рекрутами. Но это не помешало его командиру предпринять ряд смелых операций в Восточной Белоруссии, в том числе и по снятию блокады с Бобруйской крепости.

О действиях 2-го резервного корпуса почти ничего не говорится в нашей военно-исторической литературе. Лишь в 2005 году вышла крошечным (300 экземпляров) тиражом книга белорусского краеведа капитана 2-го ранга в запасе Владимира Александровича Лякина «Мозырь в 1812 году», которая содержит подробнейшее описание событий, в том числе и связанных с обороной Бобруйска. Воспользуемся этим источником и познакомим читателя с описанием дерзкой операции русских войск, завершившейся прорывом блокады Бобруйска.