Александр Великий. Армия, походы, враги - Шеппард Рут Страница 14

После отзыва Пармениона в Македонию в связи с гибелью Филиппа старый полководец быстро принял сторону Александра и помог ему утвердиться на троне, преспокойно покончив с Атталом. Служба новому царю принесла Пармениону и его семье щедрые награды. Он выступал в роли заместителя командующего при

Александре во всех основных битвах последнего на территории Персии, в ходе которых отвечал за левое крыло македонского войска, а его сыновья, Филота и Никанор, тоже занимали высокие командные должности.

Парменион продолжал оставаться правой рукой Александра до 330 г., когда получил задание охранять захваченные сокровища Персии в Экбатанах. В том же году он был заочно приговорен к смерти как лицо, замешанное в мнимом или подлинном заговоре Филоты против Александра. Веских доказательств участия Пармениона в заговоре, судя по всему, так и не нашли, однако он представлял собой потенциальную угрозу честолюбивым притязаниям Александра, тогда как измена — подлинная или предполагаемая — представлялась вполне удобным поводом для его устранения.

АРМИЯ ФИЛИППА II

Занимаясь реорганизацией армии, Филипп принял во внимание достижения фиванцев. В частности, он явно не упустил из виду тактическое новаторство двух великих фиванских военных командиров, Эпаминонда и Пелопида, включая и опробованный ими в боях фиванский «уступ». Удлинив левые крайние колонны традиционного боевого построения гоплитов и применив координированные кавалерийские атаки во фланг противнику, Эпаминонд сумел привести беотийцев к победе над Спартой и ее пелопоннесскими союзниками в решающих сражениях при Левктрах в 371 г. и при Мантинее в 362 г., фактически покончив со спартанским господством в Греции. Инновации послужили катализатором процессов перемен в военном деле в 4-м столетии. Теперь победу на поле битвы добывали не одни лишь только традиционные армии выносливых и тяжеловооруженных классических гоплитов, сталкивающихся лоб в лоб на равнине. Переосмысление значения и природы применения тяжелой пехоты, верная оценка места и роли легковооруженных вспомогательных войск и — что всего важнее — умение грамотно включить кавалерию в процесс боевых действий — вот что становилось залогом успеха на полях сражений в новые времена.

Фаланга «нового покроя»

Новшества Филиппа в военной области дали немедленный выигрыш с долговременными результатами. Диодор Сицилийский писал об этом следующее;

Филиппа не бросали в дрожь размеры предстоящих испытаний, напротив, сплотив македонцев на нескольких ассамблеях и убедив мужей красноречивым ораторством, он вселил в них боевой дух. Усовершенствовав организацию своих войск и вооружив их в достатке подходящим оружием для

воины, он устраивал постоянные маневры с оружием и всячески упражнял своих людей. Он выдумал плотное построение и снаряжение для фаланги, подражая тесным порядкам воинов, перекрывающих друг друга щитами в ближнем бою, как у тех, что были под Троей, и впервые создал македонскую фалангу (16.3.1-2).

Вид на раскопанные археологами развалины античной Пеллы — древней столицы Македонии. Именно в ней в 356 г. и появился на свет Александр.

Совершенно очевидно, коль скоро Филипп не мог выставить в поле сколь-либо крупное войско из местных македонских гоплитов после катастрофы, постигшей его брата в войне с Иллирией, оставалось либо положиться на наемников, что Македония в тогдашнем ее политическом и экономическом положении едва ли могла себе позволить, либо снабдить собственных солдат каким-то козырем — вооружением или тактикой, а лучше и тем и другим, — дававшим бы им преимущество над врагами. Одно лишь тесное построение не есть объяснение успеха, к тому же у Филиппа почти не было времени для обучения изрядно деморализованных неудачами воинов новым приемам до первого сражения. Кроме того, приписывать оглушительный и, как кажется, мгновенный успех Филиппа одной лишь удачно примененной фиванской тактике значит заведомо все упрощать. Единственным обоснованным объяснением будет то, что Филипп с самого начала пробовал экспериментировать с новыми приемами и оружием.

Филипп хорошо знал устройство греческой фаланги и технику боя гоплитов. Он решил принять переработанную фалангу, чтобы сделать ее приемлемой для македонских пехотинцев. В отличие от многих греческих государств к югу от горы

Олимп и реки Пеней, Македония не страдала от нехватки резервов живой силы. Чего ей недоставало, так это скорее крупных городских центров и значительного слоя представителей среднего класса, из среды которых представлялось бы возможным черпать гоплитов, способных оплатить собственное снаряжение. Как бы там ни было, македонские солдаты являлись пастухами и могли позволить себе в случае чего передать заботу о животных старикам, подросткам и женщинам. Имея такой «пул» из не привыкших к городской неге и выросших на вольных просторах скотоводов, Филипп получал возможность набирать немало «профессиональных» солдат для продолжительной службы в войсках, только ему предстояло найти способ вооружить их. Для этого он избрал новое для македонцев оружие — длинное и тяжелое боевое копье, называемое «сарисса» (мн.ч. сариссай). Позаимствовав кое-какие находки у афинского полководца Ификрата, действовавшего в тех краях в ходе недавней кампании, Филипп снабдил воинов легкими доспехами. Поскольку избранное оружие требовало двух рук, чтобы действовать им, похожий на огромную пуговицу щит диаметром 60 см подвешивался на шею ремнем; при необходимости манипулировать щитом можно было за счет движений предплечьем.

Нельзя исключать, что введение сариссы Филиппу подсказал пример фракийцев, применявших в 4-м веке очень длинные копья. Филипп знал о них не понаслышке, так как сам получил глубокую рану в бедро от копья трибала, сделавшего македонца хромым и стоившего жизни коню Филиппа. Македонская сарисса состояла из кизилового древка 3-4 см в диаметре и длиной 4,5-5,5 м. Древко имело составную структуру — две половины его приходилось соединять между собой бронзовой втулкой. Данная деталь являлась весьма важным узлом оружия, поскольку добавляла прочности, помогала улучшить равновесие и уменьшить прогиб. Кроме того, втулка позволяла разбирать оружие и нести на марше в сильно укороченном виде. Должно быть, это также упрощало ремонт и замену частей копья. Место хвата двуручной сариссы, снаряженной железным листовидным наконечником и бронзовым подтоком — и тот и другой 40-50 см в длину, — весившей 6-7 кг, располагалось примерно в 1,8 м от тыльной стороны древка. Следовательно, оружие выступало почти на 4 м впереди македонского фалангита, давая ему преимущество в бою перед греческим гоплитом. При построении в фалангу острия копий опущенных сариссай первых трех или четырех шеренг находились перед строем, тогда как воины в следующих рядах держали их сариссай вертикально или наклоненными в качестве средства противодействия или прикрытия от метательных снарядов противника. Ощетинившийся железом фронт такого строя резко поднимал наступательную мощь фаланги. При Филиппе обычная глубина построения составляла десять рядов, что находило отражение в терминологии — колонны назывались «декадами» (что означало отряд, или «отделение», изначально из десяти человек).

Дабы оказаться тактически успешной, македонской фаланге требовались стойкие, упорные, дисциплинированные и хорошо выученные солдаты. Филипп вполне осознавал это и добивался целей за счет тренировок и сплачивания людей. Полнен говорит о том, что Филипп закалял воинов, заставляя их проходить по 300 стадий (свыше 50 км) за один день, причем в шлемах и в поножах, при этом неся с собой щиты, сариссы и паек {«Военныехитрости», 4.2.10). И в самом деле, Филипп искал способа повысить подвижность войска, в том числе ограничивая