Марк Гальперин - Прыжок кита Страница 16

Работа на Белоярке обогатила наш коллектив ещё одной новинкой: оттуда мы привезли рецепт коктейля, который так и остался под именем «Белоярский»: это смесь томатного сока, сметаны, соли и чёрного перца, – отличная замена самой вкусной части салата из свежих помидоров, которую всегда хочется выпить через край из тарелки, даже рискуя подвергнуться удивлённым взглядам соседей по застолью.

Трудно сказать, что случилось: то ли УМ1-НХ вовремя родилась, то ли её появление ускорило рождение и становление нового направления работ – создание Автоматизированных Систем Управления Технологическими Процессами (АСУТП)?

Очевидно, так уж совпало. Работы росли, как на дрожжах. Потребность в системах была во всех отраслях промышленности, а в рамках электронной – особенно.

Вот тут-то и настал звёздный час Виталия Валькова. Ему было предложено возглавить отдел проектирования систем, куда вошёл коллектив Юры Чугунова, составивший костяк системной лаборатории. Две другие по старой памяти назывались лабораториями математиков, но направленность их работ была различной. Я руководил программистами для всех направлений применения управляющих машин. Вторая лаборатория взяла на себя вопросы структуры вычислительных машин и систем, автоматизации программирования, а также работы, которые через много лет позволили нашей команде занять ведущие позиции в области машинного проектирования – без них появление современных Больших Интегральных Схем (БИС) в начале 70-х годов было бы невозможно.

Этими направлениями блестяще руководил Эрик Фирдман. Именно такие взрывные направления работ были его стихией. Он всегда умел быть на несколько шагов впереди – только тогда чувствовал себя комфортно и был способен творить чудеса.

Со временем все три лаборатории превратились в самостоятельные отделы и существовали в таком виде до окончательного расформирования ЛКБ-ЛКТБ.

А сейчас вернёмся к системам управления и роли Виталия Михайловича Валькова в развитии этих работ в стране.

До этого времени он не занимался разработкой систем, но внимательно приглядывался к этим работам. Его успех в этом направлении предопределился его общей инженерной квалификацией, опытом, который он перенял у Берга при совместной работе по многим проектам, а также здоровыми амбициями, умением наладить деловые связи в техническом, научном и бюрократическом мире.

Особенно успешно он делал это в рамках родного министерства, во всех коридорах власти которого он чувствовал себя, как рыба в воде. Старос и Берг поручали ему самостоятельное ведение многих вопросов в этих коридорах, и Виталий всегда делал это с блеском.

«Категорически вас приветствую!» – эту коронную фразу Виталия часто можно было слышать в наших электронных коридорах власти.

Многие годы продолжали работать системы управления, построенные на основе машины УМ1-НХ, а в дальнейшем и «Электроника К-200». Они стояли в цехах по производству вакуумных ламп, конденсаторов и резисторов, интегральных схем и фотошаблонов для них, осуществляли контроль готовой продукции. Кроме того, Виталий помог очень многим предприятиям пойти по его следам, создавая системы в машиностроении, металлургических производствах, энергетике и других отраслях.

Особое место занимала созданная под его руководством система оперативного диспетчерского учёта работы предприятий электронной промышленности, опередившая на многие годы появление подобных систем в стране. В то время единственно доступным каналом связи была телеграфная линия, чиновники разного уровня и представить не могли, что можно потребовать и добиться получения всех сводок и справок с отдалённых предприятий практически в реальном масштабе времени. Потребовались огромные усилия, напористость, умение убедить противников и не подвести сторонников новой идеи – Виталий был мастер своего дела. И что ещё важно: он умел добиться поддержки главного человека, который знал, насколько необходимо стране то, что они делали вместе с Вальковым.

Этим человеком был Александр Иванович Шокин.

СОЗДАДИМ БЕЗ ДУРАКА УМ-2, 3, 4… К

Создание промышленной управляющей машины явилось первой работой ЛКБ, получившей высокое признание в виде Государственной премии СССР за 1969 год. Если вести отсчёт с момента закладки макетного образца – машины УМ-1 – прошло чуть больше 10 лет. Это нормальный цикл для серьёзной работы, а серьёзность её уже признана не только на родине, но и за океаном. Для дальнейшей судьбы предприятия очень важен полученный опыт внедрения машины в серийное производство и её широкое применение. Во многом это определило ход работ по следующему детищу коллектива – бортовой универсальной управляющей машине УМ-2. Переезд с чердака во дворец в этих работах не являлся какой-то вехой, все продолжали работать в бешеном темпе. Спорить, ошибаться, исправлять ошибки. Не было какой-то границы, на которой заканчивались работы по УМ1 – НХ и начинались работы по УМ-2 – это был единый процесс, и занимались им одни и те же люди. Основные технические решения по машине УМ-2 принимались в 1961 году.

Формально работы велись на основании Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 1962 года. Этот документ предусматривал создание двух поколений бортовых машин: машина УМ-2 должна была иметь быстродействие до ста тысяч, а машина УМ-3 – до одного миллиона операций в секунду.

Элементная база бортовых машин семейства УМ-2 – логические модули и интегральные ферритовые кубы памяти – описываются в электронной версии книги, в главе с таким же названием.

Проектирование и изготовление машины УМ-2 велось в течение двух лет с огромным напряжением. Слишком много решений приходилось принимать буквально на ходу. Слишком много новшеств требовало тщательной проверки и времени, а его-то у нас и не было. Было сделано шесть опытных образцов машины, и только последняя версия оказалась работоспособной и готовой пройти сложнейшие испытания, которым до этого не подвергалась в СССР ни одна аппаратура военного применения.

Испытания начались летом 1963-го и длились целый год. Проводились они по только что утверждённому новому стандарту, тогда он назывался «Мороз-2», все разработчики его боялись, как огня, а мы были первыми, непугаными и ничего не боялись. Знали, что прорвёмся! Комиссия была более чем серьёзная: во главе стоял начальник головного института Министерства обороны по радиоэлектронике генерал В. П. Балашов (автор нового стандарта), в составе были офицеры из головных институтов всех видов Вооружённых Сил (и у каждого – свои интересы), были представители Туполева и Королёва, но самое страшное – были представители на уровне Главных конструкторов многих промышленных министерств и предприятий, которые уже разрабатывали, а некоторые были близки к серийному производству бортовых машин собственной разработки. Конечно, безо всяких глупостей, без микроэлектроники, но зато своей разработки. Коллективы работают не один год, машины заложены в конкретные системы известнейших Генеральных конструкторов, и вдруг – на тебе, какая-то микроэлектроника, про которую, если и слышали, то всерьёз-то никто и не воспринимал. Их позиция была простая и предсказуемая: «держать и не пущать». Особенно запомнился Г А. Хавкин, Главный конструктор самолётной машины «Пламя», которая уже проходила лётные испытания, — он дрался, как лев! Однажды представитель Туполева ехидно спросил Хавкина:

«Скажите, а ваше «Пламя» не погаснет, если его мгновенно перенести из камеры с температурой +60 в камеру -60?» В ответ Хавкин сжался и сказал, что если хорошенько закутать, то выдержит. Последовал вопрос, а если вас самого перенести? Ну, если в тулупе и валенках, не сдавался Хавкин, то можно. На что ехидно последовало: «Нет, братец, мы тебе голенькому устроим эти термоциклы».

Так что драка была нешуточной.

Были в комиссии и сотрудники головного института ВМФ, они обычно не лезли в промышленные драки, но твёрдо и профессионально проводили все испытания и чётко фиксировали результаты, а зачастую давали очень важные советы. Так на многие годы у нас сложились хорошие отношения с будущим профессором О. В. Щербаковым, крупным специалистом в вопросах теории и практики обеспечения надёжности корабельных вычислительных систем.

О. В. Щербаков. 1964 г.

На заключительном этапе работы комиссии драки стали настолько жестокими, что Фото 1964 года однажды на её заседание прибыл инструктор оборонного отдела обкома партии, чтобы попытаться помирить противников. Мы не сдались и полностью победили. Была признана новизна, надёжность, важность именно нашей разработки и даны рекомендации к её серийному производству.

Сейчас я думаю, что наш Министр, умнейший и мудрейший А. И. Шокин, будущий дважды Герой Социалистического труда, прекрасно понимал: ещё не факт, что хоть куда-то нас пустят со своей самой-самой бортовой машиной. Но ему нужно было встряхнуть всю оборонку, показать, что пришла новая эра с новыми требованиями и возможностями, а, кроме того, следовало добыть и вложить очень много денег в микроэлектронику, и тогда результат не заставит себя долго ждать. Конечно, весьма почётно, но не очень приятно выступать в качестве подопытного кролика в больших государственных играх, но у нас была цель другая – дать реальную жизнь тем изделиям, которые нам удавалось создать намного раньше, чем другим коллективам.