Роман Светлов - Войны античного мира: Походы Пирра Страница 17

Самыми известными были истории о родимом пятне на бедре Селевка, имевшем форму якоря, и о том, как Селевк спас диадему Александра. Родимое пятно вавилонский сатрап получил якобы в память о своем подлинном отце — Аполлоне. Что касается диадемы, то она была сорвана ветром с головы Александра, когда тот, уже вернувшись в Вавилонию, плавал по озерам Нижней Месопотамии, исследуя могильники древних царей. Согласно Арриану, некоторые из историков утверждают, будто Селевк тут же бросился в воду, подплыл к тростнику, за который зацепилась диадема, и, чтобы не намочить ее, надел на собственную голову. «Это обещало Александру смерть, а Селевку — великое царство».

Так или иначе, к 302 г. Селевк уже немало сделал для того, чтобы убедить своих подданных в собственной угодности богам. Но и он не мог бы сражаться с Антигоном один на один.

Кампании 302–301 гг. не были блестящей импровизацией со стороны союзников. Поскольку их государства находились на значительном расстоянии друг от друга и были разделены враждебными территориями, можно предположить, что на подготовку общего решения и координацию действий ушла вся зима 303/02 г.

Инициатива исходила от Кассандра, держава которого стояла на краю гибели. Прежде всего он встретился с Лисимахом, понимавшим всю опасность положения македонского царя и своего собственного. После этого к Птолемею и Селевку были отправлены послы, предложившие возобновление старого союза и одновременно растолковавшие стратегический план на грядущую войну.

Давайте еще раз взглянем на географию конфликта. Кассандр и Лисимах владеют Фессалией, Македонией и Фракией. Их территории с трех сторон окружены сторонниками Антигона: в Греции формирует огромную армию Деметрий, на западе Пирр Эпирский (еще занимающий престол) и Главк, царь тавлантиев, в грядущем конфликте явно займут враждебную Кассандру позицию. Малая Азия является постоянным источником опасности для Лисимаха с юга и юго-востока.

Стратегическая оборона означает гибель — более или менее быструю — уже потому хотя бы, что Лисимах не может перебросить сколь-либо значительные силы в Фессалию, которая первой подвергается удару Деметрия. Он должен держать их сосредоточенными на берегах Пропонтиды (ныне — Мраморное море), чтобы парировать возможное наступление сатрапов Антигона через Проливы. Между тем поражение Кассандра однозначно приводило к падению власти Лисимаха.

С другой стороны, Антигония на Оронте имела идеальное стратегическое положение для того, чтобы угрожать одновременно Египту и Вавилону. Хотя могло показаться, что владения Антигона охвачены с юга и востока Птолемеем и Селевком, бывший сатрап Фригии был в состоянии из своей столицы парировать движения и первого, и второго. Прошлые войны наглядно показали, что Антигон и Деметрий умело пользуются центральным стратегическим положением своего царства по отношению к противникам. Они легко перебрасывали вооруженные силы по внутренним линиям коммуникаций с одного фронта на другой.

Чтобы лишить врага его стратегических преимуществ, союзники должны были вывести его силы из состояния геометрического равновесия. При внимательном рассмотрении обнаружилось уязвимое место в государстве Антигона — Малая Азия. Поскольку выступление царя Фракии на стороне Кассандра стало неожиданностью для Деметрия и его отца, они не позаботились о выделении третьей армии, предназначенной для защиты берегов Пропонтиды. Удар в этом месте, нанесенный Лисимахом, должен был смешать планы Антигона и заставить его изменить расположение войск. Предполагалось, что в идеале в Малую Азию бросятся и отец и сын (так оно и произошло на самом деле). В результате Кассандр спасал свое царство и мог поддержать Лисимаха. С другой стороны, после ухода армии Антигона из его столицы восточная и южная границы государства оголились бы, что позволяло Птолемею с Селевком направить свои войска мимо многочисленных сирийских крепостей в ту же Малую Азию. Соединившись здесь с Лисимахом и Кассандром, они имели бы неоспоримое преимущество над армией Антигона и могли рискнуть на генеральное сражение.

Маневр был крайне рискованным; мы увидим, что союзники неоднократно находились на волосок от гибели. Красота замысла несомненна, но она требовала координации действий нескольких армий, начинающих кампанию в тысячах километров друг от друга. Добиться такой координации сложно в наше время, а что уж говорить о IV столетии до н.э. К тому же нужно помнить, что единое командование у союзников отсутствовало, каждый из полководцев-царей преследовал во время войны собственные интересы и мог изменить ход военных действий в угодном ему направлении. Так и произойдет: мы увидим «неторопливость» Селевка, стремление Птолемея отсидеться за спинами союзников… Все говорило в пользу того, что у плана Кассандра больше шансов провалиться, чем привести к успеху.

Однако цари приняли идею македонского владыки. Весной 302 г. началась подготовка армий, причем все делалось настолько скрытно, что произошедшие события крайне удивили Антигона.

Для того чтобы тот занервничал, было необходимо, чтобы удар по Малой Азии стал ощутимым. Хотя враг стоял на границе владений Кассандра, последний не побоялся выделить для усиления Лисимаха часть своих вооруженных сил. Поскольку будущий «фронт» охватывал владения Кассандра и Лисимаха, они уже могли использовать внутренние операционные линии. В Лисимахию был отправлен корпус из 6000 пехотинцев и 1000 конных воинов под командованием Препелая. Этот военачальник был хорошо знаком с театром военных действий, так как еще в 314 г. он возглавлял армию Кассандра, отправленную сюда на помощь Асандру, тогдашнему сатрапу Карий, боровшемуся с Антигоном. Сам Лисимах имел не менее 25 000 пехотинцев и всадников (значительную часть его сил составляли фракийские и иллирийские наемники); более того, он рассчитывал пополнить свою армию за счет вражеских отрядов.

В начале лета армия Лисимаха и Препелая переправилась через Проливы (см. карту № 3). Перешли они в Азию примерно там же, где когда-то Александр: в полутора десятках километров на юго-западе от г. Лампсак.

Этот город без боя сдался неприятелю, зато Сигей пришлось брать штурмом. Потери были немалые, но зато Лампсак и Сигей представляли собой хороший оперативный плацдарм для дальнейшего наступления. Теперь нужно было превратить его в стратегический.

У Препелая и Лисимаха имелось три реальные возможности. Самой очевидной был марш на юг, через Троаду в Эолию, затем — в Ионию (к городам Колофон, Эфес, Милет). Так поступил после победы при Гранике Александр и очень быстро занял почти все западное побережье Малой Азии.

Однако союзники понимали, что марш-бросок к Милету может подставить оба их фланга под удар[32]. Имея глубину, плацдарм не обладал бы необходимым фронтом: не было сомнения, что флот Деметрия попытается отрезать экспедиционную армию от Фракии, а также атаковать ее с побережья. В то же время Антигон мог подойти через Фригию и поставить противника в безвыходное положение.

Другим вариантом был поход на восток — вдоль берега Пропонтиды. Захватывая здесь один портовый город за другим, они могли бы расширить возможности для своей связи с Фракией. Заняв крепости от Абидоса до Халкедона, Лисимах мог надеяться, что Деметрий не сумеет перерезать все возможные пути для фракийских судов. Однако в этом случае наступление союзников вырождалось в борьбу за побережье: стратегический смысл подменялся оперативным.

Третья возможность — прямого марша на Келены через Геллеспонтскую Фригию — на первый взгляд выглядела откровенной авантюрой Подобный подарок для Антигона был бы просто царским. Двух-трех десятков кораблей Деметрия было бы достаточно, чтобы блокировать Лампсак На враждебной территории, без линий снабжения, его армия быстро перешла бы на сторону врага… Однако Антигон даже не представлял, насколько слаба его власть на западе Малой Азии.

Лисимах и Препелай избрали четвертый путь, который оказался смесью первого, второго и даже третьего одновременно. Препелай бросился на юг, в Троаду, а Лисимах отправился к Абидосу. В случае занятия Абидоса, крупнейшего города на южном берегу Геллеспонта, обладавшего мощными линиями укреплений, союзники получили бы мощную базу в тылу предполагаемого фронта наступления.

На долю Препелая выпал просто невероятный успех: напомним, под его рукой было всего 7000 солдат. Судя по всему, он пересек Троаду по внутренним дорогам и без боя вступил в город Адрамиттий, лежащий в глубине залива напротив о. Лесбос. После этого все ожидали, что Препелай будет стараться занять все города на побережье Эгейского моря. Однако тот, не останавливаясь, маршировал до Эфеса. Стены этого города видели куда более многочисленные осадные войска. Однако, едва Препелай начал готовить штурм, Эфес капитулировал. Дело, видимо, было не только в неожиданности нападения, но и в предательстве. По крайней мере, Препелай не облагал город контрибуцией, ограничившись лишь требованием сжечь все корабли во внешней гавани, которые Деметрий мог бы с легкостью захватить.