Джон Паркер - Безмолвная служба Страница 17

Герберт и его офицеры ломали голову, пытаясь найти выход. Лодка была неподвижна, затопление с каждой секундой становилось все более серьезным, и не было средств достичь поверхности Надежды на то, чтобы подать сигнал двум другим подлодкам (о которых было известно, что они в тот день находились в озере), тоже рухнули, когда обнаружилось, что передающее устройство повреждено огнем и не работает. Герберт пришел к заключению, что есть лишь две возможности: первая — что кто-нибудь на поверхности поймет, что они в беде, и пришлет помощь" и вторая — что они, еще живые, окажутся лицом к лицу с медленной и мучительной смертью.

Герберт приказал немедленно пересчитать выживших. Результат уже был зловещим: погиб 31 человек из 80. Профессора Перси Хиллхауза, старшего кораблестроителя компании «Фэйрфильдс», попросили подсчитать, на сколько времени хватит воздуха. Расчет профессора был таким же зловещим Он заключил, что воздуха для поддержания человеческой жизни хватит не более чем на восемь часов, и возможно, что самые слабые начнут умирать даже раньше этого срока. Всем находившимся на борту было приказано сидеть тихо и избегать лишних движений, чтобы экономить кислород. Паники не было — только хладнокровное осознание своего положения.

Прошел почти час, прежде чем первые признаки беды стали появляться на поверхности. На одной из подводных лодок, также находившихся в озере, уловили шум и увидели пузырьки воздуха, поднимающиеся на поверхность. Командир сообщил старшему морскому начальнику в Клайде о возможной аварии и просил о немедленном выяснении ситуации. Тем не менее, несмотря на репутацию лодок класса «К» как кораблей, подверженных авариям, ответ был, говоря откровенно, запоздавшим. Прошло шесть часов, прежде чем была подготовлена спасательная экспедиция.

Канонерская лодка «Госсамер» и спасательные суда «Тэй» и «Траш» были отправлены на место. Тем временем лейтенант Кен Митчелл, командир В-10, доложивший о возможной беде, отправился туда, где по его расчетам должна была погрузиться К-13. После долгих поисков он заметил красноречивые пятна нефти и столбик пузырьков воздуха, непрерывно поднимавшихся из глубины. Он остался на месте и отправил шлюпку со своими людьми вести наблюдение, пока не прибудут спасатели. Начинало темнеть, и прибывшей экспедиции было бы весьма трудно определить, где находится К-13.

Людям на аварийной субмарине под ними казалось неизбежным, что смерть окажется сильнее любой возможной попытки спасения. Время опасно приближалось к последнему сроку, определенному профессором Хиллхаузом. Вдобавок к тому, что воздух становился все более тяжелым, не осталось пригодной для питья воды — емкости были загрязнены влившейся в них водой. К тому же стало ужасающе холодно, когда отключилось электричество.

Еды было мало, но есть хотели немногие; люди были заняты мыслями о приближающейся смерти. Тем, кто хотел написать письмо семье, раздали бумагу. Некоторые даже писали завещания.

На поверхности спасательная экспедиция — такая, какой она была, — мало приблизилась к месту, где лежала К-13. А когда корабли наконец прибыли, на них не оказалось должным образом экипированной команды обученных спасателей, готовых к участию в операции. Такого института в Королевском флоте не существовало, несмотря на 16 лет опыта и множество следственных комиссий, появление которых стало результатом последних катастроф под водой. Решение вопроса о том, какое снаряжение должны иметь при себе спасатели, все еще предоставлялось изобретательности и находчивости этих людей. Это было во всех смыслах попадание пальцем в небо, отлично продемонстрированное тем, что, когда «Госсамер» наконец достиг места, где лежала К-13 — уже после полуночи, — оказалось, что, хотя на борту и были водолазные костюмы, никто из членов команды не умеет ими пользоваться. Когда наконец нашелся человек, который мог бы спуститься, его почти сразу вытащили из воды: костюм оказался таким старым, что водолаз едва не утонул. Через полчаса прибыл «Траш»; на борту этого корабля тоже не оказалось ни водолаза, ни водолазного костюма.

Прошло два часа, прежде чем водолаз спустился в холодные темные воды озера. Он нашел субмарину почти сразу и стуком по обшивке сообщил о своем прибытии. Ответ изнутри был едва слышен, но, кажется, гласил: «Все хорошо до переборки машинного отделения». Этот ответ, переданный на поверхность, дал несколько неверное представление о положении. Время выживания, определенное Хиллхаузом, уже прошло, но тем, кто работал наверху, казалось, что нет немедленных поводов для беспокойства. Герберт, понимавший, что отравленный воздух скоро начнет уносить жизни, был уверен, что спасатели попытаются поднять лодку вместо того, чтобы оказать помощь тем, кто на борту. Он полагал, что к тому времени наверх просто будут поднимать гроб с 80 телами; все это он высказал в приватном разговоре с коммандером Гудхартом у себя в каюте.

Они, двое опытных командиров, понимавших опасность лучше, чем кто-либо из бывших на поверхности, разработали план. Необходимо было каким-то образом подать весть спасателям, обозначить способы оказания немедленной помощи и убедить их в том, что ситуация не терпит промедления. Они решили, что если поместить одного человека в боевую рубку и затем открыть люк, то, может быть, этот человек сможет выбраться и подняться на поверхность. Это была невероятно сложная операция, но, возможно, это был и единственно возможный шанс выжить тем, кто был на борту. Гудхарт настаивал на том, что он один должен сделать попытку освободиться, поскольку именно командир обычно остается с командой. Герберт, однако, помогал ему отправиться в путь.

В реальности в момент отправления Гудхарта из рубки были вытянуты оба. Но Гудхарту так и не удалось вынырнуть Он ударился головой, потерял сознание и погиб. По иронии судьбы, именно сам Герберт выплыл на поверхность... живой. Его немедленно заметили и подобрали, и, хотя он был слаб и едва не утонул, он не терял времени и помогал, указывая направление поисков. Он яростно пытался торопить операцию, но по мере того, как проходили часы, становилось очевидным, что он отчаялся в судьбе своих людей. Одна за другой проваливались попытки подсоединить необходимые шланги для воздуха; когда в конце концов это удалось сделать, оказалось, что они замерзли. Изнутри лодки водолазам отчаянно простучали: «Дайте воздуха... Дайте воздуха».

Наконец шланги были прочищены — через 35 часов после того, как К-13 ушла на дно, и Герберт был уверен, что выжить смогли немногие. Но пути подачи живительного воздуха работали, и намного позже вниз был проведен большой шланг, через который подавались вода и еда. Используя шланг для подачи воздуха, снова продули главные балластные цистерны, и нос лодки поднялся ближе к поверхности. Сверхпрочные тросы были закреплены петлей под носом лодки, чтобы удержать ее в нужном положении, шланг пропустили через обе обшивки с помощью автогена. Когда лодку вскрыли, через 57 часов после того, как она затонула, из нее вытащили 47 человек, остававшихся на борту; все чудесным образом остались живы. Вскоре после этого тросы, поддерживавшие лодку, лопнули, и она снова рухнула на дно. К-13 подняли через шесть недель Позже комиссия по расследованию установила, что заслонки вентиляторов были открыты, это приборы показали. Виновным в аварии был признан инженер-лейтенант Артур Лейн. Он и один из его людей, Джон Стил, пытались бежать через люк машинного отделения, когда лодка тонула, но погибли. Тело Лейна было найдено через два месяца. Останков Стила так и не нашли. Лодка была поднята и позже переименована в К-22.

Эта авария не положила конец бедам, которые выпали на долю лодок класса «К». Несчастливая К-13, надевшая новую маску — К-22, снова была серьезно повреждена в хаосе одной из самых тяжелых аварий в истории военно-морского флота. 1 февраля 1918 года две подводные флотилии, 12-я и 13 я, полностью состоящие из лодок класса «К» (всего их было девять), действовали, как и предполагалось первоначально, вместе с флотом. Они участвовали в том, что было известно как «Операция ECU, масштабные учения у острова Мэй в заливе Ферт-оф-Форт, в которых были заняты 5-я эскадра и соединения из Скапа-Флау. Эскадра состояла из 5 линейных крейсеров, 3 линкоров, 14 легких крейсеров, нескольких флотилий эсминцев и 2 подводных флотилий, состоящих из подлодок класса «К». В 12 ю флотилию вошли К-3, К-4, К-6 и К-7; ею руководил кэптен Чарльз Литтл, бывший на крейсере «Фирлесс». 13-я флотилия была составлена из К-11, К-12, К-14, К-17 и К-22; ею командовал кэптен Эрнст Лир с борта эсминца «Итуриэл». Все они вышли из Росайта с наступлением темноты.

Устье залива было пройдено, и подводные корабли 13-й флотилии шли друг за другом, когда группа минных тральщиков пересекла их путь, и две лодки немедленно повернули. К-11 и К-17 ушли влево и едва избежали столкновения; К-14 описала циркуляцию и была протаранена К-22 (бывшей К-13) Обе субмарины были повреждены, и К-22, пытавшуюся остаться на плаву с открывшейся течью, под прямым углом ударил эсминец «Инфлексибл». Балластная цистерна правого борта оказалась разорванной; К-22 начала заполняться водой, и ее пришлось взять на буксир.