Владимир Королёв - Босфорская война Страница 18

Однако что говорить о казаках, если и у совершенно мирных русских паломников наряду с восхищением открывавшейся картиной возникали чувства сожаления и горечи. «Мы, — писал И. Лукьянов, обозревавший Стамбул со стороны Галаты, — стояхом на карабли и дивихомся такому преславному граду, како Бог такую красоту да предал в руки басурманом». «И пребых в Царе-граде 32 дни, — замечал через несколько лет М. Нечаев, — и походил тамо, елико возмогох… красоте и месту граду зело почудихся… Со удивлением кто не позавидит такому месту прекрасному в руце неприятелей?»

Константинополь, свыше тысячи лет являвшийся столицей Восточной Римской (Византийской) империи, взятый турками в 1453 г. и ставший Истанбулом (в европейской транскрипции Стамбул)[67], с 1457—1458 гг. был уже столичным городом Османского государства. Имея необыкновенно выгодное стратегическое и экономическое положение, располагаясь у выхода Босфора в Мраморное море, при соединении Черного и Средиземного морей, на перекрестке важнейших черноморско-средиземноморского и европейско-азиатского путей, он быстро превратился в огромный «город-монстр» с необычайно большим для того времени «множеством» населения.

Р. Мантран авторитетно полагает, что уже в середине XVI в. в Стамбуле проживало от 400 до 500 тыс. человек, во второй половине XVII в. 600—700 тыс., а к концу этого столетия 700—800 тыс.[68]. В XVI—XVII вв. город являлся самым крупным населенным пунктом во всей Европе и на всем Ближнем Востоке.

По выражению Р. Мантрана, османская столица была «воплощением империи… благодаря тому, что она представляла собой синтез этой империи в виде ее административного и военного, экономического и культурного центра». Там пребывали султан и все высшие учреждения, было сосредоточено «великое тленное богатство» — огромный капитал и невообразимая роскошь; К. Збараский называл этот город «отцом роскоши».

К концу XVII в. в столице насчитывалось 485 соборных и 4495 приходских мечетей, свыше 500 дервишских обителей и 515 медресе. Бывшая соборная церковь Св. Софии — великое творение византийской эпохи — сразу после взятия города была переделана в мечеть Айя-Софья; позже по углам храма соорудили четыре минарета, а во дворе разместили гробницы нескольких султанов XVI—XVII вв. Мечетями стали и многие другие христианские церкви Константинополя, а церковь Св. Ирины, оказавшаяся в ограде султанского дворца Топкапы, долгое время использовалась как арсенал. В числе наиболее известных мечетей Стамбула называли великолепные Мехмед Фатих Джами, Баезид Джами, Султан Селим Джами и Султан Сулейман Джами, построенные в XV—XVI вв., и Султан Ахмед Джами, сооруженную уже в период первых казачьих набегов на Босфор, в 1610—1617 гг.

В Стамбуле находились высшее командование вооруженных сил и гигантские склады предназначавшихся для них оружия, боеприпасов и продовольствия. Шимон Старовольский замечал, что в Галате турки имели «многое множество» «порохов и всякого иного припасу воинского», а в Стамбуле и особенно в той же Галате в нескольких сотнях амбаров — хлебные запасы, переменявшиеся один раз в три года.

В столице базировалось управление корпусов пушкарей (топчи) и бомбардиров (хумбараджи), военизированной хозяйственной организации (джебеджи), транспортно-артиллерийских частей (топ арабаджи) и др., размещались различные соединения и подразделения капу-кулу (воинов регулярного войска), в частности придворной конницы (улу-фели сипахилер).

Стамбул был штаб-квартирой знаменитого привилегированного корпуса янычар (ени чери), являвшихся основой регулярного пехотного войска империи. Корпус состоял из трех соединений: ага бёлюклери («главные бёлюки»[69]) в числе 61 роты (орты), джемаат («община») из 101 роты и секбан бёлюклери («бёлюки ловчих, псарей») из 34 рот («белюк» — воинское подразделение. — Прим. ред.). В начале XVII в. общее число янычар вместе с аджеми огланами (мальчиками, обучавшимися военному делу) составляло более 48 тыс. человек, и из них 10—15 тыс., т.е. от четверти до трети, постоянно находились в столице. Часть янычар размещалась в крепостях Босфора.

«Константинополь, — пишет Г.Ф. Герцберг, — соединял в себе притягательную силу красоты, действовавшей чарующим образом как на варварские, так и цивилизованные народы, и страшную силу крепчайшего стратегического пункта, равного которому нигде не было во все средние века». Турки сохранили и долго поддерживали мощные столичные укрепления, созданные в византийское время. В Стамбуле, отмечал во второй половине XVII в. один из побывавших там русских пленников, «подле моря две стены град-ные: перьвая, южная стена градная, стоит она подле моря, а вторая, восточная градная стена, стоит она подле заводи марьской, а третия градная стена, стоит она с поля, от северные и западные страны… А той Царьград стоит каменей, а крепостию он тверд и крепок, а пушак в нем великих и малых зело многа есть…» Гала-та — «град малай… а крепостию он крепок».

Собственно Стамбул, прежний Константинополь, был целиком опоясан мощными крепостными стенами — сухопутными, которые тянулись от Мраморного моря до Золотого Рога, и береговыми («морскими»), защищавшими город со стороны Золотого Рога, Босфора и Мраморного моря. Преодоление этого оборонительного пояса, по замечанию Ю.А. Петросяна, являлось необычайно трудным делом даже при использовании самой сильной осадной техники. «Общая протяженность стен Константинополя составляла 16 км. По всему периметру стен насчитывалось 400 мощных башен. Со стороны суши город защищали стены Феодосия, пересекавшие весь Босфорский мыс, на котором был расположен город; их длина достигала 5,5 км. Стены эти были построены в три ряда. Первый ряд, высотой 5 м, был защищен глубоким рвом. Затем шел второй ряд стен, имевших 2—3 м в ширину и 10 м в высоту; они были укреплены 15-метровыми оборонительными башнями. Наконец, в 25—30 м от второго ряда возвышались самые мощные стены — толщиной 6—7 м. Этот ряд стен был защищен башнями высотой от 20 до 40 м. Основания оборонительных сооружений находились в 10—12 м ниже уровня земли, а потому попытка прорыть подкоп была делом практически безнадежным».

Византийцы опасались неприятеля прежде всего с суши, считая почти нереальным штурм с моря, и вследствие этого береговые стены были сооружены в один ряд, но все-таки отличались мощью и имели крепкие башни. Поскольку неприятель очень длительное время у Стамбула с суши не появлялся, поддержание оборонительных сооружений становилось неактуальным, и они постепенно приходили в упадок. Упомянутый ров имел 19—21 м ширины и каменную облицовку и в свое время наполнялся водой посредством системы шлюзов, но во второй половине XVII в. уже был «местами осыпан».

Галата также располагала крепостными стенами, защищавшими ее преимущественно с суши. Одной из достопримечательностей нынешнего Стамбула является сохранившаяся Галатская башня (бывшая башня Христа), которая расположена на высоком берегу Золотого Рога (около 100 м от уровня воды), имеет в высоту 68 м и служила для наблюдения за движением судов в Босфоре и пожарами в городе.

Стамбул изнутри представлял собой поразительный и неприятный контраст с его прекрасным внешним видом. Бели исключить дворцы сановников и центральную улицу старого Стамбула Диван Йолу, то в XVII в. город поражал европейцев сумбурной застройкой жилых кварталов, невзрачными жилыми домами, грязными и кривыми улицами. «А живут по всему Царюграду весьма тесно, — свидетельствовал М. Нечаев, — улицы узкие… во иных улицах так тесно, что невозможно на телеге проехать, разве верхом».

Полагают, что в средневековом Стамбуле насчитывалось 30—40 тыс. зданий, и в подавляющем большинстве это были деревянные одноэтажные дома, которые легко становились добычей пламени. С 1633 по 1698 г. город 21 раз подвергался опустошительным пожарам; только за два весенних месяца 1683 г. шесть пожаров уничтожили более 3 тыс. зданий. Власти пытались бороться с этой опасностью: с 1572 г. каждый домохозяин обязан был иметь лестницу, равную высоте своего дома, и бочку с водой, а в первой половине XVII в. предписывалось строить в столице дома и лавки только из камня и глины с минимальным использованием дерева. Однако и на протяжении всего следующего столетия стамбульские дома были большей частью деревянными.

Руководство полицейской охраной столицы было разделено между высшими военачальниками: ага (командующий янычарским корпусом) ведал полицейской службой в собственно Стамбуле, капудан-паша — в Галате и районе Касымпаши, топчубаши (командующий артиллерией) — в Пере и квартале Топхане. Специальные полицейские чины асесбаши, которым подчинялись ночные сторожа кварталов, отвечали за безопасность в городе в темное время суток. Передвигаться по ночным улицам разрешалось только с фонарем в руке.

В Стамбул стекалась вся информация о действиях казаков и положении на Запорожье и Дону. Османская столица, естественно, руководила борьбой с казачеством, разрабатывала ее стратегические планы, предпринимала регулярные попытки поссорить с казаками Варшаву и Москву и т.д. Из Стамбула в Очаков и Азов направлялись для гарнизонной службы янычары из секбан бёлю-клери и другие воины, поступали оружие, боеприпасы, провиант и жалованье. Из столицы же для участия в значительных операциях против казаков прибывали военачальники и дополнительные войска. Например, в 1643 г. «пришел… от турского Ибрагим-салтана из Царягорода на Дон в Роздоры Режеп-ага, а с ним пришли ка-фимской Ислам-паша да азовской Мустафа-бей, да Али-ага с турскими з большими и с крымскими, и со всеми нагайскими и черкаскими, и с азовскими с воинскими людьми, конные полем, а катаржные (служившие на каторгах — гребных судах. — Прим. ред.) яныченя и городовые Доном-рекою судами з большим и с мелким нарядом». Стамбул координировал антиказачьи действия нижнеднепровских, нижнедонских, крымских и кубанских крепостей и укреплений, эскадр и отрядов войск.