Войны античного мира: Походы Пирра - Светлов Роман Викторович Страница 19

Другим вариантом был поход на восток — вдоль берега Пропонтиды. Захватывая здесь один портовый город за другим, они могли бы расширить возможности для своей связи с Фракией. Заняв крепости от Абидоса до Халкедона, Лисимах мог надеяться, что Деметрий не сумеет перерезать все возможные пути для фракийских судов. Однако в этом случае наступление союзников вырождалось в борьбу за побережье: стратегический смысл подменялся оперативным.

Третья возможность — прямого марша на Келены через Геллеспонтскую Фригию — на первый взгляд выглядела откровенной авантюрой Подобный подарок для Антигона был бы просто царским. Двух-трех десятков кораблей Деметрия было бы достаточно, чтобы блокировать Лампсак На враждебной территории, без линий снабжения, его армия быстро перешла бы на сторону врага… Однако Антигон даже не представлял, насколько слаба его власть на западе Малой Азии.

Лисимах и Препелай избрали четвертый путь, который оказался смесью первого, второго и даже третьего одновременно. Препелай бросился на юг, в Троаду, а Лисимах отправился к Абидосу. В случае занятия Абидоса, крупнейшего города на южном берегу Геллеспонта, обладавшего мощными линиями укреплений, союзники получили бы мощную базу в тылу предполагаемого фронта наступления.

На долю Препелая выпал просто невероятный успех: напомним, под его рукой было всего 7000 солдат. Судя по всему, он пересек Троаду по внутренним дорогам и без боя вступил в город Адрамиттий, лежащий в глубине залива напротив о. Лесбос. После этого все ожидали, что Препелай будет стараться занять все города на побережье Эгейского моря. Однако тот, не останавливаясь, маршировал до Эфеса. Стены этого города видели куда более многочисленные осадные войска. Однако, едва Препелай начал готовить штурм, Эфес капитулировал. Дело, видимо, было не только в неожиданности нападения, но и в предательстве. По крайней мере, Препелай не облагал город контрибуцией, ограничившись лишь требованием сжечь все корабли во внешней гавани, которые Деметрий мог бы с легкостью захватить.

После Эфеса Препелай обратился к Клазоменам, Эритрам и Колофону, городам, лежавшим к северу от Эфеса. Однако взять удалось только Колофон: адмиралы Деметрия, отвечавшие за оборону Ионийского побережья, пришли в себя и сумели помочь остальным городам.

Тогда Препелай оставил прибрежные земли и направился на Сарды — в самый центр сатрапии Лидия. И снова в дело вмешалось предательство. Стратег Лидии Финик, к слову, некогда уже пытавшийся восстать против Антигона, однако прощенный царем, на этот раз безоговорочно перешел на сторону неприятеля. Лишь цитадель Сард осталась в руках отряда, верного Антигону.

К концу лета в руках Препелая находилась вся Лидия и несколько значительных городов на побережье. Полевых войск под рукой у него оставалось немного: нужно учесть, что значительная часть македонского корпуса была оставлена в захваченных городах в качестве гарнизонов. Тем не менее диверсия, осуществленная войсками Кассандра, оказалась более чем удачной.

В отличие от Препелая, Лисимах большую часть лета потратил на осаду Абидоса. Осада шла энергично, однако Деметрий успел прислать из Греции помощь, достаточную для того, чтобы принудить Лисимаха к отказу от штурма этого города.

Тогда, покинув свой лагерь под стенами Абидоса, царь Фракии неожиданно оставил побережье и направился в глубь Малой Азии. (Чтобы обоз не сдерживал движения армии, он оставил его у Лампсака.) Хотя наступление противников Антигона продолжалось уже более полутора месяцев, именно в старинных владениях Антигона неприятеля ждали менее всего.

Это тем более удивительно, что от района высадки союзников в самый центр Великой Фригии вела стратегическая дорога, которую строили еще персидские цари и которая была усовершенствована во время походов Александра. Лисимах беспрепятственно маршировал по ней вплоть до города Синнада, находившегося на границе Великой Фригии. Здесь был сосредоточен большой гарнизон под командованием Докима, судя по всему — военного генерал-губернатора этих мест. Лисимах окружил крепость, начал инженерную подготовку штурма, но вместе с тем завязал с Докимом переговоры. И вновь крупный военный чиновник Антигона предпочел капитуляцию сохранению верности своему царю. Поскольку в Синнаде находилась казна Великой Фригии, Лисимах мог предложить Докиму значительную ее долю в обмен на сотрудничество.

Вместе с казной в руки царя Фракии попало большое количество доспехов, мечей, копий, луков со стрелами, которыми можно было вооружить еще одну армию. Лисимах тут же начал набор добровольцев. Это было сделать ему тем более легко, что все окрестные укрепления Антигона перешли в его руки. Значительная часть Фригии, лежащая к востоку от нее Ликаония, а также находящиеся на южном побережье Малой Азии Памфилия и Ликия приняли сторону Лисимаха. Власть Антигона держалась только в некоторых крупных городах.

Происходящее грозило полным крахом государства Антигона. Реакция старого царя была хотя и запоздавшей, но исключительно энергичной. Несмотря на приходящие сообщения о вооружениях Птолемея на границах Палестины, а также о сосредоточении армии Селевка, Антигон оставил Сирию. Он поднял войска, квартировавшие вокруг столицы, и направился в Киликию. Здесь, в городе Кинд, находились его главные сокровища. Царь взял оттуда трехмесячное жалованье для своей армии (мы можем определить ее число в тридцать — сорок тысяч человек), а также 3000 талантов на непредвиденные расходы. Судя по всему, Антигон намеревался продемонстрировать своим противникам пример молниеносной кампании. Успехи Лисимаха должны были обернуться против него же самого. Забравшись в глубь Малой Азии, он подставлял себя под удар неприятеля, превосходившего его численностью, а вероятно, и качеством войск. Загнав остатки вражеской армии в Пропонтиду, Антигон мог вернуться в Сирию до наступления зимы и отразить Птолемея с Селевком.

Решительность Антигона можно только приветствовать. Однако он еще не представлял, с каким упорным и умелым противником ему предстоит иметь дело. Лисимах оставался в районе Синнады и, как представляется, пытался установить связь с Препелаем. Он понимал всю эфемерность своих успехов, поэтому держал главные силы сосредоточенными, ожидая неминуемого появления вражеской армии.

Антигон из равнинной Киликии перешел в Каппадокию — тем же путем, что и некогда Александр Великий, только в обратном направлении. Однако далее он не пошел на север, к Галису, хотя эта дорога выводила его на стратегический левый фланг противника, а устремился прямо к Келенам и Синнаде. Достаточно было одного его появления, чтобы Ликаония оказалась замирена. Перейдя границы Фригии, Антигон начал готовиться к сражению, но Лисимах вовсе не желал испытывать свое счастье в открытом бою.

Узнав о движении противника через Киликию и Каппадокию, фракийский царь собрал военный совет, на котором единогласно было решено не рисковать и не вступать в сражение, пока не подошли подкрепления от Селевка и Птолемея. Затягивание времени было возможно на сильной позиции, сполна обеспеченной провиантом.

Первоначально такую нашли где-то неподалеку от Синнады. Здесь был сооружен укрепленный лагерь, в который свезли провиант со всей округи. Антигон, подойдя к позициям Лисимаха, несколько дней подряд выстраивал на прилегающей к ней равнине свою армию, предлагая честный бой. Однако зрелище многочисленной фаланги, отборной македонской и фригийской конницы, слонов только убеждало обороняющихся в необходимости держаться за лагерным валом.

Антигон не решился на штурм неприятельских укреплений. Он правильно рассчитал, что в здешней достаточно пустынной местности его противник не мог накопить достаточных запасов, чтобы продержаться без фуражировок. Поэтому он разорил окружающие селения и расположил свои отряды на всех выходах из равнины, на которой находился лагерь Лисимаха.

Вскоре положение фракийского царя стало опасным: он явно не ожидал, что противник перекроет пути снабжения. Поскольку на скорое прибытие Селевка ничего не указывало, Лисимах решил вырваться из окружения и найти более выгодную позицию.