Иностранные войска, созданные Советским Союзом для борьбы с нацизмом. Политика. Дипломатия. Военное строительство. 1941—1945 - Максим Валерьевич Медведев Страница 19

оставшимися в СССР польскими офицерами, проведенную органами госбезопасности. Ими же был инспирирован поток писем от проживавших в различных уголках Советского Союза поляков с призывами к советским властям о создании союзной Красной армии польской воинской части[308]. Именно на эти письма ссылалась В. Василевская, убеждая И.В. Сталина в необходимости такого решения[309]. На этот раз в руках уполномоченного были сосредоточены все организационные рычаги. В постановлении ГКО, проект которого готовил сам Жуков, прямо указывалось: «Проведение практических мероприятий по формированию и обеспечению польской стрелковой дивизии возложить на комиссара государственной безопасности т. Жукова»[310]. Государственный Комитет Обороны обязывал начальников главных управлений НКО (в постановлении перечислены А.С. Щербаков, А.В. Хрулев, Е.А. Щаденко, Ф.И. Голиков, Я.Н. Федоренко, Н.Д. Яковлев) и даже наркома путей сообщения Л.М. Кагановича «выполнять все заявки т. Жукова, связанные с формированием, вооружением, снабжением и боевой подготовкой польских частей»[311].

Первоначально Жукову приходилось несколько педалировать эту необычную формулу, напоминая, в частности, начальнику Оргучетного управления Генерального штаба генерал-майору Н.И. Четверикову, к которому стекались все организационные вопросы, связанные с польской дивизией, о том, что «товарищи – Каганович, Щербаков, Хрулев, Щаденко, Голиков, Яковлев и Федоренко – указанным выше постановлением ГОКО обязываются выполнять мои заявки, связанные с формированием, вооружением, снаряжением, снабжением и боевой подготовкой дивизии»[312]. Однако в дальнейшем эта конфигурация стала привычной, и аналогичная формула неоднократно повторялась в постановлениях ГКО, регламентировавших формирование польских, чехословацких, югославских воинских частей (№ 3904 от 10 августа 1943 г., № 4598сс от 17 ноября 1943 г., № 4859сс от 30 декабря 1943 г. и др.). Фактически уполномоченный был наделен распорядительными и контрольными полномочиями в отношении формируемых иностранных войск. Более определенно эти функции были прописаны директивой Генерального штаба Красной армии от 27 июня 1944 г. № Орг/2/310101, которой уполномоченному было поручено «руководство и наблюдение (выделено нами. – Авт.) за формированием соединений, частей и учреждений Польской армии»[313].

За Г.С. Жуковым также оставались обязанности оперативно-чекистского сопровождения польских формирований, которое включало в себя как гласную, так и негласную работу с руководством Союза польских патриотов и другими представителями польской политической эмиграции в СССР, польским командным составом, а также организация и укомплектование культурно-просветительского (то есть политического) и информационного (то есть контрразведывательного) аппарата польских войск.

В 1942–1943 гг. активизировались чехословацкие и югославские участки работы. В отличие от «польского вопроса», эти направления советской внешней политики не были обременены серьезными территориальными или политическими разногласиями. Согласования с признанными Советским Союзом национальными правительствами Чехословакии и Югославии шли значительно проще. Сложнее было найти подходящий личный состав для этих частей. В течение всего 1942 г. удалось укомплектовать лишь один пехотный чехословацкий батальон. 29 апреля 1943 г. постановлением ГКО № 3265сс, почти одновременно с 1-й польской дивизией, было санкционировано формирование 1-й отдельной чехословацкой бригады (командир – полковник Л. Слобода). 30 декабря 1943 г. постановлением ГКО № 4859сс было объявлено о формировании второй бригады – воздушно-десантной. Формированием занимался штаб Московского военного округа, а Г.С. Жукову поручалось уточнение штатов и подбор «из числа содержащихся в лагерях НКВД в качестве военнопленных лиц чехословацкой национальности и гражданства»[314]. Проект постановления ГКО Жуков готовил лично, согласовав его с главой чехословацкой военной миссии Г. Пикой («с учетом пожеланий, высказанных чехами»), но «исходя из наличных ресурсов людского контингента на территории СССР»[315].

В случае с югославами Г.С. Жуков также сыграл важную роль посредника. Он аккумулировал обращения югославского посла С. Симича в различные советские инстанции (НКИД, Всеславянский комитет) и 5 октября 1943 г. напрямую обратился к народному комиссару внутренних дел Л.П. Берии с предложением сформировать отдельный югославский батальон (югославскую сторону в принципе устраивал и неотдельный батальон в составе чехословацкой бригады[316]). 17 ноября 1943 г. вышло постановление ГКО № 4598сс о формировании на территории СССР отдельного югославского батальона общей численностью 1200 человек, проект которого также был подготовлен лично Жуковым. «Все вопросы формирования, учебно-хозяйственной и боевой деятельности» были возложены на уполномоченного[317].

В первой половине 1944 г. в благоприятных внешнеполитических условиях и за счет новых источников комплектования интенсивно развивались польские, чехословацкие и югославские формирования. Если по состоянию на 1 июля 1943 г. списочная численность иностранных формирований на территории СССР составляла 14,5 тыс. человек, то через полгода – 43,9 тыс. человек[318], а к 1 июня 1944 г. уже 147,2 тыс. человек (из которых 113 тыс. являлись польскими гражданами)[319]. Советское руководство готовило иностранные формирования для выполнения важной политической миссии – освобождения их родной земли.

Наибольшего аппаратного веса должность уполномоченного достигла весной – летом 1944 г. С марта по июль Г.С. Жуков был принят И.В. Сталиным одиннадцать раз, в основном по польским делам, которые всю войну оставались в центре внимания вождя. На некоторых документах, подготовленных Жуковым, имеются пометки самого Сталина, а на всех них – многочисленные отметки высших должностных лиц Генерального штаба и главных управлений НКО об исполнении («реализовано») с номером соответствующей директивы или приказа[320].

Расширение функций уполномоченного повлекло за собой последовательную смену наименований его должности: в 1942 г. – «Уполномоченный Главного командования по формированию польских и чехословацких войск»[321], а с конца 1943 г., с добавлением югославского направления, – «Уполномоченный Ставки ВГК по иностранным формированиям на территории СССР»[322]. Эту особенность стоит учитывать при изучении данной монографии.

В целом командная вертикаль, ведущая от И.В. Сталина к уполномоченному, по сравнению с периодом генерала Панфилова заметно оживилась, была четче артикулирована, а сам уполномоченный наделен широкими полномочиями. Наименование его должности могло звучать по-разному, однако в любом случае оно напрямую отсылало к Верховному главнокомандующему и председателю Совета народных комиссаров СССР И.В. Сталину. Источники сохранили свидетельства прямой отдачи Сталиным распоряжений Жукову. Приведем один из таких примеров: вечером 13 марта 1944 г. командир 1-го польского армейского корпуса генерал З. Бер-линг был принят И.В. Сталиным и изложил ему свой замысел развертывания корпуса в общевойсковую армию. Сталин одобрил этот план. Затем был вызван Жуков[323], получивший соответствующие распоряжения о формировании армии. На следующий день Жуков обратился к первому заместителю начальника Генерального штаба Красной армии генералу армии А.И. Антонову (который накануне не посещал Сталина), изложив ему решение вождя («Народный комиссар обороны Советского Союза товарищ Сталин 13 марта с. г. приказал…») о развертывании польского корпуса в армию и формировании новых частей, учреждений и заведений армейского подчинения. В заключение Жуков писал Антонову: «Прошу Вас дать необходимые распоряжения, вытекающие из приказа Народного комиссара обороны, и об отданных распоряжениях прошу меня уведомить»[324].

Как показано выше, Жуков лично готовил многие важнейшие документы, связанные со строительством иностранных войск. Эти материалы направлялись Сталину в форме проектов постановлений ГКО и впоследствии, как правило, утверждались им.