Олег Смыслов - Кто освободил Прагу в 1945 г. Загадки Пражского восстания Страница 2

На оборотной стороне медали дата освобождения Праги: «9 мая 1945», под надписью пятиконечная звездочка.

Изображения и надписи на медали выпуклые.

Медаль при помощи ушка и кольца соединена с пятиугольной колодочкой, обтянутой сиреневой шелковой муаровой лентой шириной 24 мм. Посредине ленты синяя полоска шириной 8 мм»{3}.

По состоянию на 1962 г. медалью «За освобождение Праги» было награждено 395 тысяч человек{4}.

Но вернемся к статье Бориса Полевого, чтобы узнать о том, что же воочию увидел и услышал военный корреспондент «Правды» в освобожденной Праге: «Мы летим в освобожденную столицу Чехословакии, и под крылом самолета видны следы последнего нашего удара. По всем дорогам тянутся на север бесконечные, длинные вереницы пленных. Мы видим четко обозначенные на зелени нив зигзаги окопов, вокруг деревень и городков — дзоты, огневые точки, а в городах — баррикады на перекрестках. Танковые завалы, бетонные массивные шлагбаумы на въездах.

Вереница брошенных орудий, танков, тягачей. Пролетели над большим военным аэродромом, на котором в неприкосновенности в шахматном порядке стояли «хейнкели» и «фокке-вульфы». Все это оставлено, брошено, позабыто. Минуем город, еще дымящийся своими заводскими трубами, переваливаем через зеленые, лохматые хребты гор. И вот в сиянии великолепного весеннего дня, на фоне чистого синего южного неба по берегам извилистой и быстрой Влтавы зубцами своих башен, острыми кинжалами шпилей костелов и церквей встает чудесная, зеленая красавица — Прага.

Мы делаем над ней несколько кругов, ища место посадки, и, пока под нами, как в кино, проплывает этот великолепный город, я вспоминаю слова чешского патриота Дороша, старого пражского инженера из корпуса генерала Свободы, сказанные им далеко отсюда, в Карпатах, в первый день, когда чехословацкие солдаты вместе с Красной Армией освободили первые километры чехословацкой земли.

— Каждый из нас готов трижды умереть в бою, чтобы только дойти до Праги, поцеловать ее мостовую, выпить воду из светлой Влтавы.

И вот сбылась эта мечта. Красная Армия освободила и вернула своим славянским собратьям их чудесную столицу. Даже с самолета видны на улицах и на бульварах праздничные толпы и масса чехословацких трехцветных государственных флагов, бог весть кем сохраненных в течение шести лет немецкой оккупации и вот сегодня снова вывешенных на башнях, на балконах, на окнах.

Приземление немудреного нашего самолета на аэродроме неожиданно вызывает триумф. Это первый самолет Красной Армии, севший здесь, и, нам, как представителям Красной Армии, приходится принять адресованные ей восторги и уважение праздничной шумной пражской толпы, в несколько минут сбежавшейся сюда.

И уже тут, на Пражском аэродроме, ощущаешь во всей мощи и полноте то чудесное, восторженное отношение, которое питают к Красной Армии народы, освобожденные ею от немецкой оккупации, и чувством невольной гордости наполняется сердце за свое советское гражданство, за свой русский офицерский мундир. Девушки протягивают нам букеты цветов, какие-то очень солидные и радостно оживленные люди протягивают записные книжки, требуя автографов.

Нам долго, вероятно, не вырваться из окружения этой толпы, если бы не патруль из местных партизан с трехцветными повязками на рукавах. Они остановили первую же проходившую легковую машину и, объяснив ее владельцу доктору Надену, кто мы, попросили его провезти нас по городу. От них мы узнали, что, прослышав о приближении наших танков, население во многих районах столицы подняло восстание, вооружилось спрятанным до поры до времени оружием и завязало бои с немецким гарнизоном. А сейчас повстанцы взяли на себя роль охранителей порядка и, нужно сказать, справляются с этим отлично.

На стареньком докторском «фордике», построенном, вероятно, на заре автомобилестроения, объезжаем мы залитые солнцем, полные ликующей толпой улицы Праги.

Открыто и шумно, со славянской сердечностью и непосредственностью празднует Прага день своего освобождения.

У группы наших танков на улице Масарика такая большая толпа, что по ней прекратилось движение.

Огромные стальные машины, как потом, покрытые маслом и пылью, украшены венками, лентами. Смущенные, улыбающиеся танкисты едва успевают отвечать на рукопожатия и принимать новые и новые букеты цветов. И тут же на гусеницах, отполированных долгими переходами, целая выставка съестного — корзиночки с яблоками и солеными помидорами, бутылками с молоком, кругленькие какие-то пирожки и зеленые сырки.

— Вот попали в окружение-то! — скалит белые зубы гвардии младший лейтенант Олег Еременко. — Говорим им: не надо, сыты мы вот так. Нет, несут и несут. Этак постоим еще здесь… Целый «гастроном» образуется.

Механик-водитель гвардии сержант Сережников говорит:

— Или вот цветы, венки эти самые, алые ленты, так нешто танк невеста, чтоб его убирать.

А их девчата, знай себе, нацепляют. Хороший народ. Такого душевного народа давно не видел.

Командиры танков рассказывали мне, что, когда передовые машины подошли к предместьям города, юноши и девушки из повстанческих отрядов с трехцветными повязками, вскочив на броню, показывали дорогу в обход немецким засадам, заминированным улицам, волчьим ямам и западням…

— Я хочу сказать, что мгновение, когда я увидела на дороге у Влтавы колонну ваших танков, было самым счастливым за все годы моей жизни, — заявила студентка Пражского университета, участница восстания Анжелика Петрашел.

— …Если бы это было можно, я перецеловала бы всех солдат и офицеров Красной Армии за то, что они освободили мою Прагу, — под общий дружный и одобрительный смех сказала Женевьева Прохаска, работница пражского трамвая..

Не хочется расставаться с веселой и солнечной Прагой.

Но пора. Ведь до телеграфа добрых 300 километров. И, сделав прощальный круг над городом, мы улетаем на север, унося с собой теплоту этих пражских встреч»{5}.

Вряд ли можно усомниться в том, что увидел собственными глазами писатель Б. Полевой в освобожденной от фашистов и ликующей Праге. В этом красочном рассказе фронтового корреспондента нет даже капли лжи. Все абсолютная и чистая правда. Власовцев в городе уже не было, а советские танки вошли в Прагу, опрокинув немецкие заслоны в его предместьях. Да и как назвать город освобожденным от немцев до прихода Красной Армии, если в самом городе и за его пределами ликвидация последнего крупного очага сопротивления, вопреки подписанному акту о капитуляции, принадлежала именно ей. Почему-то 9 мая 1945 г. в Праге еще погибали советские солдаты и офицеры… Погибали они и 11 мая под Прагой…

— Когда попытка немцев сдаться американцам не удалась, — рассказывает А. Меленберг, — они уже выполняли условия советской стороны. Тогда невдалеке от чешского городка Пршибрам, в районе деревень Милин и Сливице, используя сильно пересеченную местность, эсэсовцы создали систему окопов и пулеметных гнезд, закопали в землю оставшиеся у них орудия и танки. Заняли круговую оборону.

А в Златой Праге тем временем бойцы и командиры праздновали Победу. Один Верховный главнокомандующий не терял бдительности. Директива Ставки № 11084: «10 мая 1945 г. 23 ч. 00… Войскам 2-го Украинского фронта продолжать энергичное продвижение на запад до соприкосновения с союзниками».

Утром 11 мая 2-й гвардейский механизированный корпус генерал-лейтенанта Карпа Свиридова из состава 6-й гвардейской танковой армии получил задачу выдвинуться в город Пршибрам, где-то на 60 км от Праги в юго-западном направлении, чтобы там вступить в бой после Победы{6}.

Как известно 9 июня 45-го были учреждены не только медали за освобождение городов, но и за их взятие{7}. То есть одни города Советская армия брала, а другие освобождала. В этом плане любопытно рассуждение К. Смирнова в статье «Почему Советская армия Будапешт взяла, а Варшаву освободила?»: «Не так давно я разглядывал альбом с советскими орденами и медалями…

…И обратил внимание на одно странное обстоятельство: судя по названию медалей, Берлин, Вену, Будапешт, Кенигсберг наши войска взяли, а Прагу, Белград и Варшаву — освободили. Совершенно естественно, что у меня возник вопрос: «А чем собственно «взятие Вены», например, отличается от «освобождения Праги»?

Самое, казалось бы, простое, лежащее на поверхности, а значит, и первое приходящее на ум объяснение таково — вражеские города, то есть города, находящиеся непосредственно на территории Третьего рейха, брали, а вот города, которые были оккупированы германцами, — освобождали. Однако при более детальном рассмотрении это оказалось не так. Вот, например, Вену мы взяли. Казалось бы, все верно, ведь она входила в состав непосредственно рейха, да и Австрия стала его частью практически добровольно. Но если так рассуждать, то и Прагу мы должны были брать, ведь она тоже была присоединена мирно и входила в состав самого рейха. Однако ее мы почему-то освободили!