О. Гончаренко - От Аустерлица до Парижа. Дорогами поражений и побед Страница 25

Участвовал далее в разбитии польских войск Сераковского у Кобрина 4.IX.1794 г., преследовании поляков, в деле у селения Муховец и совершенном рассеянии их 8.IX у Брест-Литовска, где смелая кавалерийская атака и удар в штыки решили сражение. За сии дела произведен в ротмистры.

5000-й отряд Мокрановского был охвачен у Кобылки, в 14 верстах от Праги. Кульнев находился в бою, где командовал сам Суворов. Поляки были истреблены. При штурме Праги 24.IX русская конница прикрывала артиллерию, шедшую с резервами, за 7 штурмовыми колоннами; она ворвалась в Прагу, где пехота завладела валом; Кульнев с переяславскими конными егерями один из первых вскочил в Прагу. В сентябре 1794 г. награжден чином майора. Переяславский конно-егерский полк вскоре был расформирован.

Кульнев был переведен в Сумский гусарский полк, стоявший тогда в г. Сумы. Суворов в это время венчал лаврами русское оружие в Италии. Пылкой душе Кульнева наскучила однообразная жизнь мирной стоянки, в глуши, с обыденными балами и гусарскими пирушками; его манило на простор в ту неведомую, запретную даль, куда глядели глаза, как поет Шиллер в этой родной всякому кавалеристу «Песни кавалериста»:

Живей друзья. На коня, на коня.На поле! На волю честную!На поле, на воле ждет доля меня.И сердце под грудью я чую,Кто смерти бестрепетно выдержит взгляд,Один только волен, а кто он?.. Солдат.

Он надеялся участвовать в кампании 1805 года и отличиться.

«У войны свои прихоти на добро и зло, и надо полагаться на волю Божию. Для чести и славы России не буду щадить живота своего», — писал он брату. Но пламенное его желание не сбылось.

Полк в войне не участвовал. Потеряв надежду, Кульнев хотел оставить службу. Наконец, мечты его исполнились. Он был переведен в Гродненский гусарский полк, впоследствии Клястицкий, в чине подполковника, и выступил в летний поход 1807 г. Это была золотая пора истинного гусарства, полное военное братство, солдаты спасали в бою офицеров и наоборот. Все сопряженное с риском привлекало молодых офицеров: кража невест, волокитство, играли в карты даже на походе, верхом. Повод закладывался за левую руку, в которую брали карты, правою рукою снималась первая карта и клалась под правую ногу, вторая под левую и т. д. Нигде, никогда не существовало такого истинного товарищества, как у гусар тех времен. Сплетен, подстрекательства не было — выключали из среды. При ссорах примиряли седые офицеры, перед авторитетом которых преклонялись.

Ф.В. Булгарин пишет: «Корпус офицеров в кавалерийском полку — это была одна семья, все было общее: и деньги, и время, и неприятности, и опасности». На саблях дрались из-за каждой мелочи, до первой крови, а затем, в ресторане, — мировая за стаканом вина. На пистолетах редко — при вопросах чести. Кутили, бушевали; смелость, храбрость, лихость нижних чинов, воспитанных на преданиях старины — рассказы ветеранов:

Свищет пуля — не моргни. Если в деле — руби смело. Коль в атаку повели, Ты меня не задержи. Богу душу поручи: Есть нужда, так уж умри.

Кульнев ожил духом. Состоя в отряде генерала Платова, Гродненский гусарский полк, будучи разделен на мелкие отряды, вел бои с частями ген. Заиончека, в коих особенно отличался Кульнев. Находясь в авангарде, сражался при Гутштадте 24.V.1807 г., а на другой день с двумя эскадронами гусар преследовал французов, вытесненных из Александорфа. Сбитый с позиций при реке Пассарге, неприятель хотел защищаться, рассыпав стрелков. Кульнев со своими и Ридигера эскадронами атаковал их, опрокинул и взял более 100 пленных. Увидя на другом берегу обоз, бросился вплавь через реку, отбил мортиру и до 40 ящиков с амуницией. Французы бросили на Кульнева три эскадрона. Он взорвал ящики, атаковал французов в конном строю, отбросил за милю, а сам отвел свои эскадроны, ввиду превосходных сил неприятеля, за реку.

Здесь произошел подвиг рядового Гродненского гусарского полка Акима Плеша, ярко рисующий доблесть гусар тех времен. Дав своему прикрытию, под командой унтер-офицера Кузьмина, кинуться в реку, Плеш бросил горящий фитиль. Страшный треск произвел тревогу в обоих армиях. Кульнев со своими эскадронами был уже на своей стороне. Плеш плыл верхом, а Кузьмин держал под уздцы пленного французского гусара.

После этого дела имя Кульнева стало хорошо известно в армии. Вручая ему орден Св. Владимира 4-й степени с бантом, генерал Беннигсен добавил: «Шум ваших побед дошел до меня».

29.V Кульнев участвовал в Гейльсберской битве, a 2.VI у Фридланда. Во время одной атаки Гродненский гусарский полк, увлеченный известной пылкостью, был окружен французами. Плен Кульнева казался неизбежным, но он со своими гусарами пробился через превосходные силы неприятеля. Император Александр I наградил его чином полковника и орденом Св. Анны 2-й степени, а товарищи стали произносить его имя с большим уважением.

После Тильзитского мира началась война со Швецией.

«Люблю нашу матушку Россию за то, что у нас всегда где-нибудь да дерутся!» — радостно говорил Кульнев.

В ожидании подкреплений шведские генералы отступили на север. Кульнев преследовал отряд ген. Адлеркрейца, отходивший от Таммерфорса через Киро, Нумиярви и Иллистро. Адлеркрейц с тысячью семистами финнами шел безостановочно, среди вьюг, метелей, мороза до 25° по Реомюру. Кульнев не отставал от неприятеля, снабжавшегося населением. Лишенный вообще интендантского подвоза, действовавшего медленно и слабо, он отчаянно боролся с лютой стужей, голодом и лишениями.

Как только Адлеркрейц останавливался, на него нападал Кульнев. Нельзя было вводить в схватки много людей в узких, лежавших между снежными сугробами тропинках. Как звероловы, перестраивались солдаты, шли поодиночке, кидались на своих противников в штыки и приклады.

В конце марта Кульнев достиг Гамле-Карлеби, где поступил под начальство генерала Тучкова 1-го, пришедшего из Куопио и направившего его для наблюдения за шведами. 1.IV со свойственной ему быстротой настиг Кульнев шведов у Лалаиоки и опрокинул их передовые посты. 4.IV приблизился к Пиханоки. Пехота наша, три батальона с 6 орудиями, шла береговою дорогою, а два эскадрона гродненских гусар и 200 казаков, левое крыло, тянулись по льду Ботнического залива, недалеко от берега. Вскоре Кульнев догнал шведов, ставших на позицию. Пока пехота и артиллерия встречали русских пушечным и ружейным огнем, нюландские драгуны пошли льдом залива в обход левого крыла. Кульнев приказал передовым казакам отступить, заманивая неприятельскую конницу, уже расстроенную движением по льду. Дав нюландским драгунам приблизиться, Кульнев атаковал их своими гусарами и казаками, смял и преследовал по гладкой поверхности льда. Много драгун пало, а 70 взято в плен, среди них руководивший операцией начальник штаба шведских войск граф Левенгельм с адъютантом. Казаки, ранив его пикою в горло, собирались убить.

— Кульнев, Кульнев, спасите меня! — кричал граф, увидя приближавшегося Кульнева, который немедленно бросился к нему, вызволил из рук казаков, вытер кровь и отвел в сторону.

Сделавшись впоследствии известным дипломатом, Левенгельм всегда с восторгом и умилением говорил о Кульневе. Видя поражение конницы, шведская пехота отступила и была преследуема Кульневым до Пиханоки. Шведский арьергард остановился у Брагештеда, был сбит и тесним Кульневым до Сикаиоки, где, получив подкрепление, остановился. В двух верстах стояла шведская армия, успевшая уже соединиться.

Не зная о близости неприятельских главных сил и разделяя мнение Главнокомандующего о дальнейшем их отступлении, Кульнев атаковал авангард у Сикаиоки, прямо в центр. Сопротивление было сильнее обыкновенного, и Кульнев приказал обойти фланги, ослабив свой центр. Получив подкрепления, шведы ударили свежими войсками на центр расположения русских. Превосходство сил, несмотря на стойкость наших войск, заставило Кульнева отступить, потеряв убитыми, ранеными и пленными 350 человек. Шведы провозгласили Сикаиокскую победу, а Кульнев, не щадя себя во время боя и кидаясь в самые опасные места, после не скрывал своего горя, что первая неудача в Финляндии выпала на его долю.

Здесь началась вторая, самая тяжелая часть кампании, отступление зарвавшейся и разбросанной на большом пространстве русской армии. Отбросив Кульнева, шведы 15.IV атаковали отряд Булатова, разбили его наголову, взяв его самого в плен с простреленной головой, а затем стали обходить левый фланг Тучкова 1-го. Огромное превосходство в силах, а также восстание народа, бывшего раньше вполне лояльным, заставили Тучкова 1-го отступить на 150 верст до Гамле-Карлеби. Во время отступления арьергардом командовал Кульнев. Приходилось бороться не столько с неприятельской армией, сколько с вооруженным народом, ломавшим мосты и плотины. Скрываясь в засеках, на скалах и в дремучих лесах, он производил внезапные нападения. Сражаясь в продолжение целого дня, Кульнев должен был личною бдительностью предохранять отряд свой от набегов ночью: «Я не сплю и не отдыхаю, чтобы армия спала и отдыхала». Он, можно сказать, надевал на себя одежду при начале войны, а снимал при заключении мира. Ночью снимал только саблю, кладя у изголовья. Только днем, получив известие от дальних разъездов, позволял себе умыться, переменить белье. Конь стоял всегда оседланным у ночлега. При первом известии о выстреле или движении неприятеля с ординарцем или вестовым являлся в цепь и лично удостоверялся, нужно ли поднимать весь авангард или его часть.