Сергей Махов - Тайны подводной войны. 1914—1945 Страница 27

Расправившись со своей жертвой, Кохауз подошел к спасательной шлюпке и приказал норвежскому капитану подняться на борт «UA» вместе с судовыми документами. Пока командир лодки допрашивал капитана танкера, немцы оказали медицинскую помощь двум раненым норвежцам. Капитан «Сарита» Грам рассказал Кохаузу, что британский консул в Кабо-Верде советовал ему идти без флага и дать радиограмму в случае нападения подводной лодки, чтобы эсминец «Тейо» мог прийти на помощь. Закончив допрос и просмотр бумаг, немцы отпустили норвежца обратно в шлюпку, после чего субмарина покинула района атаки. Теперь лодка держала курс на юго-запад в квадрат ER1245 (10 град, с.ш., 35 град, в.д.), где она должна была встретиться с «Пингвином».

В штабе Деница не рассчитывали на то, что «UA» успеет достигнуть Фритауна до запланированной встречи с кораблем Крюдера. В остальном же лодка действовала согласно намеченному плану. Единственным отходом от него была попытка привлечь «UA» к действиям против английской эскадры (авианосец «Гермес» и два тяжелых крейсера «Дорсетшир» и «Австралия»), 8 июля атаковавшей французский линкор «Ришелье» в Дакаре. Однако по неизвестным причинам 9 июля «UA» не покинула район островов Зеленого Мыса, чтобы попытаться перехватить вражеские корабли.

16 июля Кохауз послал Деницу отчет о своих действиях, в котором сообщил, что за время похода ему удалось потопить только три судна общим тоннажем 23 600 брт (включая «Анданию»), а также об отсутствии какого-либо оживленного судоходства во время его движения на юг. Командир «UA» просил разрешения прервать поход и начать возвращение на базу, так как у подлодки начались проблемы с двигателями, но получил отказ. «UA» было приказано идти на встречу с «Пингвином», где лодка должна была получить от вспомогательного крейсера торпеды и топливо, а также осуществить ремонт двигательной установки.

Встреча с Крюдером состоялась, как и было запланировано, 18 июля в 700 милях к северо-западу от островов Зеленого Мыса. В 8 часов утра на лодке заметили «Пингвин», «одетый» в камуфляж греческого судна «Кассос». Плохая погода помешала начать передачу припасов и торпед, поэтому Крюдер решил переместиться южнее и при этом по пути передать лодке топливо. Передача соляра на «UA» началась в 17:00 и длилась шесть часов. К 23:00 субмарина получила с «Пингвина» 85 тонн топлива. Ночью, когда волнение на море несколько утихло, подлодка получила с корабля свежий хлеб, пресную воду и смазочное масло. В четыре часа утра капитан-лейтенант-инженер Тайхман вместе со своими подчиненными занялся ремонтом двигателей, пока торпедисты «UA» готовились принимать торпеды с «Пингвина».

Однако передача боезапаса с корабля на подводную лодку в открытом море на практике оказалась гораздо более трудным делом, чем себе представляли стратеги в штабе подводного флота. 20 июля выяснилось, что опустить торпеду краном с «Пингвина» на палубу подлодки для ее последующей загрузки в носовой отсек невозможно. Лебедка крана оказалась слишком груба, чтобы аккуратно положить торпеду на палубу без риска ее повредить. Помимо этого также выяснилось, что надстройка в передней части мостика, где располагалось палубное орудие, даже при небольшом волнении океана становилась существенной помехой для погрузки семиметровой «сигары» краном. Все это делало невозможным перемещение торпеды прямо на палубу лодки без риска разбить палубу, повредить артиллерийский мостик и не нанести при этом повреждений самой торпеде.

Командам «Пингвина» и «UA» пришлось крепко поломать голову, чтобы выйти из сложившейся ситуации. И выход был найден! Было принято решение установить дополнительную грузовую стрелу, чтобы иметь возможность опустить торпеду не на палубу, а прямо на воду, где ее ожидали резиновые плоты и лодки, на которые она должна была лечь. После этого лодка должна была притопить нос, чтобы на него завели торпеду, и продуть принятый балласт, после чего «стальная рыбка» оказывалась лежащей на палубе. Но осуществить это на практике оказалось не простым делом, и, как водится, первый блин вышел комом. Первая попытка осуществить задуманное была сделана в полдень 21 июля. В тот момент, когда кран поднял торпеду, стало видно, что стрела прогибается под её тяжестью. Подводный снаряд все же удалось опустить на плоты и доставить его на субмарину, но кран после этого оказался непригодным для дальнейшей работы. Экипажу «Пингвина» пришлось заняться сооружением новой, более прочной конструкции, на что ушел весь следующий день. Однако труды не пропали даром. К утру 23 июля в носовой отсек субмарины было загружено 4 торпеды, а в течение следующего дня к ним добавились еще 4 «угря».

Передача 3 торпед с борта «Пингвина», предназначенных для загрузки в кормовой отсек лодки, прошло без вышеописанных сложностей. Их сумели аккуратно передать краном прямо на палубу субмарины. Отмучавшись с приемом на борт торпедного боезапаса, 25 июля экипаж «UA» все светлое время суток занимался погрузкой продовольствия и дозаправкой лодки топливом, которое не успели передать с «Пингвина» в день встречи. К полуночи все работы были завершены.

Несмотря на все трудности, первое снабжение немецкой подводной лодки в открытом море, когда субмарина получила все необходимое для продолжения похода, прошло успешно. Стоит отметить, что «UA» не была первой лодкой, получившей именно топливо в открытом море. Несколькими месяцами ранее (4 апреля 1940) «U37», сопровождавшая вспомогательный крейсер «Атлантис» во время выхода последнего в Северную Атлантику, получила с корабля 30 тонн топлива и полтонны смазочного масла.

Благодаря экипажам «UA» и «Пингвина» и «U37» и «Атлантиса» германский флот приобрел ценный опыт подобных действий. До этого момента подлодки пополняли свои запасы лишь в портах Испании, получая топливо, провизию и торпеды от стоящих в них немецких судов. Теперь, когда снабжение подводной лодки в открытом море было опробовано в боевой обстановке, немецкие субмарины получили возможность находиться в море гораздо дольше, что особенно пошло на пользу подводным крейсерам, пришедшим в южные воды Атлантики вслед за «турчанкой».

Заправив лодку, «Пингвин» взял её на буксир и пошел на юго-восток, где немцы ожидали встретить оживленное судоходство между Южной Америкой и Фритауном. Там субмарина должна начать охоту на суда, идущие во Фритаун и из него. Но первая же атака лодки в этом районе чуть было не стала для нее последней. 26 июля в 01:21 на «Пингвине» слева по борту заметили огни неизвестного судна. Крюдер решил не предпринимать никаких действий, предоставив командиру лодки возможность атаковать первому. Субмарина начала преследование своей цели. Сблизившись с судном на достаточное расстояние, Кохауз опознал в нем вражеский танкер и атаковал его. Однако выпущенная торпеда G7a, вместо того чтобы поразить цель, начала описывать на поверхности циркуляцию вокруг лодки. «UA» пришлось отчаянно маневрировать, чтобы не получить в борт свой собственный «угорь». Тем временем танкер скрылся в ночи, не подозревая о грозившей ему опасности. Вернувшись обратно к рейдеру, Кохауз сообщил Крюдеру о постигшей его неудаче.

Краткосрочное сотрудничество подлодки и «Пингвина» подошло к концу, когда днем 26 июля, во время буксировки, лопнул трос. Теперь «UA» приходилось идти полным ходом, чтобы держаться рядом с кораблем. 28 июля в 13:30 Крюдер покинул своего подводного компаньона в точке, расположенной в 850 милях западнее Фритауна. Так окончилось десятидневное взаимодействие «UA» и вспомогательного крейсера, из которого восемь суток было потрачено на пополнение запасов субмарины и двое суток на совместный переход к Фритауну, которого субмарина достигла вечером 31 июля уже в одиночестве.

Свои действия у ключевого пункта британского судоходства на западном побережье Африки, служившего отправной точкой конвоев «SL», уходящих из Фритауна в Англию, Кохауз начал на следующий день после прибытия лодки в район патрулирования. Первого августа в 20:18 «UA» заметила судно без огней, последующая атака которого оказалось неудачной. Две торпеды G7a, выпущенные подлодкой через 8 минут после обнаружения парохода, в цель не попали. Кохауз отказался от дальнейшего преследования из-за проблем с двигателями, которые вынудили его на следующий день дать радиограмму в штаб о решении покинуть район Фритауна и начать возвращение на базу. Вероятно, если бы этого не произошло, «UA» определенно ждал успех, так как судоходство у Фритауна в это время было очень интенсивным. Успешным действиям мог способствовать эффект внезапности, так как англичане пока еще не знали о присутствии немецкой подводной лодки у побережья Африки.

Но совсем без «добычи» «UA» не осталась. 3 августа возвращающаяся на базу лодка, находясь юго-восточнее островов Зеленого Мыса, встретила югославский пароход «Рад», следовавший из Балтимора в Дурбан. Кохауз принял решение преследовать замеченное в 16:12 судно, после чего последовала двухчасовая погоня, срочное погружение, занятие позиции для стрельбы и торпедный залп по цели. Но лодку постигла неудача — торпеда G7a, выпущенная в 18:40 из кормового аппарата № 5, прошла за кормой парохода. Однако повторной атаки не последовало, так как немцы поняли, что избрали целью для своей атаки нейтрала. «Прозрев», командир «UA» решил действовать дальше в рамках призового права. Всплыв, подлодка в 19:00 произвела предупредительный выстрел из орудия под нос судна, приказывая ему остановиться. Эффект от внезапного появления субмарины и произведенного выстрела был впечатляющий — пароход сразу же застопорил ход, а его команда бросилась спускать шлюпки. Но радист «Рада» не покинул свой пост и успел передать сигнал бедствия, который, как оказалось впоследствии, был перехвачен англичанами. Несмотря на это, Кохауз решил провести досмотр югославского судна по всем правилам. Обнаруженный на судне груз суперфосфатов был признан им контрабандой и югославов предупредили, что «Рад» будет потоплен. Так как наступающие сумерки не способствовали использованию артиллерии, в 20:15 «UA» выпустила торпеду, от взрыва которой «Рад» переломился пополам и затонул. После того как все было кончено, лодка продолжила движение на северо-запад к островам Зеленого Мыса, оставив экипаж судна на волю волн. Команда «Рада» была вскоре подобрана британским пароходом «Гродно», доставившим людей во Фритаун.