Женщины в шпионских войнах. От Александра I до наших дней - Игорь Григорьевич Атаманенко Страница 27

В дальнейшем Тёрнер приглашал супругов Вартанян на вечеринки, где присутствовал бомонд Вашингтона, в том числе и высокопоставленные работники ЦРУ.

Времени зря разведчики не теряли: за коктейлями устанавливали дружеские контакты, подбирая кандидатов на вербовку».

…На первой «явке» Геворк Андреевич, продемонстрировав глубокое знание темы и широту политического кругозора, просветил меня в отношении оперативной обстановки на советской южной границе в первые месяцы ВОВ.

Подчеркнул, что именно тогда он, семнадцатилетний юноша, впервые удостоился внимания Ивана Ивановича Агаянца, резидента советской разведки в Тегеране.

СТАЛИН НАЧИНАЕТ И ВЫИГРЫВАЕТ

Исследователи истории Великой Отечественной войны утверждают, что до ноября 1941 года Верховное командование СССР, опасаясь нападения японцев, держало на Дальнем Востоке огромную войсковую группировку: более миллиона бойцов с соответствующим числом танков, орудий, самолетов.

Лишь после получения разведданных, что император Японии не вступит в войну на стороне Гитлера, дивизии крепышей-сибиряков спешно перебросили под Москву, чем, по сути, решили судьбу столицы, а возможно, и всего СССР.

Между тем историки почему-то игнорируют тот факт, что не меньшая по личному составу и количеству боевой техники группировка — три полностью укомплектованные армии в качестве «сил сдерживания» были сосредоточены на южных рубежах СССР.

Согласно данным Разведывательного управления Генштаба Красной армии, там Турция, союзница гитлеровской Германии, сосредоточила более миллиона солдат-янычар для захвата нашей части Закавказья.

Но и это еще не всё! С приближением Второй мировой войны альянс двух диктаторов — правителя Ирана Реза-шаха Пехлеви и Гитлера — становился для нас всё более угрожающим. Усилиями германских эмиссаров Иран превратился в плацдарм, с которого проводились поощряемые Берлином враждебные СССР акции.

Военная разведка располагала информацией, что Гитлер рассматривает Иран как коридор для вторжения немецких войск в Азербайджан с целью захвата нефтяных месторождений и для прохода в Индию через Афганистан.

25 июля 1941 года фюрер в категоричном тоне потребовал от Резы-шаха вступить в войну против СССР на его стороне. Однако большинство членов Высшего военного совета высказалось против, и шах решил выждать. Тогда в Тегеран тайно прибыл шеф Абвера адмирал Канарис, чтобы подготовить переворот с целью свержения сомневающегося союзника.

Адмиралу было на кого опереться: все государственные учреждения, пятьдесят национальных министерств, меджлис (парламент) кишмя кишели агентами Абвера — ими были и иранские генералы, и промышленники, и купцы. Изначально переворот был назначен на 22 августа, но Канарис, надеясь, что шах «образумится», перенес дату на более позднее время.

Сталин, опасаясь, что промедление обернется появлением двух новых фронтов — турецкого и иранского, — отдал приказ, и рано утром 25 августа 1941 года 17 отборных дивизий Красной армии заняли север Ирана и начали продвижение к Тегерану.

…Вождь не нарушил международных правовых норм: согласно 6‐й статье советско-иранского договора, подписанного Лениным в 1921 году, мы имели право ввести войска в Иран, если какая-то третья держава попытается превратить его территорию в базу для военных выступлений против Советской России. Факт малоизвестный, но абсолютно достоверный. Логично, что Сталин воспользовался указанным договором.

Кстати, очень вовремя, ибо в полдень того же дня, 25 августа, посол Германии в Тегеране фон Этель вручил Резе-шаху ноту Гитлера, за которой могло последовать вторжение в Иран фашистских войск.

Ввод наших дивизий в Иран не только умерил пыл местных сторонников фюрера, но и подручных Канариса — переворот сняли с повестки дня, так как Реза-шах покинул страну. Трон занял его сын Мохаммед Реза Пехлеви, который для немцев был terra incognita — к нему еще надо было присмотреться.

Вместе с тем появление наших войск в Иране настолько отрезвило горячие головы в военном командовании Турции, что оно решило отложить вторжение в Закавказье до взятия Гитлером Москвы.

Кроме того, турки поняли, что их войска будут вынуждены действовать в невыгодных условиях: в то время как им пришлось бы наступать в горно-лесистой, непроходимой для танков и тяжелых орудий местности Армении и Грузии, советские части, двигаясь по иранской равнине, имели возможность нанести им сокрушительный удар в правый (восточный) фланг.

ГЕНЕТИЧЕСКАЯ НАСЛЕДСТВЕННОСТЬ

Когда в 1930 году директор маслобойного завода Андрей Васильевич Вартанян, заполучив каким-то неведомым (для родных!) образом иранское подданство, отправился из Ростовской области в Иран, он уже был связан с советской внешней разведкой.

Связь эта длилась два десятилетия, пока он работал на чужбине во благо временно покинутой Родины. Вернувшись в родные пенаты в 1953 году, он еще долго занимал скромную гражданскую должность, но пенсию получал по тарифу офицера-чекиста.

…Первые 6 лет в Табризе Вартанян-отец жил с петлей на шее: не раз его сажали в иранскую тюрьму, подозревая в связях с советской разведкой. Но всякий раз выпускали, так и не сумев ничего доказать.

Во время его «отсидок» больше всех страдали дети: две девочки и двое мальчиков — и за отца боязно, и есть нечего. Помогали сотрудники тегеранской резидентуры, выступавшие под видом родственников. На встречи с ними мать брала самого шустрого из детей — Геворка. А так как явки проводились в тиши ночи, то именно тогда у будущего разведчика возник вкус ко всему тайному и азарт к его познанию…

В 1936 году Вартаняны перебрались в Тегеран, где глава семейства быстро преуспел на ниве коммерции и стал уважаемым членом столичного общества. Продукция его кондитерской фабрики славилась на весь Иран, и все 200 тысяч армян диаспоры гордились им.

Никто из его окружения не догадывался, что он, преуспевающий фабрикант и коммерсант, живет еще и другой, тайной жизнью, а дом его — «сапожная мастерская» (так на профессиональном жаргоне называлось место, где мастерили паспорта для разведчиков-нелегалов из СССР). Лишь один Геворк знал наверняка, что отец работает на советскую разведку.

Вскоре и его привлекли к тому же промыслу — он стал выполнять разовые поручения: встретить в назначенное время в обусловленном месте человека по описанию, припрятать то, передать это…

Конспирация превыше всего, и каждый из двух Вартанянов, как на конвейере, выполнял только свою операцию, и никакого обмена опытом и мнениями.

Ничего не поделаешь — суровый закон профессии.

В РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЙ ШКОЛЕ

В начале 1942 года резиденту Агаянцу стало известно, что англичане под крышей молодежного любительского радиоклуба открыли в Тегеране разведывательную школу.

Из условий набора было ясно, что ее деятельность направлена против СССР: искали молодых людей из обеспеченных семей, владеющих русским языком. Их можно было найти только в армянской или таджикской диаспоре, и Вартанян-младший получил приказ резидента: внедриться!

Геворк произвел достойное впечатление на членов приемной комиссии: для своих лет более чем развит, в общении приятен,