Джон Паркер - Безмолвная служба Страница 28

Заслуживают упоминания некоторые аспекты гибели Н-49. Дик Колтарт принял командование лодкой у лейтенанта Майка Ленгли, который стал командиром «Свордфиш», лодки более современного класса «S». Но с J Ленгли пережил свою прежнюю команду лишь на три недели. Его новую лодку отправили на задание к Бресту, чтобы докладывать о любом скоплении кораблей противника. «Свордфиш» так и не достигла пункта назначения. Она наткнулась на мину у мыса Сент-Кетрин, на острове Уайт, и раскололась надвое — это подтвердилось, когда в 1983 году водолазы нашли обломки. Так совпало, что Н-49 Колтарта водолазы обнаружили годом позже.

Дик Колтарт, напомним, являлся свидетелем катастрофы с «Тетис»: он был молодым военно-морским наблюдателем на буксире, сопровождавшем лодку класса «Т» к месту ее пробного погружения, и именно он поднял тревогу, когда лодка не поднялась на поверхность в назначенное время. До конца того года проявилась еще одна связь с «Тетис». Джон Стивенс, в ту пору лейтенант, был направлен на новый корабль, который достраивался в Биркенхеде. Стивенс, окончивший Дартмутскую школу и пришедший во флот мальчишкой, прослужил в подводном флоте два года, когда разразилась война. Он был торпедным офицером на новенькой лодке класса «Т», «Триумф»,Которая достраивалась на верфях фирмы «Виккерс Армстронг» в апреле 1939 года за месяц до того, как «Тетис» начала проходить свои последние испытания. «Триумф» тоже был отправлен патрулировать Северное море, и Стивенс исполнял обязанности торпедного офицера и вел записи:

«Нас вместе с остальными отправили патрулировать норвежское побережье Мы искали немецкие корабли, докладывали о них и атаковали их, если они были. Эскадра, в состав которой мы входили, шла в Росайт из Данди, и мы ожидали, что встретим Рождество в бухте, как вдруг, в Сочельник 1940 года, с корабля-базы нам передали по громкой связи, чтобы мы подготовились к немедленному выходу в море. Не прошло и часа, как мы уже пулей неслись по направлению к Северному морю. Очевидно, пришли данные разведки о том, что немцы установили новое минное поле с оставленным для их собственных кораблей проходом, и мы могли обнаружить подходящую цель.

До немецкого берега было около 100 миль. Мы прибыли на позицию и занялись обычными делами: погружались днем и поднимались на поверхность ночью, заряжали батареи. У нас было что-то наподобие рождественского обеда, когда мы всплыли на поверхность, а на второй день Рождества, когда дарят подарки, мы ушли под воду и снова всплыли вечером. Я никогда этого не забуду... В шесть минут двенадцатого раздался ужасающий удар. Мы наткнулись на плавучую мину.

Это была мина старого образца, с якорем и минрепом. Конечно минреп порвался, и, по Женевской конвенции, предполагалось, что такие мины становятся безопасными, если отрываются и дрейфуют. Эта не была безопасной и причинила множество разрушений. В носовой части “Триумфа” находились восемь торпедных аппаратов из которых шесть проходили через прочный корпус, а две размещались на верху прочного корпуса. Все они были заряжены полностью готовыми торпедами, с капсюлями, взрывателями и предохранителями. Предохранитель в те дни представлял собой вертушку: когда запускали торпеду, ее лопасти вертелись, пока торпеда не оказывалась на достаточно безопасном расстоянии, чтобы она не взрывалась прямо перед тобой.

После взрыва две из торпед, бывших во внешних трубах, пропали. У трех торпедных аппаратов из тех, что были в прочном корпусе, снесло передние крышки, которые удерживали воду за пределами лодки; в одном случае лопастной предохранитель была на месте, но лопасти снесло. Это делало огромную честь устройствам, обеспечивающим безопасность, которые иногда раздражали. Но на этот раз, если бы их не было, мы бы отправились в Царство Божие. Двигатели не остановились, и мы пошли по кругу; нам пришлось смириться и отправиться в Росайт на ремонт. Нам очень повезло, что не было жертв Мы сообщили о случившемся и медленно потащились домой. Когда рассвело, были высланы самолеты, чтобы прикрывать наше возвращение. Наконец мы привели “Триумф” в Чатэм на ремонт, который занял год. Только через год лодка смогла вернуться на службу».

Тем временем Стивенса перевели на берег, а потом он служил на французской подводной лодке в качестве британского офицера связи, после чего его перевели на старую подлодку класса «Н», которой была поставлена задача патрулировать воды у берегов Голландии, чтобы предотвратить вторжение немцев. Через три месяца Стивенсу было приказано сообщить на «Кэммелл Лерд», чтобы там были готовы к выполнению того, что он знал только как «дело №568». Стивенс продолжает:

«Прибыв на верфь “Лерд” в Биркенхеде, я сначала не знал класса корабля, а потом обнаружил, что это еще одна лодка класса “Т”, “Тандерболт”. Только тогда я узнал историю этой лодки. В своей прошлой жизни лодка затонула с огромными жертвами на учениях. Тогда она была Кораблем Его Величества “Тетис”. Лодку подняли, откачали воду и отправили назад на “Кэммелл Лерд", которой было предложено вернуть субмарине ее былую мощь. Мы покинули кораблестроителей и отправились на учения, проходя практику в водах реки Клайд. Некоторые, что вполне естественно, чувствовали себя слегка неуютно.

Во время своей первой операции мы спустились в Бискайский залив и патрулировали устье Жиронды, где находилась база немецких подлодок. Нам в какой-то степени везло, потому что когда мы пробыли там неделю, пришла итальянская подводная лодка в сопровождении немецких тральщиков. Мы выпустили шесть торпед, одна из которых попала в лодку, и она затонула. Спаслись три человека, из тех, кто был на мостике. Мы тогда были в восторге, потому что почувствовали, что лодка, затонувшая с большими человеческими жертвами, как “Тетис”, может не только тонуть, но и быть удачливой»[27].

Действия Стивенса в Бискайском заливе были характерным примером того, как стали действовать подводники с тех пор, как Норвежскую кампанию организовали по-другому. Это было сделано для того, чтобы отправить больше лодок к берегам Франции и в Средиземноморье, а также на дополнительные задания в атлантический конвой — отчаянные ситуации множились именно на этой арене войны.

Глава седьмая

«ВОЛЧЬИ СТАИ» НЕМЕЦКИХ ПОДЛОДОК. ЗАГАДКА «ЭНИГМЫ»

То, что немцы контролировали множество стратегически важных военно-морских баз и аэродромов на оккупированных ими территориях, значило, что они единым разом привели в порядок и укрепили береговую линию, выходящую на французскую часть Атлантического океана, Ла-Манш, Северное и Балтийское моря. Это обеспечило нацистам исключительные пути подвоза и дало им возможность поддерживать свои смешанные военные силы хорошо укомплектованными, обеспеченными топливом и экипированными — также как обеспечило и безопасное береговое убежище их крупным береговым кораблям и подводным лодкам. Снова применив тактику, которой они придерживались во время Первой Мировой войны, немцы надеялись привести Британию к подчинению голодом, недостатком продуктов и новой техники, обстреливая морские пути, от которых зависела Британия. Главным морским оружием в этих атаках суждено было стать подводным лодкам, а контроль над базами Бискайского залива обеспечил немцам базы, с которых они могли выходить в Атлантический океан, не проходя Ла-Манш и не огибая Британские острова с севера в конце каждого патрулирования.

Почти треть импорта Британии приходила из далеких колониальных портов; эти рейсы удлинились из-за того, что приходилось избегать обычных морских путей. Закрытие Суэцкого канала на востоке, например, означало долгий обходной путь, который увеличивал расстояние до Бомбея с 6000 до 11 000 миль. Тем не менее в центре внимания немцев стали атлантические перекрестки, как и предупреждал Уинстон Черчилль в апреле 1941 года:

«Чтобы выиграть войну, Гитлер должен или завоевать этот остров, захватив его или перерезать океанские пути снабжения, связывающие нас с Соединенными Штатами. Тяжелейшие усилия были сделаны нашим флотом и нашими воздушными силами... людьми, которые строили и ремонтировали наш великолепный флот торговых кораблей; людьми, которые грузили и разгружали их, и, должен сказать офицерами и матросами торгового флота, которые в любую погоду шли в пасть к любой опасности, чтобы сражаться во имя любви к родной стране и за дело, которому служат».

Конвои, в состав которых входило от 40 до 60 кораблей, должны были двигаться колонами, с расстоянием в 2 мили между колоннами и в треть мили — между кораблями. Конвой из двенадцати колонн должен был растягиваться на 5 с половиной морских миль в длину и на две мили в ширину. Эскорты из надводных кораблей, подводных лодок и самолетов сопровождали конвой на разных этапах пути. Польза от конвоев стала заметна почти сразу. За полные два года войны в британские порты прибыло 12 057 кораблей в составе 900 конвоев. Лишь 291 корабль из этих конвоев погиб вследствие вражеских действий — всего 2 процента от общего числа. Но на этой «дороге жизни» была трещина, которая стала известна как «атлантическая брешь».