Александр Музафаров - Забытые битвы империи Страница 29

Указывались и непосредственные виновники поражения:

«Генералы и полководцы оказались бездарностями и ничтожествами. Бюрократия гражданская и военная оказалась такой же тунеядствующей и продажной, как и во времена крепостного права. Офицерство оказалось необразованным, неразвитым, неподготовленным, лишенным тесной связи с солдатами и не пользующимся их доверием».

При этом находящийся в Швейцарии Ленин, разумеется, обладал очень ограниченным объемом информации о событиях на Дальнем Востоке, почти ничего не смыслил в военном деле, и его мнение о причинах поражения было сформулировано не на основании какого-либо анализа, а исходя из идеологических постулатов. Справедливости ради отметим, что Ленин и не ставил перед собой никаких аналитических задач. Он занимался агитацией и пропагандой.

Тезис вождя о вине самодержавия, а не народа цитировался в каждой статье или монографии, посвященной Русско-японской войне. Попал он и в школьные учебники истории, кратко объясняя причину поражения.

Работая над романом, посвященным обороне Порт-Артура, советский писатель не мог полностью игнорировать тезисы «основателя советского государства», более того, должен был руководствоваться ими даже в ущерб исторической правде. Стоит ли удивляться, что большая часть описанных в романе русских генералов и адмиралов выведена бездарями, трусами, а кое-кто — даже предателями? Причем чем выше пост занимал человек, тем более бездарным он (в изображении писателя) являлся, Впрочем, советский читатель, для которого царские генералы были но определению «трусливыми и бездарными», этому не удивлялся.

Менее заметным для читателя того времени и совсем незаметным для современного читателя является фактор дальнейшей биографии реальных героев, особенно их выбор в ходе революции и Гражданской войны. С точки зрения советской власти участники Белого движения, которые не сдались на милость победителя, а пребывали в эмиграции, продолжали считаться врагами. Именно этим, например, были вызваны массовые репрессии против белых эмигрантов, оказавшихся в советской зоне после окончания Второй мировой войны. Будущий белогвардеец ни при каких обстоятельствах не мог стать положительным персонажем книги советского писателя. Иначе автор рисковал нарваться на обвинение — «воспевание врагов советской власти». Поэтому те офицеры и генералы, которые после 1917 года оказались в Белой армии или эмиграции, были выведены в романе самой черной краской. Приведем три наиболее ярких примера такого очернения на страницах книги.

Капитан Квантунской крепостной артиллерии Александр Николаевич Вамензон. В романе — трусливый, жестокий, некомпетентный офицер. Нещадно избивает солдат, покрывает воровство из солдатского котла на собственной батарее, некомпетентен, труслив, и в довершении всего после сдачи крепости прячется от солдатского гнева, нырнув в выгребную яму.

А что на самом деле? На самом деле капитан Вамензон одним из первых артиллеристов крепости получил орден Святого Георгия за потопление японского минного заградителя, всего за осаду удостоен трех боевых орденов и досрочного «за отличие» производства в подполковники. Дважды был ранен, но остался в строю. После войны сменил немецкую фамилию Вамензон на русскую Вадин. В годы Первой мировой войны служил на Кавказском фронте, награжден двумя боевыми орденами и досрочно произведен в генерал-майоры. (Странная биография для труса, не правда ли?) В 1918 году вступил в Вооруженные силы Юга России, эвакуировался из Крыма в 1920-х годах, в эмиграции жил в Париже и был членом РОВС. Умер в 1946 году, так и не прочитав роман, на страницах которого был оклеветан.

Инженер-капитан Михаил Иванович Лилье. На страницах книги — малокомпетентный офицер, нечистый на руку, связанный с кликой предателей.

В реальности — потомственный военный инженер. В Порт-Артуре служил с 1898 года, т. е. с момента закладки и строительства крепости. Проектировал и строил многие укрепления. Во время осады руководил ремонтными и другими инженерными работами, награжден двумя боевыми орденами. Оставил весьма интересные мемуары, стилизованные под дневник. Этот ценный источник по истории обороны крепости вышел только в 2005 году и был недоступен Степанову во время работы над романом.

После Русско-японской войны Лилье продолжает службу до 1912 года, когда в чине подполковника уходит в отставку. Добровольно возвращается в строй в начале Первой мировой войны. После 1917 года эмигрировал в Польшу, а затем во Францию, где преподавал инженерное дело на организованных РОВС Военно-технических курсах. Умер в 1941 году в Париже.

Интересно, что в романе Лилье противопоставлен своему непосредственному начальнику — инженер-подполковнику Сергею Александровичу Рашевскому. Рашевский погиб в конце обороны крепости, а потому описан в книге исключительно положительно. В реальности Лилье и Рашевский были близкими друзьями, и именно Лилье сохранил, а потом переслал в Россию личный дневник Рашевского, опубликованный в сборнике «Исторический архив» в 1954 году.

Адъютант командующего Квантунским укрепленным районом подпоручик князь Николай Иннокентьевич Гантимуров. В романе представлен ничтожеством, подлецом, предателем и почему-то обладателем наследственного сифилиса. Князь настолько запутывается в своих интригах, что японским разведчиками приходится его убить.

В действительности Николай Гантимуров, выполняя поручения командующего, неоднократно участвовал в боях. Был ранен. Награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. Дважды с риском для жизни пробирался из осажденной крепости в нейтральные порты с донесениями.

После войны, в 1909 году, возглавил московский отряд роты дворцовых гренадер — одной из почетных частей русской гвардии. После революции выехал на юг России, участвовал в Белом движении. Вернулся в Москву в начале 20-х годов. В 1924 году был арестован органами ОГПУ и по обвинению в участии в контрреволюционном заговоре расстрелян 1 сентября 1924 года. В позднесоветское время посмертно реабилитирован.

И наконец, третьим фактором, повлиявшим на писателя, была принадлежность к узкой социальной группе бывшего офицерства русской армии, оставшегося в советской России, В распоряжении современных исследователей не имеется достоверной информаций о том, участвовал ли автор романа в братоубийственной Гражданской войне и если да, то на чьей стороне[20]. После мобилизации военспецов в Красной армии служили тысячи бывших русских офицеров. Их роль в превращении РККА в регулярную армию современного типа была огромна. Однако начиная с конца 20-х годов против бывших военспецов было проведено несколько репрессивных кампаний. Осознавая свою принадлежность к этому слою, автор «Порт-Артура» попытался реабилитировать его в глазах советского читателя. Не случайно главные герои романа — младшие офицеры, сочувственно относящиеся к солдатам. Более того, роль этого слоя в описании осады автором искусственно завышается — именно от младших офицеров исходит множество полезных инициатив, а старшим генералам, в зависимости от того, «хорошие» они или «бездарные», предоставляется возможность либо поощрять и узаконивать, либо наказывать за инициативу и ставить палки в колеса.

Сочетание этих трех факторов настолько искажало реальную картину событий порт-артурской обороны, характеры командиров и мотивацию их решений, что, несмотря на огромный фактический материал, собранный автором, роман рисковал утратить ореол достоверности в глазах читателя. Советский читатель, надо отдать ему должное, не очень-то любил написанные как по шаблону идеологически правильные книги о легендарных героях. Тем более что к моменту выхода романа в свет были живы многие участники порт-артурской эпопеи, а также те, кто помнил описания осады в дореволюционной прессе. Чтобы придать книге ореол достоверности, и была сочинена легенда о личном присутствии автора в Порт-Артуре. Мистификация была не менее важной частью художественного произведения, чем сам роман. Только соединение этих двух компонентов обеспечило ему успех.

Оценивая сейчас ту роль, которую сыграл «Порт-Артур» в восприятии Русско-японской войны в сознании российского общества, сложно прийти к однозначному выводу. С одной стороны, роман сформировал многие ложные стереотипы, которые мешают адекватно понять события столетней давности, но с другой — благодаря таланту писателя книга не дала этому яркому эпизоду русской военной истории скрыться во мраке забвения и безвестности и сделала тему Русско-японской войны популярной среди современных исследователей, труды которых позволяют преодолеть устоявшиеся мифы. Нет ничего тайного, что не стало бы явным — и судьба гвардии штабс-капитана Александра Степанова и его произведения верное тому доказательство.