Юрий Рубцов - Маршалы Сталина Страница 4

Но что бы советская власть сделала без этих специалистов, какие ее победы в Гражданской войне были бы возможны, если бы не кадровые офицеры старой армии? Их в Красной Армии было около 80 тысяч человек, что сопоставимо с числом служивших в белой армии. На стороне красных воевали более 600 офицеров российского Генштаба, то есть не менее одной трети всех находившихся к концу 1917 г. в строю выпускников Николаевской академии Генерального штаба. Бывшие офицеры, иначе говоря, профессионально подготовленные военные, составляли в Красной Армии более 92 процентов командующих фронтами, 100 процентов начальников штабов фронтов, более 91 процента командующих армиями, более 97 процентов начальников штабов армий, почти 89 процентов начальников дивизий и 97 процентов начальников штабов дивизий. Штабные должности всех уровней от Высшего военного совета до батальона в Красной Армии замещались бывшими офицерами практически полностью{11}. В Полевом штабе Реввоенсовета РСФСР и других органах военного управления служили бывшие в старой армии и на флоте генералами и адмиралами М.Д. Бонч-Бруевич, А.А. Брусилов, В.Н. Егорьев, М.В. Иванов, П.П. Лебедев, А.В. Немитц, А.А. Свечин, А.Е. Снесарев, В.И. Шорин и другие. Вот они-то, кадровые, на самом деле и строили Красную Армию и успешно воевали против своих бывших сослуживцев — «золотопогонных» генералов и офицеров.

Но Ворошилов руководствовался иным принципом: лучше плохонькое, да свое — классово близкое, рабоче-крестьянское. «За это время, что мне пришлось командовать (под Царицыном. — Ю.Р.) — заявил он на VIII съезде партии в 1919 г., — у нас было 60 000 только искалеченных. Вы можете себе представить, какого напряжения были бои. Несмотря на то, что командный состав был не из генштабистов, не из специалистов».

Эти слова вызвали резкую отповедь В.И. Ленина. В позиции Ворошилова, который выступил на съезде в качестве одного из лидеров так называемой военной оппозиции, глава правительства увидел целый комплекс пороков: непонимание политики партии в военном строительстве, выражавшейся, в частности, в использовании опыта военных специалистов — офицеров и генералов старой армии, отстаивание отживших форм партизанщины и коллегиальности в управлении войсками и, наконец, достижение цели любой ценой.

«Значит, коллективное командование. Это же сногсшибательно, полное возвращение к партизанщине… — заявил Ленин на съезде. — В чем тут подкладка? Подкладка в том, что старая партизанщина живет в нас, и это звучит во всех речах Ворошилова… Это бесспорный факт. Тов. Ворошилов говорит: у нас не было никаких военных специалистов и у нас 60 000 потерь. Это ужасно… Героизм царицынской армии войдет в массы, но говорить, мы обходились без военных специалистов, разве это есть защита партийной линии… Виноват тов. Ворошилов в том, что он эту старую партизанщину не хочет бросить.

…В смысле партийной линии, в смысле сознания задач, которые нами поставлены, — продолжал Ленин, — ясно, что по 60 000 мы отдавать не можем и что, может быть, нам не пришлось бы отдавать эти 60 000, если бы там были специалисты, если бы была регулярная армия, с которой приходится считаться»{12}.

На игнорирование Ворошиловым основ военной организации обращали внимание многие профессионалы. Так, бывший генерал-лейтенант царской армии А.Е. Снесарев, военный руководитель (иначе говоря, командующий) Северо-Кавказским военным округом, докладывал председателю Высшего военного совета, что «лично т. Ворошилов как войсковой начальник не обладает нужными качествами. Он недостаточно проникнут долгом службы и не придерживается элементарных правил командования войсками»{13}.

Всю полноту власти в Царицыне сосредоточил в своих руках военный совет СКВО во главе со Сталиным, в его состав в августе 1918 г. был включен и Ворошилов. Недоверие к военспецам распространялось в том числе и на руководство военным округом. После острой критики Снесаревым некомпетентных действий военного совета военрук вместе со штабом был арестован. Потребовалось вмешательство Москвы: Снесарев был освобожден и отозван в центр. Сменивший его на посту военного руководителя округом бывший полковник старой армии А.Н. Ковалевский продержался в должности недолго: в начале декабря 1918 г. он был расстрелян «за передачу белогвардейцам сведений военного характера». Правда, к этому времени Ворошилов понижен в должности, будучи назначен командующим 10-й армией.

«Ворошилов есть фикция, — считал Л.Д. Троцкий, бывший тогда председателем Реввоенсовета республики и наркомом по военным и морским делам. — Его авторитет искусственно создан тоталитарной агитацией. На головокружительной высоте он остался тем, чем был всегда: ограниченным провинциалом без кругозора, без образования, без военных способностей и даже без способностей администратора»{14}. Правда, эту уничтожающую характеристику он дал наркому обороны СССР Ворошилову уже в 1930-е гг., но и в дни описываемых событий его оценка не отличалась в лучшую сторону. Несмотря на заступничество члена Политбюро ЦК Сталина, Троцкому после царицынских «подвигов» командарма-10 удалось-таки снять его с должности. Последний был направлен в распоряжение Временного рабоче-крестьянского правительства Украины, в котором получил портфель наркома внутренних дел. А уже в начале 1919 г., исходя из результатов деятельности Ворошилова на новом месте, ЦК РКП(б) предписал главе украинского правительства Х.Г. Раковскому «провести в жизнь полное отстранение» его «от военной работы»{15}.

Но в силу сложившихся обстоятельств Ворошилов, отправленный на Украину, вскоре стал командующим 14-й армии. Уже через месяц за самочинную сдачу Харькова деникинским войскам его предали суду ревтрибунала, который, разбирая обстоятельства дела, пришел к выводу, что военные познания не позволяли доверить Ворошилову даже… батальон.

С образованием в ноябре 1919 г. 1-й Конной армии, во главе которой встал Буденный, Ворошилова назначили членом ее реввоенсовета. Он по праву разделил со всем личным составом крупные успехи армии в боях с войсками А.И. Деникина и П.Н. Врангеля. По свидетельству Буденного, член РВС в прямом смысле слова крепко держался в седле. Он не раз лично ходил в конные атаки, проявляя и храбрость, и лихость. «Интересные бывают люди! — писал бывший командарм, вспоминая об одном из бесчисленных боестолкновений с поляками. — Климент Ефремович — по натуре горячий, в бою менялся и становился необычно хладнокровным. В самый разгар рубки он мог говорить самые обыкновенные вещи, высказывать свое впечатление о бое. И сейчас по виду его казалось, что участвует он не в атаке, где могут убить, а словно бы в спортивном состязании»{16}.

Климент Ефремович стал широко известным, вырос в политическом отношении. На X съезде партии весной 1921 г. его, командующего войсками Северо-Кавказского военного округа, избрали членом ЦК РКП(б).

В 1924 г. Ворошилов был введен в состав РВС СССР и назначен командующим Московским военным округом, а уже в следующем году после внезапной кончины М.В. Фрунзе он занял пост народного комиссара по военным и морским делам (с июня 1934 г. — нарком обороны).

В 1926 г. Климент Ефремович вошел в состав Политбюро ЦК ВКП(б) и оставался там до 1960 г. Это своеобразный рекорд, недостижимый для других старожилов Политбюро — В.М. Молотова, А.И. Микояна и Л.М. Кагановича. В чем причина такого политического долгожительства? По мнению историков, Ворошилов как политическая личность значительно уступал многим «коллегам» по влиянию: не обладал хитростью Микояна, у него не было организаторских способностей и жестокости Кагановича, он не был искушен, подобно Г.М. Маленкову, в аппаратных интригах, ему недоставало огромной энергии Н.С. Хрущева. Даже как военачальник Ворошилов потерпел больше поражений, чем одержал побед. Но, как ни покажется странным, именно из-за отсутствия каких-либо выдающихся способностей он дольше других сохранял место в верхах партии и государства.

Главное состояло в том, что Сталин, шаг за шагом укрепляя свое единоначалие, мог твердо положиться на Ворошилова в любой политически острой ситуации. С благословения вождя из наркома обороны лепился образ правофлангового Красной Армии, воплощавшего все военные доблести. Вот что, например, писала «Правда» по случаю присвоения ему 20 ноября 1935 г. высшего воинского звания Маршала Советского Союза: «Климент Ворошилов — пролетарий до мозга костей, большевик в каждом своем движении, теоретик и практик военного дела, кавалерист, стрелок, один из лучших ораторов партии, вдумчивый и кропотливый организатор огромной оборонной машины, автор ярких и сильных приказов, властный я доступный, грозный и веселый…».

«Ворошиловомания» охватила не только армию, но и страну: в честь наркома был назван тяжелый танк KB — «Клим Ворошилов», наиболее меткие юноши и девушки боролись за звание «Ворошиловский стрелок». Своеобразный культ наркома обернулся десятками хвалебных книг и брошюр; отразился в топонимике: Луганск был переименован в Ворошиловград, Ставрополь — в Ворошиловск, Уссурийск — в Ворошилов, не говоря уже о более мелких населенных пунктах и других географических объектах; не миновал и песенное творчество («Ведь с нами Ворошилов / Первый красный офицер, / Сумеем кровь пролить за СССР…»).