О. Гончаренко - От Аустерлица до Парижа. Дорогами поражений и побед Страница 4

Матвей Иванович служил отечеству на полях ратных во времена самозванцев, защищая дело законных государей. Илларион Матвеевич начал службу при Петре Великом и был одним из образованнейших людей того времени. Михаил Илларионович был его единственным сыном. Он потерял мать во время дальнего отсутствия своего отца и был взят на воспитание бабкой, в патриархальном и благочестивом семействе которой и протекли его первые детские годы. Любимец бабки, он был добр, остроумен, но горяч, вспыльчив и в то же время беспечен, ленив к учению; любил долго спать и нежиться. Он был необыкновенно любопытен и имел страсть слушать сказки и рассказы.

С приездом отца, переведенного на службу в Петербург, окончилось беспечное детство: он был определен в учрежденную Петром Великим Инженерную школу, откуда в 1737 году еще отец его был выпущен кондуктором. Михаил Илларионович был в школе, когда в 1758 году она была соединена с Артиллерийской и поступила под «особенную дирекцию» генерал-фельдцехмейстера, графа Петра Ивановича Шувалова, помощником коего был один из просвещеннейших людей того времени, генерал-инженер Михаил Иванович Мордвинов. Он первый обратил внимание графа Шувалова на выдающиеся способности кадета Кутузова.

В 1759 году «за прилежность в науках» Кутузов был последовательно произведен в унтер-офицеры и в каптенармусы артиллерии, а в конце того же года и в инженер-кондукторы 1-го класса, с оставлением при школе в помощь офицерам. Продолжая совершенствоваться в высших военных науках, Кутузов преподавал кадетам арифметику и геометрию. В 1761 году он был произведен в инженер-прапорщики, а в следующем году отчислен от школы для определения на действительную службу.

По счастливому случаю Кутузов был замечен молодой императрицей. Монархиня, желая открыть ему видное служебное поприще, просила императора Петра Федоровича определить его в адъютанты к ревельскому генерал-губернатору принцу Гольштейн-Бекскому. В августе того же года Кутузов был переименован в капитаны. Два года Кутузов оставался в этой должности и в 1764 году отпросился волонтером в войска, выступившие в Польшу.

Здесь он начал свое воинское поприще, на котором полвека суждено ему было провести в боях, достигнуть высших почестей воинских и должностей государственных.

Боевое крещение он получил под Варшавой 28 июня 1769 года. 1769 год — начало военной славы молодого офицера: он разбил мятежников при Орыне и в окопах при реке Овруче, затем одержал победу над поляками и турками и взял в плен 63 человека. Недолго спустя нанес, вместе с Паткулем, удар Конфедератам в областях Великой Польши, положив на место до тысячи человек и взяв с бою несколько пушек. В 1770 году он был переведен в армию Румянцева, действовавшую против турок, с назначением обер-квартирмейстером при генерале Боуере. Кутузов приобрел расположение своего начальника и был постоянно употребляем в доверительных поручениях при разведке, составлении диспозиций и движении войск. За отличия, проявленные Кутузовым при Ларге и Кагуле, Румянцев произвел его — через чин — прямо в обер-квартирмейстеры премьер-майорского ранга, а еще через год — в подполковники, с переводом в Московский легион, а затем — в Тульский пехотный полк. Переведенный в Крымскую армию, Кутузов принимал участие в охране Крыма и в действиях под Очаковом и Кинбурном.

В 1774 году был подписан Кучук-Кайнарджийский мир, но, прежде чем известие о мире пришло в Константинополь, турецкий флот произвел высадку близ Алушты. Генерал-поручик граф Мусин-Пушкин атаковал турок, захватил окопы и прекратил военные действия, когда узнал о мире. В этом бою Кутузов со знаменем в руках ворвался в селение Шумлы и был тяжело ранен в левый висок, причем пуля вышла у правого глаза. К удивлению всех врачей, Кутузов выжил и был отправлен на излечение в Петербург. Императрица Екатерина пожаловала ему орден Святого Георгия 4-го класса и часто приглашала его к себе для бесед, всегда называя «мой Кутузов». В 1776 году, по возвращении из-за границы, Кутузов был отправлен на юг России, где и произошло его знакомство с Суворовым.

Кутузов, подобно Суворову, был одним из замечательных русских людей. При обширном образовании он обладал красноречием, проницательностью и способностью привязывать к себе сердца и господствовать над умами. Про своего любимца Кутузова Суворов говаривал: «Его даже и Рибас не обманет».

Всегда веселый, очаровательный в обращении, он отличался удивительным хладнокровием в самых трудных положениях. Строгий расчет и выдержка были отличительными чертами его действий. Он умел обращаться с солдатом и, подобно Суворову, зная, что парадная обстановка и внешний блеск не могут завоевать доверия нашего простолюдина, он, бывши уже главнокомандующим, являлся перед войсками на маленькой казачьей лошади, в старом сюртуке, без эполет, в фуражке и с нагайкою через плечо.

Судьба бросала Кутузова из штаба в строй и обратно. Он служил и в армии Румянцева, и под начальством Потемкина и Суворова. При штурме Измаила «он командовал левым крылом, но был моей правою рукою», — сказал про него Суворов.

За штурм Измаила он был награжден орденом Святого Георгия 3-го класса, за дело под Мачином (в том же году) орденом Святого Георгия 2-го класса. Неоднократно исполнял он дипломатические поручения, был директором Сухопутного Шляхетского корпуса, занимал высокие административные посты военных губернаторов и инспекторов войск при императоре Павле Петровиче и в 1805 году был назначен главнокомандующим Русской армии, посланной на помощь Австрии.

Блестящее начало кампании победами под Дюренштейном и Шенграбеном выказали полководческое дарование Кутузова, но потеря сражения под Аустерлицем вызвала обвинение в том, что он недостаточно энергично возражал против плана Аустерлицкой операции, НЕБЛАГОПРИЯТНЫЙ ИСХОД КОТОРОЙ ОН ПРЕДВИДЕЛ… С этих пор личность Кутузова стала как бы постоянным укором и напоминанием императору Александру о совершившейся катастрофе, почему государь систематически избегал давать Кутузову ответственные поручения.

До 1808 года Кутузов был военным губернатором Киева. В этом году его посылали на помощь престарелому князю Прозоровскому в войне с турками, но скоро опять вернули на должность уже виленского военного губернатора. Между тем приближалась борьба с Наполеоном, а война с Турцией еще не окончилась.

Император Александр вверил Кутузову Дунайскую армию, и свершилось чудо… был очищен Рущук. Визирь уехал от армии, и начались переговоры о мире, закончившиеся ратифицированным Александром I Бухарестским миром. Вследствие вмешательства в переговоры Наполеона и Австрии, что сначала отчасти задержало заключение мира, император, думая ускорить дело, сменил Кутузова в командовании Дунайской армией адмиралом Чичаговым. Но последний нашел уже главные условия подписанными…

Графское достоинство было наградой за заключенный Кутузовым Бухарестский мир. Вернувшись в Россию, он поселился в своей деревне, но через две недели был вызван в Петербург для формирования Петербургского ополчения, начальником которого был избран единогласно.

Между тем война 1812 года началась, и, за отъездом государя от армии, выяснилась необходимость назначения общего главнокомандующего над всеми нашими войсками. Комиссия из высших государственных сановников, избранная для решения этого важного вопроса, единогласно высказалась за назначение графа М.И. Голенищева-Кутузова.

Император Александр, как уже известно, не доверял ни высоким военным способностям, ни личным свойствам Кутузова. Вверяя ему судьбу России, государь превозмог в себе предубеждение против него и сделал уступку общественному мнению. Глас народный на этот раз оказался гласом Божиим. Еще ранее избрания, а именно — 29 июля, Кутузов был возведен в княжеское достоинство с титулом светлости, что было встречено с восторгом во всей России. Узнав о назначении Кутузова, Наполеон сказал про него, что «это старая лисица Севера», на что Кутузов ответил: «Постараюсь доказать великому полководцу, что он прав».

17 августа, под Царевым Займищем, Кутузов принял начальство, а уже 26-го числа дал знаменитый Бородинский бой, за который пожалован званием фельдмаршала.

Рассматривая деятельность нового главнокомандующего армии, мы видим мастерское ведение им сражения под Бородином, твердое решение очистить Москву, принятое вопреки большинству на военном совете в Филях, и неуклонное следование единой идее активной обороны, уклонение, по возможности, от боя и уничтожение противника нападениями на тыл партизанами и партиями народного восстания, при использовании голода и времени. Подобное решение и подобный образ действий во всей цельности мог провести в жизнь только избранник народа, считающий только Великий Народ способным в эту минуту спасти Россию.