Записки военного советника в Китае - Черепанов Александр Иванович Страница 4

М. М. Бородин часто подолгу беседовал с Л. М. Ка-раханом. В конце года нам объявили, что Герман и Поляк немедленно выезжают с Бородиным через Шанхай в Гуанчжоу, а через месяц за ними последуем Тере-шатов и я. Смоленцев остается в Пекине.

В начале января 1924 г. Л. М. Карахан сообщил нам с Терешатовым, что мы должны выехать в Шанхай, где нас встретит сотрудник советского консульства Вильде и направит дальше в Гуанчжоу в распоряжение Бородина.

...В Шанхае на перроне вокзала к нам подошел невысокий плотный человек и сказал: «Я Вильде!»

— Как это вы нас сразу узнали? — удивился Николай.

— По небритым лицам, — улыбнувшись, ответил Вильде.

— Скажите, пожалуйста! — произнес Николай, смущенно щупая свой подбородок.

До отхода парохода на Гуанчжоу мы знакомились с Шанхаем. Мы встречали обнищавших эмигрантов-бело-гвардейцев. Офицеры ходили в затасканных кителях, с помятыми, поломанными погонами.

Вечером Вильде решил показать нам один из лучших танцевальных залов города. Мы заняли ложу во втором ярусе. Отсюда нам хорошо было видно, как в промежутках между общими танцами показывали свое «искус* ство» русские эмигранты, от нужды «перелицевавшнеся» в артистов: танцевали, выкрикивали романсы, организовали убогий джаз.

— Танцевальные залы, бары, да и дома терпимости забиты белоэмигрантками,— рассказывал Вильде.— Безнадежная нищета. Почти все эмигранты были бы рады-радешенькн вернуться с повинной на Родину, но они боятся, что с ними расправится белогвардейская верхушка, которая живет за их счет. Ее возглавляют такие люди, как бывший дальневосточный «правитель» Меркулов, основательно, «по-хозяйски» в свое время ограбивший Приморье. Теперь некоторые богатые эмигранты вложили капитал в местные предприятия, другие открыли лавочки, харчевни, третьи проедают награбленное. И им наплевать на бедствия одураченных ими тысяч нищенствующих эмигрантов... Да вот, легок на помине, пожаловал и сам Меркулов,— указал Вильде на грузного мужчину, одетого в серый костюм.

Войдя в ложу, Меркулов уселся за столик, спиной к нам. Нагнул свою воловью шею с жирным затылком и тупо уставился вниз, где его недавние подданные «вытанцовывали» на хлеб и на воду.

Из Шанхая в Гуанчжоу мы выехали на английском пароходе. При подходе к Гонконгу (Сянган) капитан сообщил нам полученную по радио - тяжелую весть: скончался Владимир Ильич Ленин. Мы тогда были в кают-компании, где собрались судовые офицеры * и несколько пассажиров-европейцев.

Известие потрясло нас. Мы встали. Глядя на нас, встали и остальные. Слезы текли по щекам. Невероятная скорбь сдавливала грудь; «Не стало Ленина!..».

Мы с Николаем, опершись грудью о перила палубы, долго без слов смотрели -в свинцовые воды, мысленно давая себе клятву работать вдали от Родины так, как подобает советским гражданам-ленинцам.

В ГУАНЧЖОУ

Гуанчжоу в то время был революционным центром Китая. Здесь шла напряженная политическая жизнь. Революционные силы страны сгруппировались вокруг Сунь Ят-сена, который на протяжении сорока лет неустанно вел национально-революционную борьбу и, несмотря на тяжелые поражения, мучительно искал новые пути к освобождению народа.

В. И. Ленин высоко ценил неутомимую революционную деятельность Сунь Ят-сена, называл его революционным демократом полным благородства и героизма.

Имя Сунь Ят-сена хорошо известно советским людям. Мне посчастливилось встречаться с великим китайским революционером^демократом, и впечатления о нем на всю жизнь остались свежими и незабываемыми.

На опыте всей своей революционной деятельности, под влиянием Великой Октябрьской социалистической революции, которую он охарактеризовал как «великую надежду человечества», Сунь Ят-сен пришел к выводу, что революционеры не могут добиться успеха без связи с рабочими и крестьянскими массами.

Сунь Ят-сен вложил в ранее созданную им революционную программу «три народных принципа» — новое содержание. Принцип национализма, разъяснял он, нужно понимать как решительную борьбу с агрессией империализма. Принцип народовластия — как создание демократической системы. Принцип народного благоденствия—как уравнение прав на землю и ограничение капитала. Для проведения в жизнь новых «трех народных принципов» Сунь Ят-сен выработал три политические установки: союз с Советской Россией, союз с Коммунистической партией, поддержка крестьян и рабочих.

Ф. Энгельс говорил: «Венец человеческой жизни — это подвиг». Такой подвиг был совершен доктором Сунь Ят-сеном за год до его смерти, на Первом конгрессе Гоминьдана, когда он в труднейшей обстановке, в борьбе с оппозицией правых гоминьдановцев сумел выйти победителем, решительно отстояв свою новую революционную программу.

В конце 1923 г. Сунь Ят-сен создал Временный центральный исполнительный комитет Гоминьдана в составе девяти членов, включая Ляо Чжун-кая, Тань Пнн-шаня и др. Началась предварительная подготовка к реорганизации Гоминьдана, и были предприняты новые шаги для сближения с Советской Россией. Однако правое крыло Гоминьдана не одобряло новой революционной политики Сунь Ят-сена. Правые томиньдановцы не шли дальше идей «западного парламентаризма». Они особенно опасались организационного укрепления Гоминьдана, насаждения в нем революционной дисциплины. В сложной и неустойчивой обстановке Сунь Ят-сену и Ляо Чжун-каю приходилось вести с ними ожесточенную борьбу.

В то время в стране наряду с крупными, контролировавшими по нескольку провинций милитаристскими группировками, такими, как чжилийская клика англо-американской ориентации, возглавляемая Цао Кунем и У Пэй-фу, аньхуэйская во главе с японским ставленником Дуань Ци-жуем, фыньтяньская клика Чжан Цзо-линя, действовали более мелкие генералы-милитаристы «гоу-юй» («собаки-рыбы»). Обычно их власть распространялась на одну провинцию или даже на несколько уездов. Все они вели между собой непрерывные войны, стремясь увеличить свои владения не столько ради политического влияния, сколько ради расширения источников доходов.

В провинции Гуандун, включая и ее столицу Гуанчжоу, враждовали между собой более десятка разных по силе милитаристов, которые временами объединялись для борьбы с северными милитаристами. В 1922 г. не желавший подчиняться северным милитаристам генерал Чэнь Цзюн-мин, используя в своих целях лозунг «защиты Республики» и имя Сунь Ят-сена, перешел с юга провинции Фуцзянь в наступление на провинцию Гуандун, овладел Гуанчжоу и пригласил Сунь Ят-сена для организации правительства Южного Китая. В то время Сунь Ят-сен еще ошибочно полагал, что он сможет использовать в интересах революции войска отдельных милитаристов. В апреле 1922 г. в Гуанчжоу Сунь Ят-сен был избран президентом республики. Но фактически Чэнь Цзюн-мин сосредоточил в своих руках всю власть, заняв посты министра внутренних дел, поенного губернатора провинции и главнокомандующего.

После того как к власти в стране пришла чжилийская клика милитаристов, англичане и американцы — хозяева У Пэй-фу и Чэнь Цзюн-мина — приказали своим лакеям договориться. Тогда Чэнь Цзюн-мин решил, что он более не нуждается в Сунь Ят-сене. Да Сунь Ят-сен и не устраивал его хозяев — империалистов. В июне 1922 г. Чэнь Цзюн-мин совершил вооруженный переворот. Сунь Ят-сен со своими сторонниками был вынужден бежать в Шанхай. Но в феврале 1923 г., после того как одна из групп южных милитаристов изгнала Чэнь Цзюн-мина из Гуанчжоу, Сунь Ят-сеи снова прибыл гуда и организовал революционное правительство.

В новой группировке южных милитаристов, захвативших Гуанчжоу, не было единства. Между ее руководителями все время происходили трения и чувствовалось взаимное недоверие. Популярное имя Сунь Ят-сена милитаристам было необходимо, чтобы скрыть свой обман народа и удержаться в Гуандуне.

Не имея реальной власти, Сунь Ят-сен искусно пользовался противоречиями между местными милитаристами и сплачивал вокруг себя революционные массы, прогрессивные круги интеллигенции и национальной буржуазии.

Под контролем правительства Сунь Ят-сена находилась только центральная часть провинции Гуандун — коридор, протянувшийся с севера на юг.