Валерий Шамбаров - Последняя битва императоров. Параллельная история Первой мировой Страница 5

Единственным «другом» вроде бы выступила Германия. Продавала снабжение, предоставляла базы. Вильгельм во всех вопросах демонстративно поддерживал царя. Но поддержка оказалась далеко не бескорыстной. За это России навязали кабальный торговый договор на 10 лет. Немцы получили возможность чуть ли не беспошлинно ввозить свои товары, получили массу других привилегий. Вильгельм был не против и углубить альянс — подразумевая, что лидировать в нем будет Германия. «Кузена Никки» он считал недалеким человеком, которого можно подчинить своему влиянию. В Бьерке, в финских шхерах, состоялась встреча, и кайзер предложил царю заключить союз для «поддержания мира в Европе». Тогда, мол, Англия не сможет мутить воду, а Франции придется присоединиться к союзу. Николай II согласился с рядом оговорок — что договор будет более широким и направленным именно на «поддержание мира».

Но как только государи вернулись в свои столицы, обе стороны отвергли договор. Большинство германских политиков и военных полагало, что воевать надо в другом союзе — с англичанами против русских. А российский МИД пришел к выводу, что ни о каком «поддержании мира» речи не идет, договор означает войну с Францией. Впрочем, Германия двурушничала. Она желала лишь ослабления России. Предлагала дружбу, но в это же время немецкие консульства и торговые представительства на Дальнем Востоке поставляли японцам разведывательную информацию. А начальник генштаба Шлиффен в 1905 г. разработал окончательный план войны — последовательно сокрушить Францию и Россию.

Тем временем пал Порт-Артур, под Цусимой погибла эскадра Рожественского, Куропаткину в Маньчжурии пришлось отступать. Но Россия отнюдь не проиграла войну. На полях сражений полегли 37 тыс. наших воинов — Япония потеряла в 5–6 раз больше. Ее вооруженные силы были обескровлены. А русские, изматывая врага в оборонительных боях, перебросили на Дальний Восток свежие армии и готовились нанести неприятелю смертельный удар. Нет, этого западные державы не допустили. Они взорвали тыл России.

Диверсия готовилась заранее. Накануне войны, в январе 1904 г., русские либералы (в значительной доле масоны) провели за границей совещания, сформировали зародыши будущих партий, октябристов и кадетов. Началась информационная война, провоцировались волнения. Революция подпитывалась британскими и американскими банкирами. При поддержке германских и австрийских спецслужб через границу поехали десанты агитаторов и боевиков, пошли транспорты с оружием. Беспорядки парализовали города, пути сообщения. В итоге русским пришлось признать поражение. Но и японцы, спасенные революцией от катастрофы, удовлетворились самыми скромными уступками — получили спорный Ляодунский полуостров, право утвердиться в Корее, из российских территорий приобрели лишь Южный Сахалин…

Но бедствие внутри России углублялось. Влиятельные лица, связанные с «мировой закулисой», были уже и в правительстве, рядом с царем. Премьер-министр Витте подтолкнул Николая Александровича издать Манифест от 17 октября 1905 г., ввести в стране демократические свободы, учредить парламент — Государственную Думу, объявить политическую амнистию. Никакого успокоения это не принесло. Наоборот, открылась легальная дорога для атаки на власть, забурлили восстания.

А французские и английские банки отозвали из России свои капиталы, обвалили российские ценные бумаги. Политический кризис дополнился финансовым. Страна очутилась на грани банкротства. Срочно требовались зарубежные займы, а их не давали. Вся западная пресса подняла возмущенный хай по поводу подавления мятежей, казней террористов. Отметим, за годы революции было казнено 1100 человек, в 10 раз меньше, чем погибло от рук террористов (и в 20 раз меньше, чем расстреляли французы при усмирении Парижской Коммуны). Но кого интересовали подобные «мелочи»? В Англии царя величали «обыкновенным убийцей», а Россию провозглашали «страной кнута, погромов и казненных революционеров».

Но увлекшиеся западные державы совсем забыли про Германию. А она сочла, что Россия выбыла из строя — значит, можно действовать. Кайзер, совершая круиз по Средиземному морю, сошел на берег в Марокко, французской полуколонии, и сделал ряд громких заявлений. Указал, что готов всеми силами поддержать суверенитет Марокко, потребовал для Германии таких же прав в этой стране, какие имеют французы. Вот тут-то в Париже перепугались. Поняли, что дело не в Марокко, что Вильгельм ищет повод для ссоры. А германский генштаб настаивал, что даже и повода не надо — лучше просто шарахнуть по французам. Призадумались и в Англии. После гибели в Порт-Артуре и под Цусимой двух русских эскадр главной соперницей британцев на морях становилась Германия. Если она раскатает Францию, то будет полной хозяйкой в континентальной Европе. Попробуй тогда с ней сладить! Европейское господство немцев ничуть не устраивало и американских олигархов. В общем, получалось, что Россия еще нужна.

Финансовые потоки из-за рубежа, питавшие революцию, резко пресеклись. Франция быстренько изменила отношение к русским, ее правительство заключило со своими банкирами и парламентариями особое соглашение: «Считать мирное развитие мощи России главным залогом нашей национальной независимости». Царю немедленно выделили необходимые кредиты. Англия тоже заявила о готовности поддержать Францию, и Вильгельму пришлось пойти на попятную. Британская «общественность» все еще продолжала вопить, что «руки царя обагрены кровью тысяч лучших его подданных», но правительство Англии принялось налаживать связи с русскими, заключило конвенцию о разграничении сфер влияния в Иране, Афганистане и Тибете. В 1908 г. король Эдуард VII прибыл на яхте в Ревель (Таллин), встретился с Николаем Александровичем и красноречиво возвел его в звание британского адмирала. За визитом Эдуарда последовал визит Николая II в Лондон…

Так к союзу Англии и Франции примкнули русские. Впрочем, Антанта и Тройственный союз не были монолитными военно-политическими блоками. Соглашения между государствами, входившими в обе коалиции, содержали массу оговорок, позволявших при желании отказаться от них. Союз России и Франции даже не был ратифицирован французским парламентом. Англия, по своему обыкновению, опять не взяла на себя никаких обязательств, обещала разве что «учитывать интересы» партнеров. А для царя гораздо важнее была его старая идея мирного урегулирования. К ней снова вернулись. В 1906 г. в Женеве была принята международная конвенция об обращении с ранеными, больными и пленными. В 1907 г. в Гааге состоялась вторая конференция по проблемам мира и разоружения. Но принципы международного арбитража отвергла Германия. А сокращение вооружений заблокировала Англия — объяснила, что это подорвет экономику и вызовет массовую безработицу. Конференция только выработала нормы ведения войны и создала международный Гаагский суд для решения спорных вопросов.

5. Тучи сгущаются

За влияние на балканские страны не утихала борьба. В Сербии князь Обренович вступил в альянс с Австрией, однако в 1903 г. радикальные офицеры убили его вместе со всей семьей и возвели на престол Петра Карагеоргиевича. Он взялся укреплять дружбу с русскими, но был прочно связан и с Францией, в Сербию стали внедряться французские банки и предприниматели.

Неспокойно было и в Османской империи. Здесь существовала либеральная партия «Иттихад» («Единение и прогресс»). Ее организовали купцы и финансисты из Салоник, выходцы с российского Кавказа, офицеры и интеллигенция с европейским образованием. Руководители партии входили в масонскую ложу «Молодая Турция», поэтому их еще называли младотурками. Провозглашалась необходимость конституции, парламентаризма по западному образцу. В Турции партия была запрещена, но за рубежом она нашла союзников в лице запрещенных армянских партий «Гнчак» и «Дашнакцутюн». Дашнаки-социалисты, участвовали в русской революции, после ее подавления спасались в эмиграции, среди них хватало опытных боевиков. А их лидеры тоже были «вольными каменщиками», и младотурки нашли с ними общий язык. Провели в Париже конгресс, договорились о совместных действиях. В 1908 г. иттихадисты и армяне подняли восстание.

Абдул-Гамида свергли. Марионеточным султаном провозгласили старика Мехмеда Решада V. А реальную власть захватил триумвират младотурок — Энвер-паша, Талаат-паша и Джемаль-паша. Но союзников они обманули. Об обещанном равенстве народов больше не вспоминали. Их реформы утверждали права только для турок, а остальные нации было решено поставить «на место». В 1909 г. в Адане младотурки полностью повторили методы Абдул-Гамида, напустили солдат и вооруженные банды на армян, перебили 30 тыс. человек. Жестоко усмирялись мятежи и волнения албанцев, македонцев, арабов, курдов.

Турецкая революция нарушила хрупкое равновесие на Балканах. Воспользовалась этим Австрия. Она объявила о присоединении Боснии и Герцеговины, которые были оккупированы австрийцами в 1878 г., но юридически все еще считались турецкими. Россия еще не оправилась от потрясений, не могла противодействовать этому. Но и Сербия не забыла о своих претензиях на Боснию и Герцеговину, объявила мобилизацию. Австрийцы стали сосредотачивать войска против сербов. А Вильгельм вдруг предъявил царю ультиматум. Требовал безоговорочно выразить согласие на действия Вены, да еще и надавить на Сербию — иначе угрожал выступить «во всеоружии». В общем, стало ясно, чего на самом деле стоит дружба «кузена Вилли». На Россию просто цыкнули, как на второсортное мелкое княжество.