1812. Русская пехота в бою - Ульянов Илья Эрнстович Страница 5

Обычные наборы проводились в период с 1 ноября до 1 января. С 1 июня по 15 августа рекрутские депо сводили в единый лагерь, где им преподносились азы действия в составе целой роты или батальона. Наконец, к 1 октября команды направлялись из депо к сборным местам дивизий, а люди, отобранные для Гвардии, — прямо в Санкт-Петербург. Вышедшие со сборных мест к войскам люди считались уже не рекрутами, а солдатами.

10 сентября 1811 г. при внутренних гарнизонных батальонах в Петрозаводске, Новгороде, Твери, Москве, Калуге, Туле, Орле, Курске, Харькове и Екатеринославе создали 10 новых запасных рекрутских депо 2-й линии (прежние депо были причислены к 1-й линии). Двадцать четыре депо 1-й линии были «прикреплены» к армейским пехотным дивизиям, от 3-й до 26-й следующим образом: к 3-й пехотной дивизии — Вяземское депо, к 4-й — Торопецкое, к 5-й — Холмское, к 6-й — Каргопольское, к 7-й — Стародубовское, к 8-й — Новомиргородское, к 9-й — Изюмское, к 10-й — Елисаветградское, к 11-й — Рославское, к 12-й — Ахтырское, к 13-й — Ивановское, к 14-й — Старорусское, к 15-й — Змиевское, к 16-й — Ольвиопольское, к 17-й — Вельское, к 18-й — Конотопское, к 19-й — Таганрогское, к 20-й — Азовское, к 21-й — Олонецкое, к 22-й — Чигиринское, к 23-й — Ельнинское, к 24-й — Новгородсеверское, к 25-й — Подгощинское, к 26-й — Роменское. Каждое депо теперь считалось резервной бригадой соответствующей дивизии и разделялось на 6 батальонов 3-ротного состава, в свою очередь, именующихся 4-ми резервными батальонами соответствующих полков. Штатная численность депо резко возросла: в каждом батальоне теперь числилось до 500 рекрутов; в состав депо также входили 4 эскадрона.

Армия постоянно пополнялась и сыновьями находящихся на службе или уже уволенных солдат — военными кантонистами. Все дети мужского пола из солдатских семей с 7-летнего возраста забирались в учрежденные в царствование Императора Павла I военно-сиротские отделения при гарнизонах, где их учили строевой службе, грамоте, арифметике, «барабанщичьей науке» и игре на флейте. В 1812 г. в армии числилось около 39 тысяч кантонистов, на службу из них было определено свыше 4 тысяч. В выпущенном в 1810 г. «Положении о военных кантонистах, находящихся при гвардейских полках» [30] предлагалось несколько возможных «профессий» для подростков 11-18 лет. Прежде всего кантонисты должны были заменить ротных цирюльников и писарей. Ротные барабанщики и флейтщики также набирались из кантонистов не моложе 12 (флейтщики) и 14 (барабанщики) лет.

Лучшие ротные музыканты замещали освобождающиеся вакансии батальонных барабанщиков и полковых музыкантов; полкового барабанщика выбирали из батальонных. Кроме того, кантонисты определялись в качестве цирюльников в госпиталя и отдавались в учение различным ремеслам (сроком на 5 лет). В 18 лет все кантонисты, не показавшие выдающихся способностей в своих профессиях, зачислялись в рядовые.

В марте 1811 г. были установлены новые правила комплектования нижними чинами гвардейских, гренадерских и кирасирских полков [27]. Все эти отборные части должны были пополняться по возможности уже проверенными на службе людьми, а не рекрутами, обучение которых требовало времени, а моральные качества довольно долго оставались неясными. Практика комплектования отборных частей подготовленными солдатами встречалась и раньше, но строгая система была установлена впервые. Для пополнения гвардейской пехоты все гренадерские, пехотные и егерские полки обязывались впредь ежегодно до 1 декабря направлять в столицу по 4 гренадера и по 2 стрелка, что в сумме давало 936 лучших солдат армии, «отличнейших поведением, ловкостию и знанием своего дела». Каждый из гренадерских полков получал пополнение из «приписанных» к нему двух дивизий; из каждого полка высылалось по 6 гренадеров и 9 стрелков. Хуже всего приходилось полкам 19-й и 20-й дивизий: каждая из них комплектовала целый гренадерский полк (соответственно Херсонский и Грузинский); кроме того, чины указанных двух полков пополняли Лейб-гренадерский полк (в 1-й и 2-й дивизиях, комплектующих лейб-гренадеров, было И, а не 12 полков), а открывающиеся в них вакансии заполняли опять-таки из 19-й и 20-й дивизий. Таким образом, каждый гренадерский полк ежегодно высылал от себя по 6 лучших солдат; пехотный или егерский полк — по 21 солдату; полки 19-й и 20-й дивизий — по 36 солдат. Недостающее число людей в гренадерских полках разрешалось пополнять лучшими рекрутами. На комплектование Лейб-гренадерского полка были назначены 1-я и 2-я дивизии, Санкт-Петербургского гренадерского — 6-я и 21-я, Таврического — 3-я и 4-я, Екатеринославского — 17-я и 25-я, Павловского — 11-я и 23-я, гренадерского Графа Аракчеева — 5-я и 14-я, Киевского — 10-я и 26-я, Астраханского — 9-я и 22-я, Малороссийского — 7-я и 24-я, Сибирского — 15-я и 13-я, Фанагорийского — 12-я и 18-я, Московского — 8-я и 18-я, Грузинского — 20-я, Херсонского — 19-я. О качественном уровне рядового состава гренадерских полков можно судить, например, по воспоминанию Н.А. Андреева, видевшего 2-ю гренадерскую дивизию в начале кампании: дивизия «была отличная, старые солдаты-усачи, их можно сравнить с гвардией 1805— 1807 годов; уже после я по сие время подобных полков не видал ни одной роты и в гвардии» [87, с. 181]. Во время войны эта стройная система естественным образом нарушилась, и отборные части комплектовались лучшими рекрутами. О действиях гвардейских новобранцев при штурме Полоцка 6 октября упоминал генерал-лейтенант граф П.Х. Витгенштейн в своем рапорте императору: «Резерв пехоты гвардии… отличился при сем деле особенною храбростью, и рекруты, составляющие большую часть сего корпуса, просясь сами быть употребленными, старались неустрашимостью своею доказать, что они достойны счастья быть выбраны в защитники особы Вашего Императорского Величества».

6 июля 1812 г. правительство опубликовало манифест о сборе земского ополчения. В образованных трех округах очень быстро было собрано свыше 300 тысяч человек, часть из которых участвовала в боевых действиях вплоть до октября 1814 г. Немало ополченцев Московского ополчения в августе — октябре 1812 г. были причислены к армейским пехотным и егерским полкам, составляя при построениях третью шеренгу и выполняя различные хозяйственные функции.

Поступающие в полки новобранцы причислялись к капральствам, где старослужащие солдаты и унтер-офицеры помогали им постигать основы воинской службы и армейского быта. Русский унтер-офицерский корпус, получивший закалку в войнах конца XVIII — начала XIX века, представлял собой настоящую основу армии, причем очень качественную. Может быть, унтер-офицерам, как и всем нижним чинам, не всегда хватало инициативности, но боевой опыт и воинские навыки у большинства младшего командного состава присутствовали в избытке. Почти 80% унтер-офицеров к 1812 г. имели выслугу свыше 8 лет, а каждый пятый начинал службу еще в славное екатерининское царствование. Три из пяти принимали участие в 6 и более (до 35-40) сражениях. Данные цифры были получены при анализе формулярных списков приблизительно 20% унтер-офицеров — участников Бородинского сражения, но, по всей видимости, они достаточно верно характеризуют качественные показатели унтер-офицерского состава армии в целом [155]. Пополнение командных кадров в целом шло по трем направлениям: унтер-офицером мог стать молодой дворянин, выпускник учебного гренадерского батальона или отличившийся солдат. О дворянской службе мы поговорим несколько позже, а солдат из податных сословий мог получить повышение после 4-летней службы, хотя и здесь бывали исключения. Правила производства были определены еще в уставах Павла I: