Военное искусство греков, римлян, македонцев - Фрэнк Эзра Эдкок Страница 5

с тем, что каждый римлянин, призывавшийся на службу, мог сам видеть поле боя и гордиться силой своего отечества, заставляла патрициев быть сговорчивее, а плебеев лояльнее по отношению к властям республики и представителям высших слоев общества. Опасность со стороны этрусков уменьшилась, зато появилась новая угроза, на сей раз со стороны галлов. В этой ситуации соседи Рима, хотя и были уже обеспокоены его стремлением к доминированию в регионе, не решились бы перед лицом новой угрозы нанести им удар в спину. Дальновидной политикой Риму удалось искусно использовать самнитов в борьбе с латинами, а затем покончить уже с самими самнитами, заключив союз с латинами и другими италиками [18] .

Противостояние равнин и холмов завершилось установлением римского господства в Центральной Италии. Отчасти по воле случая, отчасти благодаря целенаправленной политике, Риму всякий раз удавалось обеспечивать себе численное преимущество на войне. Первая Пуническая война стоила жизни многим жителям Италии, но к тому моменту, когда Риму пришлось встретиться со своим главным врагом – Ганнибалом, он сохранял значительное преимущество в людской силе, а по завершении войны у Рима образовался значительный резерв хорошо обученных и прошедших школу реальной войны солдат. В следующие пятьдесят лет почти непрерывные войны на севере Италии и в Испании поставили перед республикой новые проблемы с потребностью в людской силе, и не все эти проблемы республика оказалась в состоянии своевременно решить. Римляне продолжали помогать противникам Филиппа Македонского и в том числе посылкой своих войск. Одним из важнейших принципов римской внешней политики было то, что Рим сам по себе должен как минимум не уступать по силе своим союзникам. На практике этот принцип, унаследованный затем и империей, означал, что военные силы Рима должны пропорционально увеличиваться по мере расширения государства и сферы римского влияния. Во II веке до н. э. этот принцип регулярно нарушался ввиду частого использования союзных италийских контингентов в войнах на удаленных театрах военных действий, поскольку италики и римляне в тот период не составляли еще единого целого в полном смысле. И когда недовольство италиков вылилось в Союзническую войну, Риму пришлось принять вынужденный компромисс, который превратил италиков в римлян, даровав им всю полноту прав, но вместе с тем этот шаг значительно увеличил число собственно римских граждан, это решение увеличило и военный потенциал Рима, что во многом и сделало возможным то небывалое ранее расширение сферы римского влияния, которое произошло в течение сорока лет после Союзнической войны. Хотя сама римская армия в значительной степени повинна в упадке старой республики, те же самые легионы обеспечили долгое существование Римской державы, а преимущественно западный характер легионов предопределил сохранение центра государства на западе империи.

Наконец, остается еще вопрос о том, какую значимость имели с точки зрения римлян те или иные рода войск. Войну на море и усилия, которые римляне предпринимали в этом отношении, мы рассмотрим в следующей лекции. Сейчас следует отметить, что, хотя в римской армии вплоть до конца II века до н. э. имелись значительные контингенты кавалерии, а союзники Рима выставляли еще большее число всадников, королевой на поле боя для римлян всегда оставалась пехота. Стремена были неизвестны в Античности, а без стремян всадник уподоблялся регулярно падавшему со своего коня Белому рыцарю из «Алисы в Зазеркалье». Этот недостаток так или иначе научились преодолевать, и в греческой истории есть прецеденты, когда сражения выигрывались за счет удачных действий кавалерии. Но римляне все же по своему характеру больше отдавали предпочтение пехоте, и кавалерия играла сугубо вспомогательную и второстепенную роль в сражениях римской армии. В Античности кавалерия, как правило, чаще пользовалась метательным оружием – дротиками, луками и т. д. Римляне попросту считали такое оружие недостаточно эффективным и, хотя некоторые римские полководцы – особенно Лабиен – посвящали немало времени отработке взаимодействия пехоты и кавалерии, обычно всадников набирали вместе с пращниками и лучниками среди населения зависимых или покоренных Римом стран, там, где использование такого оружия было национальной традицией. Таким образом, основные черты характера римского солдата сохранялись неизменными, а легионы, особенно в своем реформированном виде в последние годы республики, были основой римской армии.

Рим стал ведущей военной силой во всем Средиземноморье, а его легионы доминировали на полях сражений. Исход многих войн был предопределен еще до их начала, и со временем военное преобладание Рима дало эффект поистине мирового масштаба. Если бы Рим, отказавшись от легионной тактики боя, больше полагался на пращников, лучников и кавалерию, это, пожалуй, дало бы странам, для которых эти виды оружия были традиционны, больше шансов выстоять. Цезарь, признанный мастер легионной тактики, одерживал победы над врагом, чьи армии были намного разнообразнее по своему составу. Империя унаследовала от республики армию, доминировавшую на полях сражений античного мира, и в становлении и укреплении империи во многом заслуга именно этой армии.

Глава 2 МОРЕ

Еще со времен Мэхэна историки спорят, как могло получиться, что римляне так недооценивали значение морской силы, ее способность влиять на ход событий вдалеке от берегов Италии. Нельзя, конечно, сказать, что из этого правила совершенно не было исключений. Сам Мэхэн отмечал, что во Второй Пунической войне именно преобладание римского флота на море оказало решающее влияние на ход боевых действий. Однако следует признать, что немало справедливого содержится и в тех упреках, которые адресовал римлянам Моммзен за их неспособность понять преимущества владения морем. Они скорее были готовы вообще уничтожить морскую мощь, чем воспользоваться ею. За весьма редкими исключениями, римляне воевали на море лишь тогда, когда обстоятельства вынуждали их к этому. Высокая оценка тех преимуществ, которые давало обладание морем, хорошо отражена у греческих авторов V века до н. э., но совершенно не видна в сочинениях римских историков. Для римлян, так же как, например, и для спартанцев, во все времена главным приоритетом оставалась армия, а не флот. Можно вспомнить, как во время атаки на афинян на пляжах Пилоса спартанский полководец Брасид призвал своих капитанов выбрасывать корабли на отмель, чтобы позволить гоплитам скорее вступить в дело [19] . В этом проявилась подлинная сущность спартанцев, стремившихся превратить морское сражение в подобие сухопутной битвы. Так же поступали и римляне. Согласно жизнеописаниям Плутарха, начальник одной из когорт заметил Антонию перед битвой при Акции: «Ах, император, ты больше не веришь этим шрамам и этому мечу и все упования свои возлагаешь на коварные бревна и доски!