Войны античного мира: Походы Пирра - Светлов Роман Викторович Страница 51

Наступательным вооружением самнитов было копье, напоминающее римский пилум. И здесь соблюдалась общая для народов Средиземноморья традиция. Самниты и луканы несли в бой два копья. Причем одно использовалось подобно дротику, второе же было предназначено для рукопашной схватки. На старинных изображениях мы не видим у самнитов рубящего оружия. Из этого не следует, что они не использовали кописы, или колющие кинжалы, но подобное невнимание к ним художников говорит о каких-то уже не известных нам предпочтениях самнитов и луканов в манере ведения боя.

Защитное вооружение самнитов прежде всего составляли шлемы аттического типа, явно заимствованные у греков Кампании, снабженные, как и в случае римлян, нащечниками и украшенные столь любимыми в Италии длинными перьями. На отдельных шлемах видны держатели для конских грив, иногда встречаются экземпляры с бронзовыми крылышками над ушами — вероятно, признак особого положения владельца такого шлема.

Доспех южноиталийских и самнитских воинов, естественно, не был однотипным. К особенностям можно отнести находки нескольких железных пластин, имитирующих грудо-брюшную мускулатуру, но не являющихся доспехами «анатомического типа». Эти пластины не имеют своей «пары» на спине и попросту подвешивались на плечах.

С другой стороны, очень часто встречаются уже знакомые нам комбинации из трех круглых пластин, крепящихся на груди. У самнитов их дополняли также очень широкие пояса, имевшие основной задачей защиту брюшной полости.

На известных нам изображениях самниты и луканы держат в руках круглые, напоминающие аргивские, щиты. Однако есть основания думать, что у многих рядовых воинов они изготовлялись по упрощенной технологии и основой были не особые породы дерева, а плетенки из лозы, обтянутые овечьими шкурами. К тому же Дионисий называет в одном месте самнитские щиты «продолговатыми», что показывает на их близость скутуму. Следовательно, единообразия в самнитских щитах обнаружить мы не сумеем. Общим для них была все-таки не форма, а облегченный характер производства и небольшой вес

В целом армия самнитов и луканов имела менее мощное вооружение, чем римская, а тем более эпирская. При столкновении с римлянами эти племена некоторое время бились в строе фаланги, после чего, рассыпаясь, спасались среди холмов и утесов своей родины. Именно это позволило самнитам выдержать три кровопролитные войны и оправиться от многих поражений. Лишь в нескольких случаях их армии почти поголовно ложились на поле боя, подобно римлянам при Аллии или Каннах.

Пирр прекрасно понимал, что ему едва ли удастся вытравить национальные черты из ополчений своих союзников. Однако он приложил максимум усилий к тому, чтобы они были обучены и к иной манере боя: отдельными отрядами (когортами, таксисами), расположенными так, чтобы нейтрализовать силу римского удара и при этом поддерживать друг друга. Армия стала более «дробной», Пирр отучал италийцев от примитивного деления своего войска на правое и левое крыло. Благодаря этому поражение одного таксиса еще не означало потери сражения и могло быть нейтрализовано соседними подразделениями.

И хотя бы на этот раз он смог добиться своего: в битве при Аускуле его армия будет действовать как устойчивое целое.

Кто же в начале 279 г. вошел в антиримскую коалицию? Дионисий упоминает италийских греков и три местных племени: самниты, луканы, бруттии. Из этого следует только то, что эти народности составили отдельные подразделения в армии Пиррх Несомненно, что к ним нужно добавить некоторые племена, населявшие Апулию, по крайней мере ту ее часть, которая тяготела к Таренту, а также беглецов из Анагнии и Пренесте — герников в их странных шлемах с широкими полями.

Римляне также собрали под свои знамена многие племена: родственных латинов, а также вольсков, сабинов, умбров, марруцинов, пелигнов, френтанов, арпанов и кампанцев. Ясно, что далеко не все среди кампанцев взяли в свои руки оружие: здесь еще помнили греческие и самнитские корни. Что касается остальных народов, то нужно заметить, что лишь латаны и умбры представляли собой значительные племенные объединения. Все остальные — небольшие народности, многие из которых почти не «отметились» в истории Италии.

Это означало определенный кризис Римского союза. Этрусков в армии последнего нет. Наоборот, лишь наличие гарнизонов оккупантов и недавнего мирного договора сдерживало их от удара в спину поработителям. Союзнический контингент резко сократился. Поэтому в Риме проводили экстраординарные наборы добровольцев. К счастью, молодых людей, которые и ответ на призыв глашатая приходили зимой 280/79 г. на «призывной пункт», было достаточно.

Ареной военных действий в 279 г. стала Апулия. Поскольку после прошлогодней битвы при Гераклее и осенней кампании активной стороной оставался Пирр, то Именно царю принадлежит выбор этой арены для боя.

Почему Пирр не вторгся вновь в Кампанию, угрожая Латинской и Аппиевой дорогам? Видимо, он не хотел завязнуть в «окопной войне». В Кампании, насыщенной крепостями и горными отрогами, которые легко было превратить в укрепленные позиции, ему пришлось бы потратить слишком много времени и сил для продвижения вперед. Его войско 279 г. было как минимум вдвое больше прошлогоднего и куда более пестрым. Теперь Пирр не мог рискнуть на поход, подобный маршу 280 г., когда войска действовали, совершенно утратив связь с тылом и находясь посреди консульских армий.

Пирру требовался такой район военных действий, который отвечал бы нескольким параметрам. Во-первых, он не должен быть разорен военными действиями и достаточно плодороден, чтобы обеспечить армию продовольствием. Во-вторых, этот район должен был готовиться к восстанию против Рима. В-третьих, здесь не должно было иметься избытка римских укреплений. Наконец, в-четвертых, отсюда должна была исходить стратегическая угроза Риму.

Апулия отвечала всем этим условиям Ее миновали войны последних десятилетий, однако из этого не следует, что апулийцы безропотно перешли под власть Рима. По крайней мере два племени — давнии и невкетии — поддержали Пирра. В этом регионе у римлян имелась лишь одна первоклассная крепость — Люцерия, которая была расположена в северной части Апулии, следовательно, не могла оказать влияния на характер военных действий по крайней мере в начале кампании. Наконец, заняв Апулию, Пирр создавал себе плацдарм, с которого мог развивать наступление и на запад — в Самниум, в обход Кампании, И на север — в земли пиценов, откуда было рукой подать до галлов и этрусков.

Весной 279 г. Пирр походил на шахматиста, который пытается достичь решающего преимущества не продолжением прямой атаки, а неожиданной угрозой на противоположном от атакованного фланге. Чтобы ликвидировать эту угрозу, его противнику пришлось сосредоточить здесь главные свои силы.

В Апулии мы застаем обе консульские армии. В 279 г. консулами были избраны Публий Сульпиций Саверрион и Публий Дений Мус Первый был, видимо, сыном консула Сульпиция, в 304 г. успешно подводившего под «римскую руку» самнитов. Второй происходил из фамилии, прославившейся при деде и отце Публия. Оба они, с промежутком в 45 лет, совершили один и тот же поступок, посвятив себя в жертву богам ради победы в сражении. Старший Дений пошел на это во время битвы близ Везувия, завершившей борьбу римлян с латинами за гегемонию в Средней Италии. До нас дошла формула, которую использовал этот консул:

«Янус, Юпитер, Марс-отец, Квирин, Беллона, Лары, божества пришлые и боги здешние, боги, в чьих руках мы и враги наши, и боги преисподней, вас заклинаю, призываю, прошу и умоляю: даруйте римскому народу квиритов одоление и победу, а врагов римского народа квиритов поразите ужасом, страхом и смертью. Как слова эти я произнес, так во имя государства римского народа квиритов я обрекаю в жертву богам преисподней и Земле вражеские рати, приспешников их и себя вместе с ними»[72].

В разгар битвы фланг, находившийся под командой Деция, пришел в беспорядок, но бесстрашие, с которым консул бросился на врагов, подняло боевой дух римлян, и даже смерть полководца не помешала им одержать победу.