Олег Смыслов - Иуды в погонах Страница 55

Несколько позже меня пригласил последний генеральный прокурор СССР Трубин, который рассказал, как на него давил руководитель КГБ Крючков, требуя снятия иммунитета и предания меня суду. Тогда для меня это была драматическая страница жизни. Сегодня эти обвинения человека, который 12 лет не работает ни в каких органах, выглядят как фарс. Типичная история, которая, повторяясь дважды, превращается в фарс». Но после августа 1991 года Борис Ельцин вернул ему и звание, и награды. Уголовное дело было прекращено. Оп стал советником председателя КГБ Вадима Бакатина. И всё же в 1995 году уехал в США на работу по контракту с одной коммуникационной компанией.

Об этом Он говорит сегодня охотно: «В отличие от всяких перебежчиков я приехал в Америку добровольно. Я приехал не на заработки. В Москве я зарабатывал минимум 5 тысяч долларов в месяц. Финансовая сторона меня никогда не интересовала. Когда я приехал в Америку, зарплата у меня была на том же уровне. Меня очень активно использовали университеты, различные исследовательские центры, я являюсь консультантом Министерства энергетики, Министерства обороны США, я профессор Центра по изучению проблем безопасности, я член совета директоров международного шпионского музея, который открывается в Вашингтоне в конце июня, читаю лекции. Моё положение здесь абсолютно прочное. Что касается экскурсий автобусных, то я здесь был одним из закопёрщиков этого дела и я на первых трёх-четырёх экскурсиях выступал в качестве гида для того, чтобы поднять планку интереса. Сами понимаете, с рекламной точки зрения гораздо интереснее, когда генерал КГБ рассказывает вам что-то. Это эпоха прошла, сейчас этим занимаются другие люда, я своё дело сделал. Некоторые мои коллеги в Москве писали — ну до чего же опустился Калугин, генерал стал гидом. Это советский менталитет, некое советское дворянство, выпестованное из рабоче-крестьянской среды. Я такой человек по природе, что мне не чужда никакая работа, если она мне нравится. Я общался с людьми, я им объяснял, я их просвещал, если хотите. Это мне доставляет удовольствие. В Америке любой труд уважаем, это надо приветствовать».

И действительно, армии безработных он не пополнил.

Кроме всего прочего, открыл свою консалтинговую компанию. По утверждению некоторых источников, заработал около 900 тысяч долларов исключительно на консультациях по вопросам разведки. Но и в Москве коммерсанты из-за бугра платили за Его рекомендации о целесообразности инвестиций в российские предприятия по 50 тысяч долларов и более. Так что Он по-прежнему «в шоколаде».

4

Он — это Олег Данилович Калугин. Родился 6 сентября 1934 года в Ленинграде в семье сотрудника НКВД—МГБ, который сначала охранял Большой дом (внутреннюю тюрьму), а потом работал в охране руководящих деятелей Ленинграда (1930—1955 гг.). Отец родился на Орловщине в многодетной крестьянской семье. Сначала грузил арбузы в Поволжье, служил в армии и только после демобилизации перебрался в Ленинград.

Мать Калугина была коренной ленинградкой (петербурженкой). Её род в начале XIX века переселился в имперскую столицу, а все предки были потомственными ткачами.

Несмотря на особую службу отца, бабушка крестила новорождённого в церкви.

В школьные годы Олег Данилович весьма преуспевал в литературе, истории, географии и английском языке. Любил слушать радио, интересовался музыкой.

Когда в 1948 году его отец купил радиоприёмник «Нева» с 19-мстровым диапазоном, то он сразу же сделался заядлым слушателем русских передач Би-би-си.

Ещё одним его увлечением были походы в кино. По поскольку раз он ходил на «Джунгли», «Багдадского вора», «Джорджа из Динки-джаза», «Сестру его дворецкого» и т.д. Летние каникулы Калугин проводил в пионерских лагерях НКВД. Уже тогда он стал задумываться о своём будущем. Его привлекает карьера военного атташе или дипломата.

В 1952 году это время и наступило. Задним числом Олег Данилович будет рассказывать, что решения поступать в учебное заведение МТБ отец не одобрил. Однако именно отец помог ему поступить в Институт иностранных языков МТБ СССР в родном городе.

Там за нарушение распорядка дня, что по тем временам считалось грубым нарушением воинской дисциплины, Калугина могли однажды отчислить, но отличная учёба и авторитет отца спасли его от неприятностей. По этому случаю отца вызывали к начальнику Ленинградского управления госбезопасности.

Как вспоминает сам Олег Данилович, он «тяжело воспринял беседу с Мироновым. Полуграмотный, в пятьдесят лет вынужденный сдавать зачёты по марксизму-ленинизму в вечерней школе, он страстно хотел, чтобы его дитя “вышло в люди”. Вместе с тем он с пониманием воспринял случившееся, просил лишь не спешить обзаводиться семьёй».

И всё же Калугин женился…

В 1955 году Олег Данилович попал на практику в Ленинградское управление и около двух недель в транспортном отделе изучал дела на Балтийское морское пароходство. Затем его командировали в Интернациональный клуб моряков, где он впервые столкнулся с живыми иностранными агентами КГБ.

После окончания института (с отличием) Калугина направили учиться в Высшую разведывательную школу № 101 КГБ СССР.

К слову сказать, отец Олега Даниловича этому событию радовался больше всех.

«Для отца моя предстоящая работа в разведке означала своеобразную моральную компенсацию за позорную пенсию в 78 рублей, которую ему назначили после четверти века службы в органах, — вспоминает генерал. — Он клял “усатого цыгана” Сталина и “деревенского грамотея” Хрущёва за свою нищенскую старость. По мнению отца, Сталин опозорил органы, а Хрущёв решил отыграться на них, прекратив выплату надбавки за офицерское звание. Это и привело к существенной разнице в пенсиях между теми, кто ушёл в отставку до 1954 года и после. С помощью бывших коллег отец вскоре устроился на работу в кемпинг для иностранных туристов, где за выполнение разовых поручений получал ежемесячно от КГБ по сто рублей».

В разведшколе Калугин обучается под фамилией Кедров. Здесь ему предлагают из англосаксонского мира переключиться в мусульманский, при этом английским предстоит заниматься факультативно… В институте в качестве второго он изучал немецкий язык и сдал его на «отлично»…

По окончании разведшколы с отличным дипломом Калугину предлагают отправиться на учёбу в США. После совета со специалистами из Первого (американского) отдела выбор нал на Ленинградский университет, где Олег Данилович выбрал из перечня дипломных работ филологического факультета ЛГУ приемлемую для себя, а через месяц с гражданским дипломом с отличием за подписью ректора ЛГУ имени Жданова он отправился в Первый отдел. Произошло это в августе 1958 года.

С первого дня работы в ПТУ его разместили в двухместном номере гостиницы «Пекин», половина которой принадлежала Хозяйственному управлению КГБ. Началась подготовка к поездке в Америку под руководством вернувшегося из США старшего оперуполномоченного В. Косолапова.

«В звании старшего лейтенанта я был назначен на должность оперуполномоченного с окладом 170 рублей в месяц. Вместе с доплатами за “звёздочки”, выслугу лет (учёба включалась в общий стаж службы) и знание языка мой заработок составлял около 300 рублей. Всему офицерскому составу ежегодно выдавали компенсацию за обмундирование, составлявшую от 100 до 500 рублей. На отпуск полагалось около 100 рублей плюс бесплатный проезд до места отдыха и обратно», — напишет Калугин в своих мемуарах. Словом, жил он неплохо и без Америки.

Группа «студентов» из ПГУ, в которую попал Олег Данилович, была первопроходческой.

То есть эти «студенты» были первыми, выезжающими в Америку из СССР после войны.

И, как бы ни переживал нынешний американец, все случилось. Сначала был Копенгаген: «стерильная чистота помещений, броские витрины, море разноцветных огней», а через четырнадцать часов полёта через Атлантику из-под крыла Ту-104 неожиданно вынырнула и она самая… Америка!

О.Д. Калугин: «Нас разместили на 12-м этаже Джон Джей Холла — одного из нескольких общежитий на территории университета. Каждому выделили отдельную комнату с умывальником, положили на душу стипендию в 250 долларов. За обучение и общежитие платила американская сторона.

Первые дни пребывания в Америке были заполнены встречами и знакомствами как официальными, так и частного порядка. На факультете журналистики меня представили декану, профессору Эдварду Баррету, во время Второй мировой войны возглавлявшему службу новостей Управления стратегических служб, а позже работавшему помощником госсекретаря США по вопросам связи с общественностью. Доброжелательно корректный Баррет после краткой беседы передал меня на попечение Луиса Стара, под началом которого мне и пришлось состоять весь учебный год. Стар вёл класс, в котором наряду с американцами занимались и иностранцы. Я был единственным за всю историю современной американской журналистики советским гражданином, допущенным к занятиям в престижном, высоко котирующемся среди профессионалов учебном заведению).